Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов

- Сестра Сусанна! - грозно прикрикнула на нее настоятельница. - Закрой рот! - И снова обратилась к нам умоляющим тоном: - Что из того, благородные господа, что есть ход, ведущий через подземелье в лес? Ведь они ворвутся и станут искать вас. И конечно же подумают, что мы были вашими пособниками. Тогда насилие будет куда ужасней! Неужели вы решитесь отяготить вашу совесть?.. Поберегите, наконец, вашу честь, благородные дворяне!

- Не отяготим, мать настоятельница, - с горькой усмешкой сказал Эсташ де Маншикур. - На наш воз больше не поместится...

После этого он обратился к нам:

- Теперь послушайте меня. Имеющий глаза да увидит... Видно, и впрямь сам Господь велит нам ответить на земле за совершенные грехи. Уж если кому и суждено добраться до короля Ричарда и оказать ему помощь, так только одному вам, мессир. - Разумеется, он имел в виду Джона Фитц-Рауфа. - А для меня этот монастырь, судя по всему, окажется чистилищем... Я как всегда слишком самонадеян.

- Что вы задумали, Эсташ? - с опаской спросил его рыцарь Джон.

- Нас осталось всего трое. С Даудом - четверо, - не ошибся Эсташ Лысый. - При такой численности уже не важно, сколько человек нападут на замок, где содержится в плену король Ричард. Возможно, что вдвоем будет даже проще исполнить это дело, порученное сул... - Он осекся и смущенно кашлянул. - Так вот. Раз уж повелось между нами исповедываться напоследок, то теперь моя очередь. Знайте уж и вы, мать настоятельница. Однажды, по молодости, я тоже... тронул одну чистую девушку. Ее родители были торговцами в Тулузе. Они поместили ее в монастырь, а потом я узнал, что она утонула. Поговаривали, что она сделала это по своей воле. Вот и вся исповедь. Аминь!

Настоятельница перекрестилась.

- А вы, мессир, - обратился Эсташ де Маншикур к Виллену де Нантийолю. - Не можете ли и вы припомнить в своей жизни что-нибудь подобное, раз уж мы с вами очутились в этом месте?

- Могу, - коротко пробурчал рыцарь Виллен, не более многословный, чем покинувший нас Пейре д'Аламон, и на этом его исповедь завершилась.

Эсташ Лысый вздохнул с облегчением:

- Вот видите. Все сходится. Жаль, что бедняга Пейре ослушался воли Господней и потому не был удостоен дара прозреть истину. Боюсь, что он совсем заблудился... Так вот, мессир Джон. Кто бы там, наружи, ни поджидал нас, я полагаю, что им достоверно не известна наша численность. Даже если известна, то в этой темноте не разберешь сразу. Мы вдвоем дадим им бой. Мы возьмем всех оставшихся оруженосцев... кроме вашего сквайра Айвена, и встанем перед воротами...

- И что потом? - мрачно спросил Джон Фитц-Рауф.

- А потом мы зададим этим негодяям вторую Антиохию, - с воодушевлением заявил Эсташ Лысый. - Здесь, с нами, частица копья святого Лонгина. Может, оно поможет нам еще раз. Конечно, там не сарацины... Но и совсем не те, кто принимал крест.

Снаружи донеслись гулкие удары.

- Они уже рвутся сюда! - воскликнула настоятельница. - Вы погубите и себя, и нас!

- Решайте, мессир! - твердо сказал, а верее повелел Эсташ де Маншикур. - Но я вам скажу: другого выхода нет.

- Да будет так! - кивнул Джон Фитц-Рауф. - Помоги вам Бог!

Он обнял поочередно обоих и строго спросил настоятельницу, куда выводит подземный ход.

- Это старое подземелье. Там идти очень опасно, - стала она пугать доблестных рыцарей.

- Я спрашиваю о том, куда оно выводит, - надвинулся на нее рыцарь Джон, - а не о том, какой выход из вашей обители безопасней: под землю или прямо на небеса.

Настоятельница указала в сторону севера:

- Туда. В лес.

- Постарайтесь отбиться и уйти, - сказал англичанин Эсташу де Маншикуру. - Мы подождем вас до утра.

- Э-э, так можно погубить всю затею, - покачал головой франк. - Уходите сразу как можно дальше. Там, видать, не простые охотники.

- Мессир Эсташ прав, - поддержал я его.

Стук в ворота, между тем, усиливался. "Охотники" очень хорошо понимали, что ночной сумрак - вовсе не их союзник.

Мы простились, и Эсташ поспешил наружу - собирать свое войско. По его неожиданному воодушевлению можно было догадаться, что единственный рыцарь-соотечественник и маленький отряд тюркоплей должны были составить первое войско, во главе которого выступал он сам.

Как ни противилась настоятельница, но рыцарь Джон заставил ее привести нас к подземелью. Спасительный ход начинался в подполье часовни.

- Там в двух местах свод едва держится. Вас завалит, - предупредила она.

- Все в руках Божьих, - успокоил ее англичанин.

- Свод укреплен? - вдруг спросил монахиню рус Иван.

- В одном месте подставлено бревно, - ответила настоятельница. - Но оно тоже едва стоит.

- Тем лучше, - обескуражил нас Иван. - Давайте мне крепкую веревку и подлиннее.

- Что ты задумал? - сердито спросил его рыцарь Джон. - Нам уже не до твоих хитростей!

- Увидите - не пожалеете, мессир, - твердо ответил рус. - А ваша правда в том, что теперь не до военных советов.

Спасенная Добряком Анги монашка не отходила от нас, хотя настоятельница уже успела пригрозить ей всеми страшными карами. Она, правда, держалась немного поодаль, но все слышала. Я заметил, что она вдруг исчезла. Через несколько мгновений она появилась, неся кусок толстой веревки.

- Вот, благородные господа! - с радостной улыбкой проговорила она, протягивая нам веревку. - Благослови вас Бог!

Еще прихватив у настоятельницы в долг три свечи, мы стали спускаться в подземелье. Она пугала нас не зря. Ступени - и те