Неизвестно - Шелест Да не судимы будете

Брежнев сказал следующее: «Мы собрались, чтобы решить все. вопросы, которые носят острый характер. Очевидно, за один раз их не решить, и нам придется еще раз собраться, ибо осталось много нерешенных вопросов. Нам надо дать сообще­ние для печати, что встреча состоится в Братиславе (в Слова­кии). Совещание будут продолжать шесть братских партий: Чехословакии, Польши, ГДР, Венгрии, Болгарии и Советского Союза. На этом совещании принять своеобразную декларащ1Ю, в которой отразить, что мы все верны Варшавскому Договору, принщшам марксизма-ленинизма, интернащюнальному долгу и другие вопросы. Этим документом мы продемонстрируем нашу сплоченность и силу перед империализмом, усилим безо­пасность в Европе. Но нам надо еще переговорить с братскими партиями, спросить их согласия, определить сроки совещания, но не затягивать, возможно, провести его в пятницу или суббо­ту — 2—3 августа.

Мы поставили некоторые условия, в том числе никаких претензий к выступлениям с обеих сторон. При этом чехосло­вацким товарищам надо взять в свои руки всю массовую пропа­ганду. Если вы этого не сделаете, то может возникнуть слож­ная, очень сложная ситуация. Принять меры к ликвидации всяких политических клубов. При переговорах с братскими партиями они могут спросить нас, а что изменилось в Чехосло­вакии после Варшавского совещания? Какая необходимость нам собираться снова? Мы надеемся, что чехословацкие товарищи примут все необходимые меры, чтобы совещание прошло хоро­шо, а все заверения и обещания не останутся одними словами. Вы должны принять все меры для укрепления единства в Прези­диуме ЦК КПЧ. Мы, со своей стороны, для наведения порядка и недопущения разгрома КПЧ и утраты социалистических за­воеваний в Чехословакии пойдем на все, на самые крайние меры».

Ультимативный, требовательный тон произвел на нас на всех, в том числе и на чехов, большое впечатление. Наконец-то Брежнев понял, по крайней мере заговорил об этом, и политика его заигрывания и лобызания с Дубчеком провалилась, нанеся огромный вред. Но общее впечатление оставалось дбвольно тяжелым. На этом совещание в Чиерне-над-Тисой и закончило с юю работу. Предстояла встреча в Братиславе; все же чехосло­ваки вынудили нас согласиться поехать на совещание к ним.

Мы возвратились на свою территорию. Состояние было просто гнетущее — неспокойнс^е, тревожноё. Еще было рано, где-то около 16.00. Я зашел в вагон к Брежневу и предложил ему поехать половить форель, немного отдохнуть и развеяться. Он был совсем подавлен, жаловался на головную боль, глотав! непрерывно какие-то таблетки и, сославшись на усталость, поехать отказался. Подгорный без Брежнева тоже не поехал. Я зашел в вагон к Косыгину и предложил поехать ему. Он дал согласие, и мы вместе с ним в одной машине поехали в горы. По дороге мы в лесах видели большое скопление разйых воинских подразделений и родов войск — танкистов, артиллеристов, ра­кетчиков, мотопехоту. Я был крайне удивлен, когда Косыгин задал мне вопрос: «А что это за войска?» Я ему сказал, что на обратном пути остановимся, поговорим с военными и вьысним, что к чему. Он заколебался: «А стоит ли?»

Приехали в хозяйство. Здесь все хорошо было орган^13овано: Косыгин поймал несколько штук форелей и остался очень доволен. Посидели с закарпатскими товарищами, поговорили. Косыгин интересовался всем, что есть в Закарпатской области. На обратном путц я воспользовался тем, что за рулем нашей машины был шофер из Киева Федя Нетещшй, который меня" обслуживает. Я ему просто сказал, чтобы он остановился у од­ного из воинских подразделений. Совершенно стихийно на ка- ком-то подковообразном, большой величины бруствере, собра­лось много солдат и офицеров-танкистов. Я представил Косьп'и^ на. Его очень хорошо и тепло встретили. В свою очередь, он попытался представить меня, но сразу же раздались возгласы^ «Мы знаем тов. Шелеста». Косыгин даже немного удивился этому, но тут ничего удивительного не было: я не один раз бывал в воинских частях, которые здесь проводили «маневры», а сами танкисты были призваны из резерва. Среди них механи­заторы из областей Украины, и я со многими встречался и даже знал лично.

Косыгин завязал разговор. Жалоб или просьб никаких, один вопрос: до чего договорились в Чиерне? Косыгин откровенно сказал, что переговоры были трудными и, по существу, ни до чего не договорились. Раздались полушутливые возгласы: «Ска-

ШП& нам, по каким вопросам не договорились, мы вам можем помочь». Мы тепло распростились и уехали. По дороге Косы­гин мне сказал: «А хорошо сделали, что остановились и побесе- дое^р с людьми отличное у них настороение>>. Мы приехали к составам, но ещё горел свет в вагоне Брежнева и Подгорного. Зашли к ним, показали наш улов. Рассказали, как съездили, какая была встреча с солдатами ипофщ^рами,; Брежнев и По­дгорный пожал елр,. что не поехади С ’Нами в горы немного развеяться и встретиться с военными.

, 1 августа 1968 года мы были на пограничной станции Чоп. Оттуда наш путь тежал на Братиславу. Мне приходится первый раз поездом ехать в Чехословакию. Будем проезжать малые |Татры — одно из красивейших мест Чехословацкой республики. Меня, кроме самого совещания братских партий, очень интере­сует встреча с В. Биляком и получение у даго нас интересующе­го «письма» — при одном из разговоров с^^Биляком в Чиерне он мне сказал, что письмо будет, н он,мне его передаст. В положи­тельные результаты братиславского совещания верится с боль­шим трудом. Хочется, чтобы был результат, но дело так далеко зашло, что уже ничему не веришь.

2 августа наш. состав прибыл в Братиславу. Встреча была строго официальная, даже холодная. Разместились в гостинице «Интурист» на окраине города, над Дунаем. Тут же будет цррходить и совещание. К вечеру 2 августа стали прибывать делегации других социалистических стран. А пока что мы зна­комимся с красивыми окрестностями, в особенности красив Дунай в этом месте. Словаки нам говорили, что мы находимся в 30 километрах от австрийской границы, и в ясную погоду хорошо виден австрийский пограничный город.

Поздно вечером я все же сумел встретиться и переговорить с В. Биляком. Все это было сделано с большой предосторожно- рью. Я Биляку напомнил, что мы ждем от него и его группы обещанного письма. Биляк при разговоре со мной был страшно взволнован и чем-то расстроен, но от своего обещания не отказывалця, только просил с этим вопросом повременить до завтрашнего дня. Причина такого решения Биляка мне не совсем была ясна. Я посоветовался со связным нашим Савчен­ко, работником КГБ, он знал, что я должен получить от Биляка письмо. Решили выждать время, дать немного времени Биляку црийти в себя, ведь шаг он делает ответственный и рискован­ный.

Ночь была тревожной. Наша делегация собралась в номере у Брежнева для обсуждения текущих вопросов, связанных с предстояпщм совещанием. Разговоры наши были скованны и осторожны. Мы понимали, что нас могут подслушивать, да в этом и не было никаких сомнений.

3 августа 1968 года. В 12.00 по московскому времени в Бра­тиславе открылось общее пленарное заседание делегащш шести сощ1алистических стран. Открыл совещание и сказал вступи­тельное слово Дубчек. Содержание его выступления. Он при­ветствует всех членов делегаций поименно во главе с руководи­телем делегащш. Благодарит четыре партии за то, что они с понимагаем отнеслись к предложению КПСС и КПЧ собрать­ся на это совещание в Братиславе. Совещание в Чиерне-над- Тисой не дало должных результатов, хотя и выяснило много вопросов, которые тоже надо решать. Мы придаем особое значение настоящему, братиславскому совещанию, на котором нам предстоит выработать единый план действий против импе­риалистических происков. Варшавский Договор и вьггекающие из него обязательства каждой страны в отдельности обязьюают нас быть на страже мира в Европе. Дубчек в своем выступлении затрагивает работу СЭВ и совершенствование его деятельности, одновременно говорит о том, что надо всячески развивать наши связи с мировой экономикой. «Мы все здесь присутствующие кровно заинтересованы в европейской безопасности и признаем все послевоенные границы, в том числе и, безусловно, границы ГДР. Мирное сосуществование, успешное проведение всех ак­ций международного коммунистического движения — в этом тоже наш общий интерес. КПЧ считает, что в международном коммунистическом движении необходимо перманентно прово­дить дискуссии между партиями». Дальше Дубчек говорит, ка­кую декларацию должно принять настоящее совещание. Этот вопрос вызвал острейшую дискуссию. Тогда Дубчек предложил составить комиссию в составе первых секретарей ЦК и предсе­дателей правительств от каждой делегации для выработки за­ключительного документа совещания. Предлагает также форму и содержание сообщения для печати о начавшемся совещаний в Братиславе.

Комиссия уходит на совещание, заседает при закрытых две­рях больше семи часов без перерьгоа. Мы, члены делегации, между собой ведем разговоры на разные темы, чувствуется напряженность. Меня не покидает мысль о встрече с Биляком.