«Почему в таких магазинах, как этот, нет окон?» — спросила она себя. Сегодня Тибби работала во втором проходе, там, где были подгузники, и вспомнила, что мама просила купить подгузники для брата и сестры: у Тибби ведь есть дисконтная карточка. Тибби уже забыла, что потеряла право на скидку. Стоя возле этих подгузников, она представляла себе, как импульсы ее мозга вытягиваются в одну сплошную линию, как бывает на мониторах в больницах. «Умираю», — подумала она.
Вдруг она услышала странный звук и, резко повернувшись, увидела, что пирамида из шариковых антиперспирантов рухнула. Рядом упала девочка, громко стукнувшись головой о линолеум. Она не поднималась.
«Господи», — пронеслось у Тибби в голове, когда она бежала к девочке. Она вспомнила, что много раз видела подобное по телевизору, но никогда наяву. Антиперспиранты валялись повсюду. Девочке было лет десять. Глаза закрыты. Светлые волосы разметались по полу. Мертва? Тибби охватила паника. Вспомнила!
— Алло! Алло! — закричала она в микрофон радионаушников.
Тибби нажимала разные кнопки, пытаясь сообразить, как же эта штуковина работает, потом прыгнула к передней кассовой стойке.
— Скорая помощь! Во второй проход! Вызовите «девять-один-один»! — прокричала она и поймала себя на том, что, пожалуй, первый раз в жизни произнесла столько слов без сарказма или ехидства.
— Девочка без сознания во втором!
Брайанна наверняка уже вызвала «девять-один-один». Тибби вновь побежала к девочке. Попыталась нащупать пульс. Прямо как в телевизионном шоу про спасателей. Пульс исчезал. Стоп! Ты не должна ничего трогать, пока не приедет полиция. Иначе будет похоже на умышленное убийство. Тибби прошла вперед и увидела кошелек. Как бы там ни было, родители девочки должны знать, что их ребенок сейчас лежит без сознания. Библиотечная карточка. Гороскоп из журнала. Школьный снимок с именем Меди, на обороте крестики-нолики. Четыре купюры по одному доллару. Все ерунда. Не то. Тем же был забит и кошелек Тибби, когда она была маленькой.
Приехали медики. Они осмотрели девочку, один из них взял ее за запястье. Самой Тибби это и в голову бы не пришло.
Другой спросил:
— Что случилось? Ты видела?
— Нет. Я услышала шум, а потом увидела ее на полу. Девочка ударилась головой. Думаю, она без сознания.
— Почему бы тебе не отдать его мне? — Медик указал на кошелек в руке Тибби.
Ей показалось, что он обратился к ней, как к преступнице.
— Я хотела найти номер ее телефона, чтобы позвонить родителям и сообщить, что случилось, — начала оправдываться Тибби.
Взгляд мужчины смягчился.
— Сядь и жди, а мы отвезем ее в больницу. Там о ней позаботятся.
Тибби сжала в руке кошелек и последовала за мужчиной и носилками. Через секунду девочку погрузили в машину. Тибби посмотрела на мокрое пятно на джинсах девочки и быстро отвернулась. Ее смущало даже, когда кто-то плакал. А тут… Обморок, удар головой — впечатляющее зрелище для уличных зевак. Но не для нее.
— Можно я поеду с вами? — неожиданно для себя самой спросила Тибби. Может, потому, что представила, как страшно будет девочке очнуться среди людей в белых халатах. Она взяла руку девочки, хотя не могла найти разумного объяснения, почему это сделала. На перекрестке Висконсин и Бердли девочка пришла в себя. Она осмотрелась, моргая, не понимая, что произошло, стиснула руку Тибби и потом взглянула на нее.
Тибби сказала:
— Привет, я Тибби!
Девочка посмотрела на нее, явно недоумевая. «Почему девушка из «Валлман» держит меня за руку?» — наверное, подумала она.
Постучали. Кармен посмотрела на дверь и села на коврик. Чемодан открыт, но вещи не распакованы.
— Да?
— Можно?
Кармен была почти уверена, что это Криста. Она хотела сказать «нельзя», но сдержалась.
— Да, входи!
Дверь открылась.
— Кармен, э-э-э, обед готов? Ты идешь?
В дверь робко просунулась голова Кристы. Кармен почувствовала запах ее блеска для губ.
Криста не умела говорить. Она сообщала что-то с вопросительной интонацией.
— Спускаюсь, — ответила Кармен.
Голова Кристы исчезла. Кармен растянулась на полу. Как она сюда попала? Как это произошло? Она вспомнила, как они с отцом ели хот-доги, перед тем как пойти играть в бильярд. Сейчас она завидовала той Кармен.
Девочка потащилась вниз, где уже был сервирован стол. Всякие там вилки и ножи хороши в ресторане. Но не дома же! На столе было полно всяких яств: жареный картофель, морковный салат, соте из цуккини, красный перец, отбивные из барашка. Кармен дернулась, когда Криста коснулась ее руки. Криста покраснела.
— Извини, — пробормотала она. — Мы должны помолиться.
Кармен опустилась на стул и взглянула на отца, который безмятежно держал за руку Пола. Вот чем они тут занимаются.
«Что это мы делаем? — хотела она спросить отца. — Мы должны стать семьей? Что это еще за выдумки?» Когда-то отец отказался принять католичество вопреки желанию родителей жены, а теперь он, оказывается, молится перед едой.
Кармен вспомнила о маме. Они с мамой всегда молились, но не тогда, когда отец жил с ними. Она уставилась на Лидию. Что в ней такого?
— Лидия, все потрясающе вкусно, — сказал отец.
— Да, мам, все вкусно, — поддакнула Криста.
Кармен почувствовала, что отец смотрит на нее.
Нужно было что-то сказать, но она просто жевала. Пол был спокоен. Он посмотрел на Кармен, потом опустил глаза. По стеклу забарабанил дождь. Было так тихо, что слышался только стук столовых приборов.
— Кармен, — начала Криста. — А я тебя представляла совсем другой.
От неожиданности Кармен проглотила слишком большой кусок и поперхнулась.
— Потому что я пуэрториканка?
— Да нет… Я просто имела в виду, что… ну, понимаешь… темные глаза и вьющиеся волосы.
«Смуглая кожа и большой зад», — хотела добавить Кармен, но произнесла лишь:
— Ну да. Я похожа на пуэрториканку, как и моя мама. Моя мама пуэрториканка. Как, например, испанка. Мой папа, наверное, об этом не упоминал.
Голос Кристы стал таким тихим, что было неясно, говорит ли она вообще.
— Я не уверена… — Криста, похоже, разговаривала со своей тарелкой.
— У Кармен незаурядные математические способности, как и у меня, — вставил отец. Это было не совсем так, но она была благодарна папе за эти слова.
Лидия утвердительно кивнула. Пол молчал.
— Кармен, — сказала Лидия, — отец говорил, что ты хорошо играешь в теннис.
Кармен так сильно набила рот, что ей понадобилось минут пять, чтобы все прожевать и проглотить.
— Все в порядке, — успокоила Лидия.
Кармен хотелось сказать какую-нибудь колкость.
Ее раздражало все: еда Лидии, глупые наряды Кристы, болван и лунатик Пол, — она всех их ненавидела и не хотела быть вместе с ними. Тоска прокрадывалась в учащенно бившееся сердце. Кармен встала.
— Я позвоню маме? — спросила она отца.
— Конечно, — ответил он, поднимаясь из-за стола. — Почему бы тебе не позвонить из комнаты для гостей?
Кармен вышла из-за стола, ничего не сказав, и бросилась наверх.
— Мамочка! — минуту спустя рыдала Кармен в трубку.
В последнее время она отдалилась от мамы, предвкушая необыкновенное лето с отцом. И вот теперь ей нужна была мама, ей очень хотелось, чтобы мама забыла о том, что произошло между ними совсем недавно.
— Что с тобой, детка?
— Папа собрался жениться. У него теперь будет семья, жена и двое светловолосых детей. И странный дом. А что здесь делаю я?
— О, Кармен! Не может быть! Он собрался жениться, неужели? Кто она? — Мама не могла сдержать любопытства.
— Да, в августе. Ее зовут Лидия.
— Кто эта Лидия?
— Пока не знаю. — Кармен бросилась на цветастое покрывало.
Мама поинтересовалась:
— Что там за дети?
— Ну, не знаю. Блондины. Тормоза.
— Сколько им лет?
Кармен не могла спокойно отвечать на вопросы. Она чувствовала себя маленькой и несчастной.
— Подростки. Мальчик немного старше меня. Я не знаю точно, сколько им лет.
— Ясно. Он мог бы тебе обо всем рассказать до твоего приезда.
Кармен почувствовала в голосе матери раздражение. Ну и пусть, для раздражения был повод.
— Конечно, мамочка. Он сказал, что хотел нас познакомить. Только… Я чувствую себя просто ужасно.
— О, сладенькая моя, ты расстроена из-за того, что не получила отца в полное свое распоряжение.
Мама была права, но Кармен задохнулась от возмущения.
— Это не так! — завопила она. — Они…
— Что?
— Они мне не нравятся! — От злости Кармен не находила слов.
— Почему?
— Не знаю. Не нравятся, и все.
— Ты можешь понять почему? — спросила мама.
— Я собираюсь, — мрачно ответила Кармен, недовольная тем, что ведет себя как ребенок.
— Ты злишься, разве непонятно? И это все из-за папы.
