Последний Патрон
«День уходил, и неба воздух темный
Земные твари уводил ко сну
От их трудов; лишь я один, бездомный,
Приготовлялся выдержать войну
И с тягостным путем, и с состраданьем,
Которую неложно вспомяну.
О Музы, к вам я обращусь с воззваньем!
О благородный разум, гений свой
Запечатлей моим повествованьем!»
«Божественная комедия», Ад, Песнь Вторая 1–9, Данте Алигьери
Глава 1
— Сир! Воздушные объекты на горизонте! Пять или шесть штук. Похожи на грифонов, — доложил забежавший в кабинет боец.
Солдатский кафтан расстёгнут, шапка на затылке, винтовка висит не на плече, а переброшена через голову. В общем, вид предельно неуставной, но для той части гарнизона форта, что находился здесь ещё до войны, это было в порядке вещей. Не устраивал регулярные выволочки командир гарнизона только из лени. Ветераны лучше справлялись с обязанностями, но не настолько, чтобы спускать им мелкие нарушения дисциплины. Строевая подготовка требовала плаца, а плац, и без того небольшой, был занят палатками. Расчищать же место… Нет, проще закрыть глаза на мелкие нарушения.
— Принял. Свободен, — и, не глядя на убежавшего солдата, повернулся к офицерам, ожидающим команды, сосредоточил взгляд на Маркусе, чья рота сейчас дежурила, — Поднимай на стену людей. Остальным боевая готовность.
Вообще-то, нападение в лоб даже десятком грифонов — самоубийство. И никакая магия не поможет, пули винтовок были вполне способны достать громоздкую и не слишком манёвренную цель, а три сотни стрелков трёх рот, даже если промахнутся четверо из пяти, разорвут крылья всем грифонам. Скорее всего, на горизонте появились свои. Правда, для курьеров группа великовата, но как подлетят ближе — станет понятно.
Командир форта накинул на плечи свой мундир, на голову водрузил меховую шапку и вышел из укреплённого нутра крепости.
В лицо ударил морозный воздух. Ржавый Пик окружали не самые высокие горы материка, но достаточные, чтобы температура опускалась до замерзания воды, а то и ниже. Кто, когда и зачем строил форт, торчавший среди острых косогоров горной гряды, мужчина не знал, не интересовался, но позицию оценил.
Небольшая крепость была размещена прямо в скалистой гряде. Таким образом, одной стороной форт прижимался к уходящему вверх склону, непроходимому для людей. Справа и слева его обнимали такие же обрывы, ещё более крутые, и совершенно лишённые укрытий. Днём там ещё можно было попробовать пройти, не свернув себе шею, но сделать это незаметно — невозможно. А ночью слишком велик риск сорваться. Единственный нормальный путь, в виде извивающейся дороги, также хорошо просматривался и был вполне проходим и для лошадей, и для повозок. Выгодная позиция для обороны, только что изолированная. Хорошо ещё — с горы спускался ручей с питьевой водой.
Сам же форт состоял из линии широких стен, одних ворот, без всяких изысков, да четырёх толстых приземистых башен с удобными бойницами. Внутри прятался дворик, по совместительству — плац, а прямо в скале были вырублены казармы, несколько складов, да жилые комнаты офицеров с помещениями, которые использовались подо что попало.
Вот только места в казармах хватало на сотню, ну край — сто пятьдесят человек. Можно было попробовать затолкать туда и всех, спать в три смены, но комфортным такое проживание уже не назвать даже с известной армейской натяжкой. Так что большинству приходилось жить в развёрнутых во дворе палатках.
Башни старые, пушку внутрь уже не поставишь, поэтому два пехотных орудия размещались прямо на них и были укрыты только деревянными навесами. Ворота простые — две тяжёлые створки, тоже далеко от идеала.
Командир форта прошёл между палаток, наблюдая за тем, как дежурная рота рассыпается по стенам и башням. Места всем, естественно, не хватает, лейтенант уже отправлял «лишних» в башни. Остальные офицеры готовили своих бойцов на случай, если всё же нападает враг. В основном нужно было удостовериться, что оружие у всех под рукой, и что никто не потеряется в собственных штанах, если объявят тревогу.
Сам командир поднялся на ворота, в так называемую сторожку. Когда-то на воротах располагалась обычная ровная площадка с защитными зубьями. Уже при службе нынешнего командира и по его приказу, сюда были привезены хорошие брёвна и собрана сторожка. Хоть и деревянное, но крепкое строение, с обшитыми железом крышей и стенами, способными защитить от пули или картечи. Смотровые проёмы закрывались ставнями с бойницами, предоставляя хорошую, удобную позицию.
Дежурная рота, как и прочие, смешанная, на треть состояла из ветеранов, и на две трети из новиков. И ветераны по обыкновению старались оказаться в сторожке. Они приветствовали командира уважительными кивками, оглаживали винтовки по лакированным ложам, да проверяли сумки с патронами и порохом. Здесь же находился и Маркус, парень достаточно родовитый, чтобы руководить ротой, но недостаточно, чтобы попасть служить в место получше, чем дальний гарнизон. Маркус, оторвался от бинокля, через который пытался рассмотреть приближающиеся силуэты.
— Две группы, сир, — доложил он. — Зуб даю, наши от кого-то удирают.
Маркус, молодой, горячий дворянин, склонный к азарту, всегда, когда был в чём-то уверен, давал зуб. Однако не всегда оказывался прав судя по тёмным прорехам в улыбке, которую он прятал под щёгольскими усами. Хорошего лекаря, способного отрастить зубы, в гарнизоне не было. Ульяна, фортовая лекарка, могла вправить перелом, успешно лечила от дизентерии и вообще с типично солдатскими проблемами справлялась неплохо. А вот зубы не могла отрастить.
— Так или нет — мы ещё поглядим. Внимательно смотри. Пока наших гербов не увидишь — считать врагами, — ответил командир и повернулся к бойцам. — Ну что, черти?! Готовы явить свету отвагу и доблесть нашего брата — солдата?!
Солдаты ответили нестройным, но одобрительным гулом. Его подхватили бойцы на стенах, подбадриваемые десятниками, а затем и все остальные. Командир, довольный произведённым эффектом, подошёл к окну и всмотрелся в приближающиеся силуэты. Отбирать у лейтенанта бинокль не стал, довольствуясь собственным зрением. Да и ни к чему брать всё на себя, он не стал бы хорошим командиром, если бы не умел делегировать полномочия.
— Четверо грифонов. Гербы наши! — уверенно заявил Маркус. — Это наши, сир! Вторая группа остановила преследование.
Комендант крепости кивнул сам себе. Точно свои. Грифоны — твари крайне дорогие. Бросать их в самоубийственную атаку не будут даже ради взятия городских стен, куда там захолустной крепости. А высоко они, то есть за пределы досягаемости винтовочных пуль, подняться могут только сами, без груза. Прихотливые твари, сильные, но прихотливые.
— Никому не стрелять! Это наши! — крикнул командир.
Разгорячённые солдаты вполне могли открыть пальбу, что было бы очень плохо. Но приказ услышали, и десятники уже доводили его до самых непонятливых. А покамест было время подождать, мужчина предался размышлениям о причинах неожиданного визита. Комендант знал только о курьерах, доставляющих приказы в армии, но те летали по двое. Здесь сразу четверо, да и далековато их занесло.
Командир форта обернулся, глянув на внутренние ворота, за которым начиналась скрытая под камнем часть крепости. Там, в комнатах без окон, но со всевозможным комфортом, разместились гости, чьи жизни были ему вверены. Они были единственной причиной появления грифонов, приходящий ему на ум.
Спустя некоторое время грифоны приблизились достаточно, чтобы рассмотреть их невооружённым взглядом. С такой дистанции спутать величественных воздушных скакунов с птицами мог только слепой. Огромный размах крыльев, мощные фигуры, силуэты людей на спинах. Им было тяжело. Даже солдаты, ничего не понимавшие в этих созданиях, отмечали, как тяжела была ноша грифонов.
— Расчистить место на башнях! — приказал комендант.
