Последний властелин Антарктиды Часть 1-я - Александр Зубенко

Октябрь 1943 г.

Средиземное море. Африканский конвой Роммеля.

Порт-Саид.

Борт линкора «Барбаросса».

********

Карл Дениц, гросс-адмирал Военно-Морских сил Великой Германии сидел в глубоком уютном кресле капитанской каюты на борту флагманского линкора «Барбаросса». Будущий временный рейхсканцлер Третьего рейха принимал поздравления от своих приближённых офицеров в связи с недавно завершившейся удачной операцией в Аденском заливе. Рядом с флагманом на рейде стояли линкор «Рюген» и два эсминца прикрытия. Готовилась операция «Бристольская дева» по отправке, как его позже назовут, «золотого запаса Роммеля» к берегам Корсики под руководством обер-диверсанта Отто Скорцени. Скорцени на борту не было, вместо него в каюте присутствовал его помощник, оберштурмбанфюрер СС барон фон Шмидт. На столе лежала развёрнутая карта боевых действий в Атлантике, и отдельно в Индийском океане. Деница мало интересовала подготовка отправки африканских сокровищ, он прибыл на борт линкора по совсем иному делу, чтобы именно тут, в кругу доверенных офицеров встретиться со своим давешним приятелем.

В каюте присутствовали только те офицеры флота, кто был посвящён в операцию «Бристольская дева». Однако Денниц не разделял их приподнятого настроения, у него были другие заботы. Умеренно выпитый коньяк и запах трубочного египетского табака, как нельзя кстати располагал к дружеской беседе двух великих полководцев. Когда церемонии приветствий были закончены, и офицеры разошлись по своим каютам готовиться к завтрашнему выходу из порта, гросс-адмирал попросил остаться барона фон Шмидта, чтобы тот присоединился к их беседе. Роммель проводил гостей, и, прикрыв за собой дверь из красного дерева, вопросительно взглянул на Карла. Они были старыми друзьями, ещё со времён академии, и понимали друг друга с полувзгляда. Дениц едва заметно кивнул, давая понять, что барон будет им не помехой в их, в общем-то, секретном разговоре.

—Франц, передайте, пожалуйста, на все базы – готовность номер один. Командному составу и экипажам – через три часа отплытие. Дальше вы знаете. Это всё. Вы свободны.

—Яволь, мой адмирал! – щёлкнули каблуки безукоризненно начищенных сапог, и помощник удалился.

Тут же с новой силой по всей береговой линии завыли сирены, и чайки, вспугнутые нарастающим звуком, взлетели с песчаных отмелей, оглашая синеву неба своими пронзительными криками.

Вскинув в приветственном жесте руку, барон удалился: приятели остались одни. Сирена за иллюминаторами умолкла, и на палубах, да и во всём порту, началась лихорадочная подготовка к отплытию: Дениц должен был вскоре оказаться на другой стороне Суэцкого канала, где его ждали такие же приготовления к отходу субмарин в Индийский океан.

—Адмирал…

—Да, Эрвин?

—Если вы послезавтра выходите, то когда должны быть в конечном пункте маршрута?

—Общий курс рассчитан примерно на шестьдесят – семьдесят дней, плюс-минус неделя, с четырьмя-шестью остановками и заходами в нейтральные и подвластные нам зоны. Ну, и если противник «шалить» не будет – это тоже нужно учитывать. Вспомните предыдущие караваны…

—Течения?

—Они-то как раз и учтены – этим занимались картографы и служба лоций в Берлине. Им там и карты в руки, кабинетным крысам.—Адмирал зло сплюнул застрявший во рту табак. – Семьдесят дней, плюс-минус – это с самыми непредсказуемыми факторами. Вполне достаточно, даже запас имеется, основываясь на прошлых маршрутах. — Оба собеседника бросили взгляд друг на друга, и понимающе улыбнулись, поскольку подумали об одном и том же.

—Я восхищаюсь вашим племянником Георгом, адмирал. Жить в простой казарме, есть из одного котелка с простыми офицерами, не афишировать себя и срываться сейчас по тревоге, как и все остальные. Это ли не показатель настоящего мужчины и преданного арийца? Примите мои поздравления, Карл. У вас будет достойный преемник.

—Шутить изволите? У меня в планах прожить сто лет и увидеть преемника нашего фюрера, а не своего, —оба засмеялись.

—Каковы ваши планы, касательно вывоза сокровищ? – спросил адмирал. —По приказу Бормана, я выделил вам два линкора и эсминцы сопровождения, однако в детали не вдавался – сами понимаете, у меня ярмом на шее, как выражаются русские, висят эти секретные караваны в Антарктиду. Поведайте старому приятелю, что у вас на уме, а я, в свою очередь, поведаю вам о своих – как в старые добрые времена.

—Скорцени встретит груз у берегов Корсики в условленном месте, и дальше я полагаюсь только на барона фон Шмидта. У него будет карта тайников, и только они двое будут знать, где будут находиться клады сокровищ – а уж позже, их копии передадут и мне. Борман – Борманом, однако я подумываю просто затопить их близ одного из островков береговой линии Корсики, а уж потом докладывать партайгеноссе о своих действиях. Козырь-то, в конечном итоге, будет у меня в рукаве, а не в кулуарах Имперской канцелярии. Вот и все мои планы – во всяком случае, пока. Я ещё работаю над деталями, и, в случае положительного результата, обязательно ими с вами поделюсь, мой адмирал. Прозит! – поднял он рюмку.

—Прозит!

Они чокнулись.

—Из Суэца мы выходим послезавтра в 8:00 утра, —уведомил Дениц.

—В какой порт ваша подводная флотилия намерена войти в первую очередь? Мне необходимо разместить свои гарнизоны сообразно вашему продвижению вдоль берегов Красного моря, для спокойствия и безопасности ваших же подчинённых. Того же Георга. Не забывайте – весь бассейн и все государства на его побережье – арабы, и совсем иной веры. Да и взгляды их не совпадают с нашими арийскими идеями.

—Эрвин, вы получите карту маршрута за три часа до выхода моих подлодок из Суэца. Простите, но это указание самого фюрера. Моё дружеское отношение к вам вы, надеюсь, знаете не хуже меня самого.

—Что ж, Карл, понимаю. У вас свои дела, у меня свои, однако мы с вами делаем одно общее большое дело на благо рейха. Счастливого пути вашим бравым подводным «акулам». Надеюсь на скорую встречу в Берлине. Вы ведь выезжаете туда сразу после выхода каравана?

—Да. Меня вызывает фюрер. Там и встретимся.

Оба собеседника подняли на прощание рюмки, чокнулись, и пожали друг другу руки.

—Прозит!

—Прозит!

—Хайль Гитлер!

—Хайль Гитлер!