тридцать против одного Джонса! Тридцать слов против одного.
– Да, но он офицер. А военно-полевой суд может расценить наше поведение как заговор против командира.
– Так чего же вы хотите?
– Не так много, сэр, – наконец подал неуверенную реплику «сержант-лейтенант» Снок. – Мы хотим иметь письменный приказ с вашей подписью и описанием всего, что здесь произошло.
Лейтенант Джонс беспокойно заворочался на земле.
– Послушайте, ребята, вы, кажется, собираетесь поднять бунт? – его кольт описал плавный полуоборот и нацелился в живот Снока. – Не советую вам этого делать.
Малыш Бредли улыбнулся и направил свой «винни» на Джонса. После некоторого колебания еще трое солдат поспешили сделать тоже самое.
– Не торопитесь на тот свет, лейтенант, – голос Малыша Бредли был спокоен и даже деловит. – Разумеется, мы вам сочувствуем, но мы давали присягу, сэр.
– А почему ты не вспомнил о ней, подлец, когда недавно стрелял в полконика? – прошипел Джонс.
– Я стрелял в индейца, сэр.
– Ты уверен?!
– Абсолютно, сэр.
На лице Джонса заходили нервные желваки. Словно еще не веря в предательство своих солдат, он оглянулся вокруг себя. На лицах его подчиненных было одинаковое выражение и оно не оставило ему ни какой надежды.
– Полковник, у вас есть бумага? – спросил Чинганчгук.
– Не знаю, – Дадли открыл планшет и достал оттуда карту местности и плоскую фляжку с виски. Больше там ничего не было.
– Пишите приказ на обратной стороне карты, а это отдайте мне, – Большой Змей взял из рук полковника фляжку. – Чуть позже я отдам ее вашим ребятам, им нужно будет обмыть свои новые звания. Кстати, я вам говорил, что Малыш Бредли уже сержант?
– А какую услугу он тебе оказал, если ты даешь ему свою протекцию?
– Никакой. Малыш Бредли довольно скользкий тип и моя протекция носит чисто интуитивный характер. И я не рассчитываю на то, что повышение в звании изменит его в лучшую сторону, но более осторожным сделает наверняка.
– Ты выражаешься слишком витиевато, Змей. Тебе нужно поменьше читать французских романов, – Дадли сел и расстелил перед собой карту.
Вскоре большой белый лист украсило первое размашистое слово «ПРИКАЗ». В душе полковника пенились большие и яркие чувства, и они мешали ему сосредоточиться. Тем не менее, очень скоро полковник пожалел о том, что лист для приказа слишком мал.
Чинганчгук присел и отхлебнул из фляжки. Виски приятно обожгло горло.
– Кстати, полковник, – Большой Змей не без сожаления он осмотрел фляжку и, очевидно, прикинув на взгляд ее вместимость, завернул пробку на фляжке. – Три месяца назад Малыш Бредли сопровождал почтовую карету, которую ограбили вблизи Уинслоу. Был довольно большой скандал. Не слышали?
– Я сам посылал его в этот наряд, – полковник поставил большой восклицательный знак после каллиграфически выведенного «заслужил публичного повешения». – А теперь отстань и не мешай работать.
Индеец улыбнулся.
– Сами посылали? Тогда почему майор Кейман, а не вы положил в сельскохозяйственный банк Нью-Гемпшира довольно крупную сумму?
Полковник поднял голову.
– Ты на что намекаешь?
– На то, что из всей охраны в живых остался только Малыш Бредли. И, повторяю, через неделю майор Кейман положил в банк двадцать четыре тысячи долларов. Всего на тысячу меньше, чем было в той злосчастной почтовой карете.
– Майор Кейман сказал, что него умерла бабушка и он получил наследство.
– Любопытное совпадение. Кстати, полковник, майор Кейман не пытался подсунуть вам приказ о присвоении Малышу сержантского звания?
Полковник задумался. Такой факт действительно имел место.
– Ну и что, черт бы тебя побрал?!
– Над этим фактом стоит подумать, полковник, – Большой Змей сгреб с земли горсть мелких камушков и принялся швырять их в греющуюся неподалеку в лучах заходящего солнца небольшую ящерицу. – Я просто хочу дать вам понять с какими людьми мы имеем дело.
– Мы?!
– Я понимаю ваш гнев, полковник. Мы!.. Что может быть общего между краснокожим дикарем и полковником армии США? Но послушайте меня, сэр, если вы не перестанете идеализировать людей, включая себя самого, и пусть даже идеализировать при помощи устава, то рано или поздно вы совершите жестокую ошибку.
На физиономии полковника появилось вымученная улыбка. Он уже давно устал думать, и у него болела голова.
– Ты снова говоришь непонятные вещи, индеец…
– В мире есть много загадок, полковник. И сегодня вам еще не раз предстоит столкнуться с ними.
Малыш Бредли спрятал в карман кольт лейтенанта и присел рядом с ним. Лейтенант нехотя взял протянутую ему сигарету.
– Сейчас старый пень кончит писать свое завещание, – тихо сказал разжалованному командиру свежеиспеченный сержант. – Если бы вы только знали, как я вам сочувствую!
Лейтенант глубоко затянулся сигаретным дымом.
– Кончай брехать, Малыш. Ты подлец каких еще свет не видел.
– Разве? – Бредли дружески положил руку на плечо Джонса. – А вот мне кажется, что у вас еще остались друзья.
Джонс небрежным движением стряхнул не совсем чистую пятерню со своего погона.
Рядом с сержантом Сноком, глухо звякнув о камни, упала завернутая в карту фляжка. Малыш Бреди поднял голову и, приложив руку ко лбу, посмотрел на вершину Лысой Горы. Алая в лучах заходящего солнца фигура индейца приветливо махнула ему рукой.
– Можете обмыть свои новые звания, ребята! – крикнул Чинганчгук.
Бредли хмыкнул. На фоне заката индеец представлял собой идеальную цель. Бредли чему-то улыбнулся, растянув и без того длинные и бескровные губы, а затем развернул брошенный индейцем пакет и углубился в чтение последнего приказа полковник Дадли.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовался Снок.
– Ты в самом деле стал лейтенантом, дружище, – сказал Бредли. – А я сержантом. Полковник довольно красочно описал наши подвиги. Правда, Джонсу не повезло, полковник сделал все, чтобы сунуть его башку в петлю. Осталось только соблюсти некоторые формальности.
– А еще хорошие новости для меня есть? – усмехнулся Джонс.
– Увы, нет. Если эта карта попадет в руки генерала Шермана, вас повесят.
Лейтенант безразлично пожал плечами и стрельнул окурком в пробегающую мимо ящерицу. Ящерица показала лейтенанту розовый язык и исчезла в трещине.
– Ладно, давайте поговорим на чистоту, лейтенант, – Малыш Бредли подсел поближе к Джонсу и снова водрузил ему руку на плечо. – Что будет, если наш многоуважаемый полковник, будь он проклят, останется жив?
Снок беспокойно заворочался.
– Слушай, Малыш, ты говоришь странные вещи! Сейчас мы уйдем в казарму, и я очень надеюсь, что этот краснокожий все-таки отпустит сэра Дадли.
– Подожди, дружище, подожди! – Бредли свободной рукой небрежно потрепал Снока по колену. – Прежде чем совершить поступок, его нужно обдумать. Итак, что будет, если полковник Дадли останется жив? Я превращусь в сержанта, а ты – в офицера. Неплохо? Казалось бы, да. Но где гарантия того, что в самое ближайшее время полковник не передумает или,
