Владимир Жариков - Сказочный отпуск

Глава 5.

Второе июля, недалеко от турбазы "Алтайские зори"    Катька тоже узнала этот амулет.    -- Так ты говоришь, вероятность нулевая? Значит, по-твоему, нельзя дважды войти в одну и ту же реку?    -- Это в воду нельзя, а в реку хоть сто раз можно.    Когда сиреневый туман рассеялся, оказалось что мы находимся на берегу, но не реки, а самого настоящего моря. Кромка соснового леса тянулась вдоль песчаного пляжа, этакий очень прибалтийский пейзаж. Машина двинулась по плотному песку в направлении частокола из бревен, похожего на тот, что окружал турбазу, которую мы только что покинули. За частоколом виднелся огромный дуб и еще крыша какого-то строения. Внезапно из леса выскочили люди в камуфляже, в венках из листьев и с привязанными к рукавам и штанинам зелеными ветками. Лица их также были перепачканы зеленой краской. Видимо, они должны изображать леших.    -- Разбойники! -- крикнула госпожа Шнайдер. -- Безобразие, только этого еще не хватало!    -- Не пугайтесь, это лешие, -- успокоил Герман.    -- Ну точно маскарад, я же тебе говорил, -- шепнул я Катьке.    Уж мы-то с ней не понаслышке знали, что на самом деле нелюди от людей мало чем отличаются -- леший, например, внешне имеет вид совершенно обычного человека и никаких веток на рукавах не носит.    Псевдолешие исполнили перед машиной какой-то ритуальный танец, больше напоминающий папуасский, выкрикивая что-то типа "Камба-камба су-да-ра!" Наверно, сейчас начнут кричать: "Дэнги давай!". Я уже достал из кармана мелочь. Но "лешие" окружили наш микроавтобус и стали теснить его в направлении частокола. Герман тихонько двинул машину в сопровождении этого эскорта. В частоколе имелись такие же тесовые ворота с такими же воинами-истуканами по бокам. Турбаза носила название "Лукоморье", о чем свидетельствовала надпись на перетяжке. "Лешие" открыли нам ворота.    Двор своим ландшафтным и архитектурным дизайном очень напоминал тот, из которого мы выехали полчаса назад. Такие же сарайчики, "веселый" домик с окошками-сердечками, беседка, песочница и даже помост типа трибуны с флагштоком. Ну, разве что пара деревянных скульптур медведей, да еще огромный дуб посередине двора составляли отличие. На ветке дуба сидела русалка с хвостом, по пояс обнаженная.    -- А ну не пялиться! -- опять строго шепнула мне на ухо супруга.    -- Кать, да ты чего, она же деревянная.    -- Все равно нечего.    С ветки, на которой расположилась скульптура русалки, на соседнюю была перекинута толстая цепь, раскрашенная золотой краской. Кот Полуэкт Полуэктыч вскарабкался на дуб и ловко запрыгнул на цепь. Откуда-то сверху из зелени листвы опустился микрофон, и кот обратился к нам с приветственной речью:    -- Уважаемые дамы и господа! Мы рады вас приветствовать на турбазе "Лукоморье" в заповеднике "Сказка"!    -- Кот разговаривает! Прелесть какая! -- воскликнула моя Катька.    -- Чушь собачья! -- скептически произнес Колобков. -- Под "фанеру" рот открывает.    Тем не менее, кот продолжал:    -- Для поднятия флага десятой юбилейной экспедиции в сказку стоять смирно!    Не дожидаясь пока мы усмиримся, Герман подошел к флагштоку и поднял флаг.    -- Избушка, избушка! -- продолжал кот. -- Повернись к лесу задом, а к нам фасадом!    Я же еще ничего не сказал про избушку. Изба была новой, довольно крупных размеров и, скорее всего, двухэтажной. Сказать точнее, сколько в ней этажей пока что нельзя, поскольку в стене, обращенной к нам, не имелось ни одного окна. Строение было крыто соломой и покоилось на шести массивных колоннах, стилизованных под куриные ноги. Для одной курицы, конечно, многовато, но и изба-то ведь не хилая. Помню, когда я был маленький, в то время только-только появились в продаже "ножки Буша", до той поры куры продавались исключительно в целом виде. У хозяек тогда бытовала очень популярная и поэтому довольно быстро ставшая банальной шутка: "Вот, купила курицу с шестью ногами -- и все левые!"    Изба-таракан заскрипела и стала медленно поворачиваться. Здесь-то уж было явно видно, что поворачивается не сама изба, а платформа, на которую она опирается своими шестью конечностями. Когда этот телемарк в финско-эстонском темпе закончился, на нас смотрели окна двух этажей с резными наличниками. Псевдолешие подкатили к двери трап в виде крыльца с резными балясинами, перилами и навесом.    -- Прошу! -- Герман протянул руку, сделав приглашающий жест. -- Но сразу хочу предупредить, мы находимся в глухом средневековье, санузлами номера не оборудованы. Есть только умывальники и, извиняюсь, ночные вазы. В перспективе мы планируем смонтировать водопровод и местную канализацию, но это будет только к следующему сезону.    -- Безобразие, -- довольно тихо произнесла гламурная дама.    Я рассчитывал на более бурный выплеск эмоций со стороны госпожи Шнайдер, но она лишь спокойно добавила:    -- Надо будет позвонить мужу, сообщить обо всех безобразиях.    Как бы в ответ ей Герман напомнил:    -- Да, и еще. Опять же, поскольку мы в глухом средневековье, еще раз повторю, что ваши мобильники здесь работать не будут. Я об этом предупреждал вчера на инструктаже, надеюсь, все успели предупредить родных о том, что будете некоторое время недоступны для связи?    -- И что, ни один оператор не имеет здесь роуминга? -- удивился владелец фитнес-клубов.    -- Да о чем вы говорите? Тут вообще нет никаких операторов.    -- А Интернет? -- поинтересовался Мокус.    -- Естественно, тоже.    -- Жесть!    -- Господа, я же говорил, это путешествие в параллельный мир, в средневековье! Ну скажите, какие тут интернеты? Теперь-то вы убедились, что это не шутка?    -- Отправьте меня немедленно обратно! -- заявила госпожа Шнайдер.    -- И меня, -- поддержал программист.    -- Я не могу переместить вас одних, -- сказал Герман. -- Кто еще хочет вернуться обратно?    Тишина.    -- Голосуем, кто за то, чтоб остаться.    Мы с Катькой, Колобок, бизнесмен и девчонки подняли руки.    -- Вот видите, -- сказал Герман. -- Вам придется подчиниться большинству.    И тихо произнес:    -- Фу, первый раз такая группа попалась.    -- Безобразие, -- опять проворчала госпожа Шнайдер.    -- Вот именно, -- согласился с ней Герман.    Все время до обеда мы с Катькой пытались найти ответ на вопрос, каким образом амулет Золотого Льва попал к Герману? Без сомнения, при помощи этого амулета в наш мир перенесся наш недруг-толмач. Мы не знали, как звать-величать этого гада, поэтому между собой называли толмачом. Если вы помните, судьба впервые свела меня с ним, когда мы попали в плен к дикарям, а он как раз служил у них переводчиком. Если он решил навсегда остаться у нас, он мог просто продать амулет как ювелирное изделие, как антикварную вещь. В этом случае волшебной силы артефакт не имел бы, и открыть с его помощью портал было бы невозможно. Значит, он его подарил. Либо напрямую Герману, либо через третье лицо. Но зачем?    -- Вариантов два, -- сделала вывод моя супруга. -- Первый: за магические свойства амулета можно запросить больше денег при его продаже. Толмач -- мужик жадный, он своего не упустит, правильно?    -- Правильно. Но для этого надо еще заставить покупателя поверить в магическую силу артефакта, а это в нашем прагматичном обществе сделать непросто.    -- Тогда второй вариант: они с Германом сообщники. Ну, или компаньоны.    -- Очень может быть. Правда, Герман говорил, что он один владеет фирмой.    -- Он не говорил, что владеет, он говорил, что директор, а директора бывают и наемными. И потом, фирма может быть оформлена на него, а толмач -- хозяин как бы теневой. Он же явился в наш мир без документов, без паспорта, без ИНН. Какой нотариус оформит его учредителем?    -- При современном развитии печатного дела на Западе, да и у нас тоже...    -- Понятно, но не факт. Может, он вернулся обратно, сюда, в этот мир и работает местным представителем компании.    -- Погоди, погоди. Ведь когда я владел этим амулетом, он буквально преследовал меня. Бэдбэар запер его у себя в сейфе, а он снова оказался у меня в кармане. Быть может, продавая, толмач сказал "дарю", чтобы избавиться от него, а новый хозяин случайно...    -- Зачем же тогда избавляться? Продавай и продавай себе, а он всякий раз снова у тебя. Так можно целое состояние сделать!    В конце концов, мы устали ломать головы над этим вопросом и решили: поживем -- увидим. Во всяком случае, если мне удастся снова повстречаться с этим толмачом, ему ох как не поздоровится! Только бы он втихаря не начал бы строить нам с Катькой всякие пакости, прознав о том, что мы прибыли с этой группой.    Нас позвали на обед, который прошел в теплой, можно сказать, дружеской атмосфере. Скатерть-самобранка оказалась настоящая, как у Бабы-яги, поэтому выбор блюд -- просто роскошный, даже госпоже Шнайдер не к чему было придраться. Стол просто ломился, хотелось попробовать и того, и того, так что к концу трапезы лично я просто получил серьезную травму -- растяжение желудка. Остальные, видимо, тоже, поскольку все экскурсанты разбрелись по номерам и устроили тихий час. Точнее -- два.    Через два часа удар в гонг возвестил о начале состязаний по бегу в сапогах-скороходах. Первый забег я выиграл без труда, поскольку уже пользовался в прошлом году этим транспортным средством, а хитрости там есть. Мои соперники повторили мою первую ошибку. Дело в том, что, надев сапоги, вставать надо очень аккуратно, перенеся вес своего тела сначала на носки, а потом, уже приготовившись к бегу, нажимать пяткой на супинатор. Если этого не сделать, то вмиг приземлишься на пятую точку и останешься сидеть на земле с босыми ногами, а сапоги самостоятельно пробегут несколько шагов.    Бегали в основном мужики, моя жена, как единственная участница женских состязаний, сразу стала чемпионкой. В финальном забеге мне пришлось попотеть -- долговязый Мокус выжимал из своих сапог все, на что они были способны, но на последнем круге я его, все-таки, обошел. Мы с Катькой получили в качестве призов по глиняной чашке и деревянной ложке -- возможно изготовленных в каком-нибудь тарусском кооперативе.    Следующим номером культурной программы был обзор окрестностей с высоты птичьего полета. Госпожа Шнайдер, сославшись на боязнь высоты, категорически от полета на ковре-самолете отказалась. Мне очень хотелось порулить ковром, но я не стал канючить, ибо не объяснять же Герману, что я не в первый раз в этой местности и уже летал на этой штуке в качестве пилота. Все экскурсанты, за исключением гламурной дамы, погрузились на ковер. Естественно, у каждого, кроме нас с Катькой, имелись большие сомнения в отношении летных возможностей данного устройства.    -- Чушь собачья, -- прокомментировал Колобков, усаживаясь. -- Разве это полетит? Если только вертолет подцепит нас сверху.    Но когда мы оторвались от земли и стали набирать высоту, изумлению и восторгам не было предела. Я и сам испытал впервые это чувство в прошлом году, когда мы с Лешеком, Вольфом и Левой поднялись в воздух на ковре-самолете во время выполнения некой миссии. Интересно, как они тут, мои друзья, чем занимаются? Удастся ли мне с ними повстречаться? Как дать им знать, что я снова здесь, в этой стране? Ведь я не предполагал, уезжая из дома, что нас привезут, в смысле телепортируют, именно сюда, поэтому не захватил с собой корявый сучок, подаренный мне Лешеком. Эти сучки, кстати, изобретение Лешека, называются "дальнословы", они выполняют здесь функцию мобильной связи.    Мы летели вдоль береговой линии на север. Ничего такого сверхъестественного под нами не наблюдалось. Море как море, синее, волны с барашками. Берег как берег -- то песчаные пляжи, то камни, то крутые скалы. Так что особо примечательно-сказочным это место не назовешь. Тем не менее, все кроме меня и Германа щелкали фотоаппаратами и жужжали видеокамерами. Герман управлял ковром, а я не занимался видеосъемкой, потому что мою камеру приватизировала Катька и снимала всё и вся с большим энтузиазмом.    -- А где же замок Кощея Бессмертного? -- спросил Константин.    -- Туда мы полетим завтра, -- ответил Герман. -- Расстояние большое, лететь придется долго, четыре часа, и на очень большой скорости. Всем надо будет потеплее одеться и надеть мотоциклетные шлемы. А то встречный ветер будет дуть очень сильный. А сейчас под нами местная достопримечательность. Ковчег. Здесь тоже была своя легенда о потопе.    Уж мы-то знаем, что это за легенда! Легенда о несостоявшемся потопе.    -- Какой-то он подозрительно новый, -- недоверчиво произнес Колобков.    -- Так ведь реставрируют каждый год.    -- Чушь собачья.    -- Хотите -- верьте, хотите -- нет.    Мы сделали круг над заброшенной территорией с бараками, обнесенной колючей проволокой с вышками, посреди которой стояло то самое сооружение -- гигантская баржа размером с деревню. На ней Бэдбэар рассчитывал спастись от потопа, который сам же и собирался устроить.    -- Какое-то место странное, очень на зону смахивает, -- заметил Константин.    -- Раньше территория усиленно охранялась, -- выдвинул свою версию Герман. -- Но случаев вандализма последние годы не наблюдалось, поэтому охранять перестали.    Облет местности мы закончили к ужину. Стол был накрыт во дворе. Накрыт скатертью-самобранкой, постеленной наизнанку. Чтобы появились яства, достаточно только перевернуть ее на лицо, что тут же после нашего появления и сделал один из работников турбазы. Когда мы расселись и приступили к еде, над деревьями появился какой-то неопознанный летающий объект, который довольно быстро к нам приближался.    -- Змей Горыныч? -- ехидно спросил Колобков.    -- Точно, он, -- ответил Герман.    Объект по мере приближения увеличивался и действительно приобретал очертания трехголового ящера. Неужели Кощей узнал, что мы с Катькой здесь и послал Горыныча за нами? Но когда объект подлетел ближе, стало ясно, что это бутафория. Да и размерчик до настоящего Горыныча явно не дотягивал. Муляж был закреплен на ковре-самолете. Он не шевелил крыльями, они только колыхались от ветра, а лапы змея изображали руки человека, просунутые в специально проделанные прорехи. Псевдозмей пролетел на бреющем над столом, едва не опрокинув кувшин с вином. Мне сначала показалось, что он нацелился на жареного поросенка с румяной корочкой, сейчас схватит его и унесет с собой. Но он схватил не жареного поросенка и даже не кувшин с вином, а Катьку. Не ожидая этого, я среагировал слишком поздно, ухватил ее за ногу, но в моих руках осталась только одна кроссовка. Муляж набрал высоту, оставляя за собой густое облако дыма. Ну вот, началось!    -- Похищение! -- прозвучал усиленный динамиком голос кота Полуэкта. -- Кощей Бессмертный похитил прекрасную даму! Сумеет ли ее суженый освободить свою избранницу!?    -- Что происходит?! -- я готов был накинуться на Германа с кулаками. -- Это уже переходит всякие границы!    -- Безобразие! -- согласились со мной госпожа Шнайдер.    -- Да не волнуйтесь вы так, это шутка, -- ответил хозяин.    -- По-моему, не совсем удачная.    -- Вам придется освободить свою прекрасную даму, -- он протянул мне лук и колчан со стрелами. -- Вы должны подстрелить утку. Как только будете готовы, крикните "Дай!".    Я вынул из колчана стрелу, вложил ее в лук, проверил упругость тетивы. Лук был довольно тугой. Впрочем, не могу судить, никогда не стрелял из такого оружия. Ну ладно, попробуем.    -- Дай!    Я уже настроился на то, что сейчас на большой скорости вылетит тарелочка, но вместо нее из-за избушки в небо поднялся воздушный шарик, имеющий форму утки. Из динамиков донеслось:    -- Кря! Кря!    Я прицелился и выстрелил. Первый раз промазал. Второй выстрел оказался удачнее. Шарик лопнул, из него выпал какой-то предмет и на маленьком парашютике стал опускаться на землю.    -- Хватай яйцо! -- закричали все.    Я подбежал к тому месту, где в скошенную травку приземлился предмет. Он напоминал крупное гусиное яйцо, завернутое в цветную фольгу. Я вернулся к столу и развернул обертку. Яйцо оказалось, естественно, шоколадное, но внутри полое, там что-то гремело. Киндерсюрприз, короче.    -- Разбей яйцо и сломай иглу! -- в микрофон скомандовал кот.    Я раздавил тающий в моих руках сфероид. Внутри яйца находилась щепочка. Маленькая лучинка вроде зубочистки, я разломил ее пополам. Раздался хлопок, будто запустили петарду, на поляне возникло облако дыма. Дым быстро рассеялся, и там оказалась большая зеленая коробка. Второй хлопок. Стенки коробки рухнули, и открыли нашим взорам Катьку в одной кроссовке. Нет, не подумайте, вся одежда не ней была, но не хватало одной кроссовки -- она осталась лежать на лавке, где мы сидели. Катька театрально поклонилась, публика зааплодировала.    -- Что с тобой там было, Золушка ты моя? -- спросил я у жены, подавая ей недостающую "тю-у-уфельку".    -- Да ничего. Меня подхватило это чучело, отволокло за избу, посадило в этот ящик и все.    -- Простые фокусы, -- скептически произнес Колобков. -- Из репертуара Кио.    После ужина, тут же, на свежем воздухе, нам продемонстрировали гусли-самогуды, струны которых сами дергались и звенели. Они издавали приятные звуки, напоминающие звучание арфы, и имели весьма обширный репертуар. Госпожа Шнайдер осмотрела диковинку, как-то невнятно хмыкнула и ушла в свой номер. Мокус, Константин и Вика с Никой принялись танцевать, а Колобков оценил инструмент в своем стиле довольно скептически:    -- Чушь собачья, там просто спрятан магнитофон.    Танцевать нам не хотелось, поэтому Колобков, я и Катька покинули поляну и отправились в холл на партию в преферанс. Мы еще не успели дописать пулю до тридцати, как в избу ввалились наши танцоры и со смехом и визгом устремились наверх.    -- Присоединяйся, -- Колобков предложил Константину подключиться к игре.    -- Нет, спасибо, -- ответил тот, следуя за шумной компанией. -- Да и вы закругляйтесь, сейчас свет выключат.    -- Уважаемые отдыхающие! -- раздалось из динамика местной трансляции. -- Просьба приготовиться ко сну. Не забудьте оставить в доступном месте спички и свечи. Через пять минут будет отключено электричество.    -- А мы при канделябрах! -- заявила моя жена. -- В этом доме есть канделябры?    В избу вошел Герман.    -- Герман, у вас канделябры есть?    -- Канделябры? К сожалению, нет. Но простые подсвечники в полном ассортименте.    -- Принесите, пожалуйста, мы закончим пульку. Или давайте я сама с вами схожу, чтоб побыстрее.    -- Хорошо, пойдемте.    -- Может, я схожу? -- во мне проснулся галантный кавалер, и я решил предложить свои услуги.    -- Сиди, уж, -- Катя встала из-за стола.    -- А почему отключают свет? -- поинтересовался Колобков.    -- Я еще раз напоминаю, мы находимся в глухом -- ну, может быть, позднем -- средневековье. Тут еще не умеют добывать электроэнергию. А генератор мы после одиннадцати на ночь выключаем для экономии топлива. Соляру-то тоже из нашего мира возить приходится.    Электричество в этом сказочном мире и вправду добывать не умели. Оно имелось только в НИИКоГО -- Научно-исследовательском институте Колдовства, Гадания и Оккультизма. Он находится в обособленном месте и контролируется лично Кощеем Бессмертным. А вот как и на чем работают думающие печи, выполняющие здесь роль компьютеров, я так и не выяснил. Лешек пытался мне как-то втолковать, но этот милый юноша разговаривает либо на молодежном, либо на таком заумно-научном сленге, что даже я, человек с высшим техническим образованием, ничего уяснить не сумел.    -- Напрасно они за девчонками приударяют, -- вполголоса сказал Колобков, показывая наверх, когда мы остались одни. -- Бесполезная суета.    -- Почему?    -- По-моему, они, девчата в смысле, нетрадиционной ориентации, -- он еще немного понизил голос и придвинулся ко мне. -- Я давеча проходил мимо их комнаты, а они там целовались и щупали друг дружке груди.    -- И вы подглядывали?    -- Да Боже сохрани! Я просто шел мимо, а дверь была приоткрыта. Я совершенно случайно заглянул...    Вернулась Катя. Свет погас, но мы продолжили игру при свечах. Минут через десять в холл с шумом и грохотом ворвалась госпожа Шнайдер. Как и когда она выходила во двор, я даже и не заметил. В окно вылезла, что ли? Просканировав помещение суровым взглядом и не найдя здесь никого из персонала, она решила весь гнев выплеснуть на нас.    -- Это безобразие! Мало того, что удобства во дворе, так еще и свет внезапно выключают! А на улице -- хоть глаз коли, все ноги переломаешь, пока дойдешь!