После совещания разошлись в свои вагоны почти в четвертом часу ночи. Спалось плохо, тревожно, мучила неопределенность завтрашнего дня.
30 Еюля 1968 года. 9 часов утра, наш поезд снова отправляется на чехословацкую территорию. Вот и граница. Как положено, стоят наши пограничники и чехословацкие, но уже заметно усиленньп^1и нарядами. Состав на границе совсем замедляет ход, чувствуется полнейшая пограничная напряженность, только и того, что не проверяют наши документы, но наши пограничники передают по всем правилам состав чехословацким пограничникам. На перроне нас встречают члены Президиума ЦК КПЧ, но на сей раз еще более сдержанно. И снова выкрики: «Берегите Дубчека!» Сегодня на площади перед зданием, где проходят переговоры, собралось довольно много народа. Чувствовалось, что все это специально организовано и подобран для этого специальный состав. Весь этот народ был выстроен в каре. Чехи нам вроде бы невзначай предложили пройти возле народа, поприветствовать его. Люди были какими-то угрюмыми и напряженными. Нас приветствовали довольно сдержанно. При появлении Дубчека его приветствовали просто неистово, ему бросали хреты, провозглашали здравицы в его честь. Где-то
далеко и глухо был один-два выкрика в честь дружбы народов СССР и ЧССР, КПСС и КПЧ. Но чувствовалось, что это бьш^ «дежурный», вынужденный лозунг.
«Четверки» ушли на совещание, мы, остальные члены деле^ гации, беседовали с чехословацкой делегацией, проверяя и «щупая» друг друга, выясняли настроение друг друга. Время тянулось мучительно долго, совещание «четверок» продолжалось более четырех часов. После совещания собралась вся наша делегация. Брежнев проинформировал нас о том, как проходило совещание «четверок». При этом он сказал: «Разговор был очень острый, чехи нас заверили в своей к нам дружбе. Мы добились того, что визиты в Чехословакию Тито и Чаушеску были отложены. Но напряжение не снято, предстоят сложные переговоры».
Брежнев окончательно заболел — головная боль и расстройство желудка. Очевидно, сказалось нервное напряжение, и он ушел к себе в вагон, оставив за себя Суслова.
Открьшось пленарное заседание нашего совещания.
Первым выступает Л. Свобода. Он сказал: «В самые трудные времена мюнхенского периода Советский Союз выступал за Чехословацкую республику, но правительство того времени не приняло предложения Страны Советов‘^. Наш народ никоща не забудет, что именно Советский Союз, Советская Армия спасли чехов и словаков от фашистского порабощения и угнетения. Наша свобода скреплена священной братской кровью. Фашизм хотел уничтожить 70 миллионов славян, и заслуга Советского Союза перед всеми народами Европы за йх спасение от фашистского уничтожения. В Чехословакии построен социализм Советский Союз может жить без Чехословакии, а Чехословакия не может п не хочет жить без Советского Союза. Поймите, товарищи, что если у нас и выступают отдельные правые, даже контрреволюционные элементы, то они не представляют трудового народа нашей страны».
До сих пор Л. Свобода выступал без текста, и это бьшо остро, логично, убедительно, просто хорошо. Но вот пошло выступление Л. Свободь! по написанному тексту — оно бесцветно, неубедительно, кто-то написал ему текст, а он, бедняга, даже не может его хорошо прочесть, путается, сбтаается, нервничает. Дежурная критика прошлого партийного руководства, и все это звучит фальшиво, неубедительно. Одним словом, как говорят, с «чужого голоса». И вообще когда критикуют людей, бьшших у власти, то это как-то даже возвеличивает людей, бьшошх у власти. И ничтожно вьи-лядит человек, критикующий прошлое, а не настоящее; ведь для критики насто)пцего нужен характер и смелость.
В заключение своего выступления Л. Свобода сказал: «Наш народ хочет дружбы с Советским Союзом. Наши различные взгляды на некоторые вопросы не могут повлиять на дружбу наших народов и стран социалистического общества».
Выступление М. А. Суслова. Он не отступает от основных тезисов, хотя сама обстановка этого требует. Его речь носит сугубо «теоретический» характер. Кажется, все сказано правильно, даже убедительно, торжественно и высокопарно. Но все это в данной сложной обстановке мало кого трогает, а в особенности чехословаков. Речь Суслова ими была прослушана с каким-то скептицизмом. Они видят, что это говорит закоренелый догматик, человек, оторвавшийся от жизни. Суслов закончил свою речь словами: «Дружба наших партий и народов основана на марксистско-ленинской основе».
Выступление В. Биляка. Вот смысл и содержание его речи: «Хочу сказать вам, товарищи, чтобы вы поняли, что нам трудно, всему Президиуму ЦК КПЧ, а в особенности отдель- ньп4 членам Президиума. Мы критикуем друг друга, но мы работаем в ненормальных условиях. Не Президиум определяет и решает главные вопросы нашей политики, а средства массовой информации, которыми мы почти не владеем, а второй центр глушит нашу работу. Нет стихийности в том, что вас так встречают. Все это организовано, и мне лично стыдно за то, что вас так встречают у нас, тем более коща проходят такие важные переговоры между нашими партиями. Смрковский говорит, что дисциплина должна быть во всем. Это так, но если дисциплина направлена против своих друзей, то это уже очень плохо. Вашим опасениям я верю больше, чем нашим гольдштю-
керам»^21^
Биляк говорил остро, страстно, нервничал. Продолжая свою речь, он говорил: «Я хочу сказать, что никто из нас не хочет возвращаться к старому, и вы этого не хотите. Но мы в нашем Президиуме говорим с разных позиций. У нас через голову ЦК многие члень! 1^ ведут каждый по-своему борьбу с нашими ошибками. Нам надо бы больше работать над сплочением наших сил, не ослаблять КПЧ, не предавать все прошлое нашего общества уничтожающей «критике», не искажать исторических фактов и самой истории — ведь в ней подвиг народа! Мы не использовали ваш опыт в борьбе с опгабками, мы не должны, не имеем права замалчивать наши трудности и сложности. У нас появилось много доктринеров, которые каждый своими методами старается «лечить наше общество».
Наша «Программа действий» не стала действием. В ней мы много наобещали того, что не сделали и не можем сделать.
у нас даже в Президиуме идет дележ на «прогресей6тов>У и «консерваторов». А кто защищает ленинизм и Советсюйй Союз, того считают чуть ли не врагом народа. При таком положении откуда может быть руководство страной со стороны КПЧ?
О варшавском письме пяти социалистических стран. Оно имеет свои отдельные погрешности, но я лично под 80% его содержания могу подписаться. Разведка наша работает, но вся ее работа направлена против тех людей, которые стоят на правильных ленинских позициях. Мы приняли майскую резолюцию^ но мы ее не разъяснили людям, даже йсем членам^ КПЧ. В то же время правые элементы используют нашу резолюцию для ослабления КПЧ и социалистических завоеваний. '
Тактика наших противников хитрая, продуманная. Они ста- ' раются на все ключевые позиции поставить свои кадры, овладеть этйми командными позициями, чтобы проводить свою линию. Мы говорим, что достигли «объединения» народа, но это сделано на антисоветизме, национализме, на боязни за свой суверенитет. И это сделали не мы, а наши противники. Ведутся ужасные нападки на тех, кто защищает правильную линию КПЧ. Швестка, Кольдер, руководители рабочей милиции—^ они считак^тся «консерваторами». Против них выступают «прогрессисты», подписавшие «2000 слов». У нас существует атмос- ' фера духовного террора. Мы почему-то не осмеливаемся открыто сказать, что у нас ползет антисоветизм. А январь наш;; все дальше уходит от нас.
Кто сказал, что нам угрожает Советский Союз? Эту мысль ' нам навязьгоают извне, а мы запутались и даже этого по-' настоящему не можем объяснить своему народу. А что такое^ «демсжратический социализм»? Почему социализм должен быть с каким-то приложением? Мы ушли так далеко, как само классовое содержание нашей борьбы. Умышленно и по глупости каждый день по радио и телевидению идет критика полити- ‘ ки КПЧ. Мы дезориентируем и обманьшаем людей». Биляк зачитывает письмо старого коммуниста, которое тот прислал' в ЦК КПЧ. В этом письме он предупреждает о потере классо-' вого чутья и об опасностях развала КПЧ. Биляк делает вывод: «Мы зашли слишком далеко».
Продолжая свою речь, он сказал: «Мы управляем лозунга-; ми. Ни одна партия, если она зрелая и ответственная, её . руководители не могут управлять страной одними лозунгами и призьгоами. В стране и КПЧ должны быть авторитеты, но не ^ культовые царьки. Мы сейчас очутились в очень трудном положении. Нам надо со всем тщательно разобраться, разработать четкий план устранения наших серьезных недостатков." Я считаю, что в народе будет трагедия, если Дубчек уйдет, но
если наступит разрыв с КПСС, то нам нельзя будет ни жить, ни работать».
Брежнева на этом заседании уже не было. Он плохо себя чувствовал, уйхел в свой вагон и не слышал выступления Биля- ка.
