— Твою мать, могло ж так не повезти… — сквозь зубы тихо прошептала Карина.
— Ты не рада меня видеть? — всхлипнула Катя и, ослабив хватку, подняла серые наивные глаза на девушку.
Заметив небольшие кристаллики слез, которые вмиг появились в уголках глаз светловолосой, Карина вздохнула и, медленно подняв руку, через силу потрепала Катю по волосам, словно говоря, мол, ладно-ладно, так уж и быть, я тоже рада тебя видеть.
Тряхнув челкой, чтобы скрыть хоть какую-то часть лица, Карина упорно не смотрела на парня, хотя больше всего на свете в данный момент ей хотелось впиться взглядом в его глаза, раздавить одним немым вопросом, заставить отступить на шаг в страхе. В какой-то момент захотелось даже врезать, вложить в удар всю возможную и невозможную силу. Когда эта мысль пришла Туману в голову, и она уже было хотела претворить ее в жизнь, Катя, довольная, уткнулась носом куда-то в район ключиц девушки и милым голосом что-то радостно произнесла. Вспышка злости чуть не нарушила все планы Карины. Она уже собиралась было оттолкнуть от себя маленькое чудо, но вовремя себя сдержала.
«Еще не вечер. Надо успокоиться и обдумать все хорошенько, взвесив все за и против. Нельзя растягивать это надолго. Придется уложиться в неделю… Черт, и почему именно он! Здесь!» — подумала синеглазая.
Резко выдохнув, Карина мягко, насколько она это умела, отодвинула от себя радостного ребенка и, передала Арсению посылку. Когда его рука взялась за другой конец свертка, словно тысячи игл пронзили кисти Карины, и она быстро убрала руку.
— Молчаливая у тебя подруга, — сделав особое ударение на слове «подруга», произнес Арсений.
— Молчание — золото, — назидательно изрекла Катя, поворачиваясь к парню.
— Что ж ты тогда трещишь без остановки все время? — усмехнулась Кара.
Катя обиженно надулась и что-то невнятно пробурчала под нос. Впрочем, обида длилась недолго. Схватив девушку за рукав, сероглазая быстро произнесла:
— Слушай, я тебя вечером смогу увидеть?
Арсений кашлянул в кулак, привлекая этим самым внимание.
— Мне казалось, кому-то нужно было много домашки делать, — произнес парень. — А если нет, останешься у меня, все-таки сегодня у нас праздник.
— Лучше на выходных нормально отпразднуем, а тебе скоро на работу, а мне домой надо, — повернувшись к Арсению, произнесла девушка.
— Может, решим это наедине? — с нажимом произнес Арсений, буравя Карину и Катю недовольным взглядом.
— Ладно… — нехотя отпустив девушку, буркнула Катя.
Но тут, словно угадав в острых чертах лица что-то знакомое, парень стал усиленно всматриваться в лицо синеглазой. Даже сделал небольшое движение вперед и сощурил глаза, дабы лучше рассмотреть девушку. В тот момент, когда весь Каринин план был готов лететь ко всем чертям, на выручку синеглазой пришла, сама того не подозревая, Катя.
— Ой! Прости-прости-прости! У тебя же жена есть, а я тебя тут обнимаю! Это, наверное, неправильно! Прости! Я постараюсь больше не обнимать тебя так долго! Просто я была очень рада тому, что ты пришла… Блин, это так неожиданно приятно: увидеть тебя здесь! Вообще… А как Глафира?
— Я еще дома не была… — прибавляя в голос хрипотцу, чтобы Арсений не узнал по голосу, тихо произнесла Карина.
— Ой, прости! Значит, вечером точно не увидимся?
— Значит.
— А завтра?
— Я же обещала, — выдавила Кара с таким видом, словно у нее на глазах произошло что-то отвратительное.
— Ну, тогда до завтра? — радостно улыбаясь, с надеждой спросила Катя, не сводя искрящихся от счастья глаз с девушки.
Карина скептически взглянула на «мелочь», но затем вздохнула и сказала, что найдет ее.
— Ты говорила, что уже в универе учишься. Где он находится? — разумеется, что Карина прекрасно знала, где находится здание университета, однако палиться не хотелось, поэтому синеглазая и задала этот вопрос.
Катя торопливо начала объяснять точное месторасположение. Девушка чуть ли не до мелочей расписала здание и близлежащие окрестности. Синеглазая сделала вид, что запоминает, один раз переспросила для верности, а потом, ссылаясь на то, что ей еще надо заехать в несколько мест, поспешила удалиться, так как выносить пристальный взгляд Арсения было невероятно сложно.
Когда Карина ушла, а Катя вернулась обратно в квартиру, парень стоял, облокотившись на стенку, и пронзительно смотрел в серые лучащиеся неожиданной радостью глаза своей девушки. В итоге Катя не выдержала и спросила:
— Ну что?
— Да ничего. Просто ты ведешь себя так, словно это обычный день, бросаешься с раскрытыми объятиями к девушке, которую практически не знаешь… лесбиянке, между прочим. Мне не нравится то, что ты начала с ней общаться. Она мутная какая-то…
— Сам ты мутный! — вступаясь за Карину, с жаром выпалила Катя.
Арсений на секунду отвел взгляд в сторону, отстранился от стенки и с видом уставшего человека глубоко вздохнул. Затем, повернувшись обратно к девушке, начал:
— Не надо с ней общаться, ладно? Спасла она тебя — я благодарен ей. Но не надо вести себя так, словно ты знаешь, кто она и что из себя представляет. Ты вообще видела ее? Одета как лесб…
— Да что ты привязался к этому слову! — вспыхнула Катя.
— Общение с ней ни к чему хорошему не приведет. Меня не покидает тревожное ощущение с тех пор, как я первый раз на нее посмотрел, — сказал Арсений, нахмурив брови.
— А мне кажется, она интересный человек! И я буду с ней общаться, потому что я этого хочу!
— Вот зачем ты так? Говоришь из чистого упрямства! Лишь бы мне перечить! — стал выходить из себя парень. — Я старше тебя и уж явно лучше разбираюсь в людях.
— Возраст ничего не значит. Это просто цифра, — серые глаза неотрывно смотрели на Арсения, будто бы желая показать, что они не боятся и могут смело встретить любой его недовольный взгляд или колкую фразу.
— Ты НЕ, — карие глаза недобро блеснули, — будешь с ней общаться. Я ясно выразился?
— Выразился ты ясно. Но…
— И хватит мне перечить. Я знаю, что будет лучше для тебя.
— Ты не можешь знать, что лучше для меня! — в сердцах воскликнула Катя.
— Хватит вести себя как ребенок, — слишком резко отозвался Арсений.
Сероглазая, которая готова была уже вот-вот продолжить этот бессмысленный спор, резко одернула себя и внезапно замолчала. Только глаза с немым укором взирали на хмурившегося парня. Может Арсений и понял, что допустил оплошность, но никак этого не показал. Идти на уступки он точно не собирался, тем более что противное чувство, засевшее у него внутри, было настроено явно против новоиспеченной знакомой Кати.
Не говоря ни слова, светловолосая взяла свою сумку, наспех обулась и, сняв с крючка пальто но не надевая его, молча вышла из квартиры.
***
Звук шагов противным эхом отдавался в ушах у Карины, звенящие стены отталкивали его прямо в уши. Лестничные пролеты давили, а стены то сужались, то расширялись. Каре казалось, она никогда не выйдет из этого ненавистного ей подъезда.
Когда внутренняя боль переросла в физическую, синеглазая не заметила. Время и пространство потеряли для нее всякое значение, а место потерянного смысла заняло что-то ирреальное и давящее на девушку. Если Карине казалось, что она спокойно спускается по лестнице, она ошибалась. Каждая ступенька, пусть и ведущая вниз, требовала от синеглазой неимоверных усилий. Минуты были нужны для того, чтобы Карина, оторвав прилипшую потную ладонь от прохладной шершавой стенки, на которую она опиралась, спустилась на одну-две ступени.
В голову словно вонзили сотни иголок, пропустили по ним электрический ток, а затем резко вырвали. Без анестезии. Покачиваясь из стороны в сторону, девушка все-таки смогла добраться до первого этажа, но идти дальше не позволяла лопающаяся головная боль. Схватив руками голову, Кара до крови закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Не в силах стоять на ногах, она медленно опустилась на корточки и спиной прислонилась к стенке. В голове больными вспышками всплывали обрывки недавнего разговора:
«…не больше месяца…»
«…смерть…»
«…головные боли будут усиливаться к концу, пока, наконец, жизнь ее не превратится в одну сплошную муку…»
«Глафира, ты же понимаешь, что ничего не изменить и…»
— Х… хватит… — буквально с кровью выплюнула Карина.
— Карина?.. Карина!
Как только послышался мягкий голос Кати, синеглазая словно вынырнула из кошмара. Головная боль утихла так же резко, как и началась. Конечно не настолько, чтобы девушка могла почувствовать себя вполне хорошо, но боль резко пошла на спад, и Туман была этому очень рада.
Сероглазая, внутри у которой клокотало море самых разнообразных чувств, вмиг позабыла о них, стоило ей лишь распознать в согнувшейся фигуре Карину. Подбежав к девушке и бросившись рядом с ней на колени, она быстро взяла бледное изможденное лицо синеглазой в свои теплые ладони и с тревогой посмотрела на Кару. Та сначала и не поняла, что происходит, но затем, когда до нее дошло, что ее лица касается человек, которого она старалась ненавидеть, она рывком поднялась, выскальзывая из теплых рук сероглазой. И да, ошибки не было никакой, она именно старалась ненавидеть, потому что по какой-то странной причине ненавидеть это восемнадцатилетнее чудо у нее не получалось. Была лишь только видимая и обманчивая ненависть, которой на самом-то деле и не существовало. Да вот только Кара не хотела в это верить и упрямо про себя твердила, что ненавидит. Во всяком случае, чувство ненависти к Арсению было совершенно другим, да и вкус был тоже иной, горький и режущий.
