― Что это, черт возьми? ― ее первая реакция ― прикоснуться к ним, и она аккуратно проводит по ним пальцами.
― Ты попала в коллекцию. Это значит, что ты будешь получать украшения, дорогую одежду, обувь ― всё самое лучшее. Марко относится к коллекции, как к бесценным драгоценностям. Ты больше никогда не будешь ни в чем нуждаться. Но за это тебе придется кое-что делать.
― Вечеринки, ― бормочет она, уставившись на бриллианты.
― Да, ― быстро отвечаю я. ― Лили, ― говорю сурово, чтобы обратить ее внимание на себя. Она встречается со мной глазами и удерживает взгляд. ― Всегда зови его «сэр». Ты не хотела бы узнать, что он делает с женщинами, которые обращаются к нему по имени. Только мужчины могут это делать. Он может осыпать тебя драгоценностями и одевать в дизайнерскую одежду, но поверь мне, это не значит, что он не причинит тебе боль или не унизит. Именно контроль над тобой нужен ему.
Глаза Лили начинают сверкать от непролитых слез, она выходит из гардеробной, и я следую за ней. Лили встает на середину комнаты и указывает рукой на дверь в спальню и переводит тему:
― Как ты думаешь, моя сестра в порядке, или ей сейчас причиняют боль? Кто-то скажет мне, если с ней что-то случится?
Вздыхаю. Мне нужно, чтобы она сфокусировалась на вечеринке.
― Я не думаю, что твоей сестре причиняют боль.
Глаза Лили устремляются ко мне. Она шумно выдыхает, как будто огромный камень свалился с ее плеч.
Я продолжаю:
― По крайней мере, не физическую. Она будет продана, и мужчины знают, что им нельзя повреждать товар. И нет, никто не скажет тебе, если ее кто-то обидит. Ты, скорее всего, никогда не увидишь ее снова. Вместе с остальными рабынями она будет работать на другой стороне дома, пока Марко не найдет для нее покупателя. Скоро ее красиво оденут и сфотографируют, а потом это фото будет отправлено возможным покупателям.
Я сочувствую ей и понимаю ее беспокойство за сестру, но помогать ей не стану. Если бы Лили и Саша попали к Марко год или два назад, я, возможно, сломался бы и помог им, но сейчас я не сделаю этого. Я зашел слишком далеко и нахожусь слишком близко к тому, чего хочу. Лили прерывает мои мысли, когда садится на стул за маленьким столиком. Она опускает голову и пронзает меня взглядом.
― Я не знаю и знать не хочу, что сделало тебя таким ужасным человеком, но я надеюсь, что ты, вместе с остальными больными придурками, находящимися в этом доме, умрешь страшной болезненной смертью, желательно сгорев в пламени, разгоревшемся от спички, которую подожгу я.
Мои губы затрагивает улыбка, потому что я тоже на это надеюсь. Все мужчины в этом доме, включая меня, заслуживают такой смерти.
Решаю сменить тему:
― Скоро здесь будут девочки. Они не будут с тобой разговаривать, потому что им запрещено общаться с теми, кто находится в коллекции. Некоторые из них на собственном опыте узнали, что бывает с теми, кто нарушит этот запрет, поэтому не думай, что они тебе помогут. Если же ты всё-таки решишь попытаться, помни, что они будут наказаны, и ответственность за это будет лежать на твоих плечах. Есть вопросы?
― Это отвратительно. Бедные девушки, ― глаза Лили вспыхивают от гнева.
Киваю, не желая углубляться в эту тему.
― Вопросы, Лили, ― говорю я твердо, чтобы она сфокусировалась.
Глаза Лили расширяются, и она фыркает:
― Издеваешься? У меня их сотни. Что означает приватная вечеринка? Что будет там? Кто будет там?
Черт, лучше бы она продолжала говорить о рабынях. Тяжесть вопросов, которые она задала, внезапно выкачивает энергию из моего тела. Хватаю стул, стоящий рядом с окном, и сажусь на него, широко расставив ноги.
― На эти вопросы я ответить не могу. Ты узнаешь всё на вечеринке, ― я мог бы ответить ей, но по предыдущим опытам уже знаю, что, если рассказать им все заранее, то затащить девушек в машину будет не просто. После того, как они узнают, что происходит на вечеринке, ни одна из них не хочет ехать. Не то чтобы я обвиняю их за это.
Слаба Богу, меня не будет поблизости, когда Лили расскажут правду. Ее выражение лица, наполненное ужасом, просто добьет меня. Нет ни единого шанса, что я бы ни вылетел пулей из этого места с ней на плече. Даже сейчас мое тело безумно хочет вытащить Лили из этого дома. Мне приходится сжать кулаки, чтобы не сделать этого.
«Черт, совесть, ты выбрала неподходящее время, чтобы напомнить о себе».
У меня есть приказы, и я буду им следовать.
Лили мило фыркает:
― Что ж, удобно. Когда я попаду на эту вечеринку, то уже не смогу оттуда уйти.
Блин, она слишком умная, чтобы пытаться ее провести. Я качаю головой, снова пытаясь не рассмеяться.
Раздается тихий стук в дверь. Я подхожу и открываю замок ключами, впуская трех рабынь. Девушки встают в стороне и ждут. Поворачиваюсь к Лили и вижу ее изучающий взгляд, рассматривающий их.
Когда она поворачивается ко мне, я серьезно говорю:
― Помни, что я сказал, Лили. Они не будут разговаривать с тобой, а если попробуют, ― поворачиваю голову в сторону девушек, ― то будут наказаны.
Рабыни кивают мне.
― Джейк?
Я уже выхожу, когда Лили зовет меня по имени, отчего я удивляюсь. Разворачиваюсь к ней с обеспокоенным выражением лица.
― Ты будешь на вечеринке вместе со мной? ― этот вопрос на мгновение приводит меня в замешательство. Зачем я нужен ей?
― Нет, Лили. Приватная вечеринка нужна Марко для того, чтобы показать тебя, поэтому сегодня вечером там будешь только ты. А простая вечеринка означает, что, кроме тебя, там будут присутствовать оставшаяся часть коллекции и их охранники. Посещать вечеринку разрешается только главным охранникам. Если мне удастся им стать и переехать вместе с тобой в дом Марко, то мы будем присутствовать на вечеринках вместе.
От мысли о нахождении в доме Марко в моем теле происходит всплеск адреналина.
«Черт, скорей бы».
Лили кивает, и я покидаю комнату, закрыв замки. Сажусь на стул в коридоре и жду, когда рабыни постучат в дверь, давая мне знать, что закончили, и Лили готова к вечеринке.
Я наклоняюсь вперед и кладу руки на голову. Иногда этого дерьма слишком много. Почему она так сильно влияет на меня? Стучу себе по голове.
«Прекрати думать о ней, идиот».
Скоро, очень скоро, благодаря Лили, я окажусь в месте, в котором располагается величайшая в мире империя секс-рабынь. Тогда у меня будет всё.
7 ГЛАВА
Мне так чертовски жаль.
Как только за Джейком закрывается дверь, три женщины начинают разговаривать друг с другом ― обсуждают, кто выберет мне одежду, кто сделает прическу, и кто нанесет макияж. Пока они разговаривают обо мне, как будто меня здесь и в помине нет, я пользуюсь возможностью изучить их внешний вид. Цвет волос у девушек варьируется от пепельно-каштанового до темно-каштанового, и у всех одна и та же прическа ― тугой пучок. На них надеты простые белые сарафаны с тонкими бретелями.
Я шагаю к девушкам, и все они поворачиваются ко мне. Решаю попробовать кое-что, надеясь, что это не подвергнет их опасности:
― Я знаю, что вам запрещено говорить со мной. Но не могли бы вы хотя бы кивнуть или покачать головой? Мне очень нужно знать, в порядке ли моя сестра. Я думаю, что один из охранников, Мик, мог причинить ей боль.
Мои глаза бегают между всеми девушками, потому что я не хочу пропустить любой потенциальной кивок, но всё, что я вижу, это грустные выражения их лиц. Я волнуюсь, размышляя о том, что же это может значить, и мое сердце начинает биться с бешеной скоростью.
― Пожалуйста, пожалуйста! ― выдавливаю из себя слова. ― Можем назвать это услугой, и я обязательно отплачу за нее, если кому-нибудь из вас что-нибудь будет нужно.
Смотрю на них, надеясь, что это их убедит.
Девушка, стоящая посередине, поворачивается спиной ко мне, поднимает сарафан до коленей, и я ахаю, когда вижу, что ее голени покрыты длинными белыми шрамами. Она снова опускает сарафан и быстро оборачивается обратно.
По моему лицу начинаю стекать слезы, когда я представляю себе, через что ей пришлось пройти. Я молюсь, чтобы Саша никогда не подверглась этому.
― Я поняла. Прости, что полезла с вопросами.
Девушка делает шаг ко мне, нежно сжимает мою руку, и мои слезы постепенно замедляются и высыхают.
Через несколько мгновений девушки разбегаются по комнате. Одна из них идет в ванную, а другая вытаскивает длинный стол из гардеробной, выглядит он как один из столов, на которых ты лежишь в салоне красоты. Последняя женщина подходит к лежащим на кровати платьям.
Спустя два часа удаления волос, подталкивания и одевания, я стою перед огромным зеркалом в гардеробной и не верю своим глазам. Девушки сотворили настоящее чудо. Жаль, что я не могу улыбнуться им и поблагодарить за проделанную работу, как сделала бы в любой другой ситуации. Сейчас я не могу сделать это, потому что сержусь.
Сержусь на то, что в моей комнате находятся люди, которые, возможно, знают, что сейчас происходит с моей сестренкой, знают, что будет со мной сегодня на вечеринке, но ничего не говорят мне. Хочется закричать на них и вытрясти их них всю правду, но я вспоминаю их шрамы, прикусываю язык и напоминаю себе, что не только меня и Сашу удерживают здесь силой.
