Ознакомительная версия.
После кратких, не более двадцати минут, упражнений, причем не все дети должны непременно принимать в них участие, дежурные готовят столы к завтраку, а остальные дети играют, как хотят. Рабочее утро, часы, отводимые Монтессори на умственные занятия, т. е. работу с дидактическим материалом, заканчивается, и после завтрака наступает вторая половина дня. Хотя в детском саду Монтессори нет правильно установленного расписания, т. е. деления дня по часам или, лучше сказать, по минутам на различные занятия, заранее предусмотренные и установленные руководительницей, но порядок дня все же устанавливается сам собою, и дети, уже внутренне дисциплинированные, т. е. ставшие на путь свободной организованной работы, строго его придерживаются.
Дежурные выбираются по желанию детей; обыкновенно таких является больше, чем требуется, и при помощи руководительницы устанавливается очередь. Дети рассаживаются по своим местам, которые они отыскивают по мешочкам с салфеточками, на которых написаны их имена; дежурные осматривают, все ли есть у товарищей, и разносят еду, если таковая имеется, или только чай, если дети приносят свои завтраки. Руководительница принимает участие в работе дежурных: она делает указания, но не словесно, а действием; слов она тратит мало, а просто указывает, как надо действовать: как составлять столы, как носить стулья, как расставлять посуду и прочее, и эти указания делает она только там, где это непременно требуется, предоставляя, по возможности, детям широкую свободу инициативы и действий.
Для того, чтобы быть хорошим дежурным, нужно уже иметь, кроме умения, выдержку довести все до конца: накрыть столы, подать еду, убрать грязную посуду (для мытья посуды выбираются другие дежурные), сложить скатерти, расставить столы, подмести пол и прочее. И здесь можно наблюдать степень дисциплинированности отдельного ребенка. К дежурству рвутся обыкновенно большинство детей, и часто самые маленькие и самые недисциплинированные. Эти стремления нужно, по возможности, удовлетворять, так как это есть путь к приведению в порядок детской мускульной, а вместе с ней и нервной системы, а, следовательно, и к дисциплине. Со временем наступает такой момент, когда старшие дети просят назначать их дежурными по одиночке, беря на себя ответственность за весь порядок этой процедуры перед товарищами. Умение устроить все одному и самостоятельно для двадцати других детей наполняет их гордостью. В этих «обыденных житейских упражнениях» дети развивают в себе внимание к вещам и ловкое и бережное с ними обращение, но также, что еще важнее, внимательное отношение к товарищам: старшие заботливо завязывают салфеточки младшим, разрезают им еду, если это требуется, открывают бутылки с молоком, делятся лакомствами.
Эта сторона воспитания у Монтессори, подготовляя ребенка к формам общественной жизни, ведет его по пути к развитию в социальном смысле. Это само собою понятно и тем более ценно, что это чувство социальной ответственности рождается у ребенка само собою, без обязательного привлечения к коллективному труду.
В детском очаге, то, что в Италии называется «детским домом» (Casa dei Bambini), где практикуется длительный день, т. е. до четырех часов, детей приучают после еды к отдыху; там, где есть возможность, дети лежат, где нет, просто спокойно сидят хотя бы в течение четверти часа. Затем им предоставляется свободно играть. Игры у Монтессори главным образом свободные; существуют и организованные игры, но только тогда, когда этого просят сами дети, причем в них участвуют только желающие. К таким играм стремятся главным образом старшие дети, так как организованная игра требует подчинения правилам, к которому еще не способны маленькие, по причине еще недостаточных координации мускулов и развитого сознания необходимости соблюдать правила.
Руководительница следит за свободными играми детей, не вмешиваясь и принимая участие лишь тогда, когда дети просят от нее этого сами. Она не мешает им ни в чем до тех пор, пока эти игры не носят какого-нибудь недопустимого характера, приносимого иногда детьми под впечатлением чего-нибудь острого и дурного с улицы или из дому. Такие игры руководительница просто и категорически запрещает, предлагая им что-нибудь другое, по характеру аналогичное, но невинное.
Что касается игрушек, то мы уже говорили о том, что игрушки у Монтессори не смешиваются с дидактическим материалом, и если они есть в детском саду, то находятся в другой комнате, и дети, играя ими, не вносят их в рабочую комнату. Игрушки у Монтессори – только игрушки, а отнюдь не дидактический материал, как это принято в других системах. Так как в материале Монтессори, точном и простом, в каждой серии предметов по возможности выделено одно какое-нибудь качество, на которое желают привлечь внимание ребенка, то понятно, что игрушки не могут служить для этой цели; в игрушке спутано все: и размеры, и формы, и цвета, и то, что называется, изоляции качества – т. е. стимула для самостоятельного восприятия и самоконтроля здесь не может быть; а потому должно быть непременное вмешательство руководительницы, следовательно – неизбежное преподавание, что совершенно противно духу Монтессори. Кроме того, на игрушках невозможны умственные упражнения, – простые, чистые и ясные, какие возможны на дидактическом материале; с игрушками у ребенка рождается естественное желание просто играть, дидактический же материал, как бы ребенок ни превращал его в игрушки, фантазируя на всякие лады, в конце концов, сам, своею стройностью, приводит его к упражнению, вызывая в ребенке интерес интеллектуального порядка. Монтессори описывает у себя, что я могу подтвердить моим длительным опытом, попытки связывать умственные занятия детей с игрушками, как, например, делала она при чтении, давая детям игрушки и билетики с написанными на них названиями игрушек. Мы делали то же самое. И что же получалось? Дети разделяли эти две серии предметов: билетики они читали, а игрушками просто играли; тем детям, которые были заинтересованы чтением, в особенности, если они впервые познали в себе это умение, не нужны были игрушки; они читали и читали, не желая тратить времени на пустую игру. В этом отношении дети оказываются мудрее взрослых, а мы их принижаем, «оскорбляя в них», по словам Монтессори, «сына человеческого». Игрушки должны быть у детей для игры, и при том для свободной игры, в которую не должны впутываться взрослые.
Наигравшись, дети один за другим начинают возвращаться в рабочую комнату и вновь приниматься за работу. Есть такие, которые приходят очень скоро, почти тот час же, как только откроют двери рабочей комнаты после проветривания; есть и такие, но их значительное меньшинство, которые не возвращаются к работе и продолжают играть. Некоторые принимаются за прерванные работы с материалом, или письмо, или счет, но большинство берется за рисование. Как-то устанавливается само собою, что дети во вторую половину дня большею частью рисуют, и они сами, входя в рабочую комнату, берут безо всякого приглашения карандаши и бумагу и усаживаются за рисование. Рисование процветает в школе Монтессори, и дети отдают ему много времени.
Что касается ручного труда, практикуемого в детских садах, как всякое вырезывание, клейка, бросовый материал и прочее, то такого ручного труда в детских садах Монтессори нет. Ручной труд в школе вообще как воспитывающее средство должен находиться в связи с умственными запросами детей соответственно возрасту. Под ручным трудом подразумевается выполнение более или менее длительной работы, в результате которого является законченная вещь, удовлетворяющая ее создателя.
Чувство удовлетворения, как в процессе работы, так и в ее результате, есть необходимый спутник ручного труда для успешного достижения воспитательной цели. А потому вещь, изготовленная руками ребенка, должна быть совершенна по его возможностям. Иначе получается привычка к небрежному отношению к материалу, неудовлетворенное состояние духа от сознания даром потраченного времени и разочарование в собственных силах. Для достижения возможного совершенства в работе ребенок, кроме глубокого внутреннего интереса, толкающего его на ручной труд, должен обладать подготовленной рукой и глазом, а главное – воспитанным в достаточной степени вниманием. Без этого последнего самая ловкая рука и самый верный глаз могут делать грубейшие ошибки. Принимая во внимание все эти соображения, приходится признать, что ручной труд (изготовление вещи) в дошкольном возрасте должен быть сведен к минимуму.
Ребенок детского сада (от трех до шести лет) находится еще в периоде недостаточно координированных мускулов, не вполне развитой способности аккомодации глаза и неумения сосредоточивать продолжительное внимание на одном и том же предмете. Все это ребенок должен приобрести как подготовку, путем тщательного восприятия органов чувств, для того, чтобы выполнить работу удовлетворительно.
Ознакомительная версия.
