Часть 1. Пролог – глава 4. Фриссгейн возвращается на Реку.
Тлаканта и Орин – вехи истории:
254 год до Применения – обнаружен новый химический элемент – «ирренций».
149 год до Применения – искусственно создана раса Seatesqa, более известная как «сарматы» (взяли себе такое имя по названию древнего кочевого народа).
85 год до Применения, 59-56 год до Применения – войны людей и сарматов.
55 год до Применения – повторно синтезирован ирренций. Использован как ядерное оружие.
39-33 год до Применения – сарматы создают космофлот. Очень широко применяется ирренций. Оболочка мира теряет стабильность.
33-30 год до Применения – Третья Сарматская Война. Победа людей. Мир в развалинах.
29-19 год до Применения – в тайне, против законов людей, сарматы запускают проекты «Заражение» и «Неистовый свет»
20 год до Применения – начинается самопроизвольный синтез ирренция в урановых рудах. Проект «Заражение» завершён.
19 год до Применения – создан реактор, работающий на ирренции. Проект «Неистовый свет» завершён.
19 год до Применения – передача энергетики и многих отраслей промышленности в руки сарматов. Заключён окончательный мир между сарматами и людьми.
Последний год Тлаканты – Война Применения. Схлопывание мира Тлаканта и воссоздание мира Орин из обломков. Первый год Орина.
247 год от Применения – завоевание Орина пришельцами из мира Хесс.
280-300 год от Применения – жители Тлаканты выходят из убежищ.
280-544 год от Применения – Орин под властью ставленников Хесса.
544 год от Применения – воины Короля-Речника, Гвайны и Менсарка изгоняют пришельцев обратно в Хесс. Начинается эпоха Великой Реки.
Описываемые события начинаются в 5829 году от Применения.
Пролог
- Даже не уговаривай, Милена! Этот ужас, эту… войну… я не хочу ни вспоминать, ни описывать, ни увидеть ещё раз! – сказал Юс, снова вздрогнул и сердито взглянул на Милену. Его глаза из зелёных стали пурпурными, что говорило о крайнем волнении.
- Опаньки, - устало сказала Милена, возвращаясь за стол и доставая чистые свитки. – Что же, они и тебя пытались ранить… или, обереги Омнекса, убить?
- Нет! Но это было ужасно, это зверство… я, конечно, готовился, учил историю и обычаи народов, но это слишком, Милена! – молодой наблюдатель поёжился и поднял шерсть дыбом.
- Рано или поздно, Юс, ты присмотришься, все мы присмотрелись. Мы, кимеи, никогда не воюем, теперь ты понимаешь, почему? Мы наблюдатели. Наши записи через много лет станут эталоном справедливости. В том числе и твои записи, Юс. Это очень интересные свитки! – Милена добавила в голос бодрости.
- Это бесценные свитки, - третья кимея, Амика, стояла на пороге с очередным ворохом исписанных листов. – Но ты, Юс, интересное существо. Значит, на то, как крыс сжигают заживо плазмой, ты смотреть можешь. А на войну людей с Инальтеками – никак?
- Амика, ты сравнила – то крысы, а то разумные существа… Ну, у тебя про войну, наверное, всё расписано? – с надеждой спросил Юс.
- Не всё, но достаточно. Теперь сходи погуляй… встретишь Рэндальфа – скажи, пусть заглянет. Тут не помешает что-нибудь нарисовать.
- Ага, - кивнул молодой наблюдатель и поспешно вышел. Амика сложила листы перед Миленой.
- Как по-твоему, из этого что-нибудь получится? – спросила она, заглядывая в свиток Юса.
- Может быть, может быть, - пробормотала Милена и прижала уши к голове. Мысли её были уже далеко.
На чистом листе появилась первая строка…
Год Инальгона. Месяцы Майнек - Нэйритикси
Глава 01. Возвращение
Небо полыхало зеленью и серебром, тонкие облака протянулись от востока к западу узорами малахита, и изумрудный солнечный диск, выглянувший краешком из-за травяных дебрей, ещё и не начинал желтеть. Зелёными искрами сверкала роса, усеявшая гигантские листья. Где-то поблизости цвёл Кенрилл, и налетевший ветер принёс с собой густой сладкий запах пурпурных цветов… и пригоршню холодной водяной пыли. Стебли злаков, макушками уходящих к облакам, лениво качались, осыпая палубу хиндиксы ледяной росой.
- Река моя Праматерь… - Речник Фриссгейн неохотно перевернулся на бок и протёр глаза. Вода стекала ему на голову с циновки, которую он с вечера набросил на груду поленьев, блестела на глиняных боках ещё не остывшей печи и на широких плавниках корабля. Хиндикса озябла за ночь, пока лежала в примятой траве, плавники замерли, обмякший сдувшийся шар спустился на палубу и вяло шевелил боками.
- Хватит тебе спать, - пробормотал Фрисс, открывая заслонку. Не самые сухие у него дрова, ну да для хиндиксы сгодятся…
Летучий корабль просыпался неохотно, шар хлопал на ветру, а печь плевалась сажей, и что-то скрипело в трюме, пока Фрисс бродил вокруг хиндиксы, сматывая причальные тросы. Тем вечером он до темноты
