так и остался открытым. Ваня даже не успел спросить, придёт ли Алёна завтра утром в бассейн. Может ведь и не прийти, – вчера же её не было… И, вполне возможно, дожидаться момента, когда они увидятся вновь, случайно столкнувшись в каком-нибудь из корпусов, в кафе, в библиотеке или на территории кампуса, придётся очень долго. А Ване уже страстно хотелось снова увидеть Алёнушку, как он сразу стал называть её про себя. Хотелось настолько, что он всё время, пока был в бассейне, думал, как её разыскать. Пожалуй, это будет не так просто, ведь он не знает ни факультета, ни курса, где учится Алёнушка, ни даже фамилии.
Наплававшись, они с Сенькой отправились завтракать. В столовой бубнил телевизор, академического вида старичок со смешной фамилией Ворона беседовал с корреспондентом новостей о космосе и о звёздах, точнее об одной звезде.
«Это сенсация! Просто загадка для науки! – восклицал он, и в голосе его слышались восторг и изумление. – Наверное, вам странно слышать такое от учёного, но я готов назвать это чудом. Эта невероятно яркая звезда, до сих пор не получившая названия, видна невооружённым взглядом, – но при этом никто в мире не может объяснить её происхождения…»
Сенька, всегда живо интересовавшийся научными загадками, тут же уставился в экран и попытался втянуть Ваню в обсуждение астрономического феномена, но тот только отмахнулся. Ване было сейчас ну совсем не до новых звёзд. Он сделал соответствующий запрос на университетском сайте и просматривал страницы всех зарегистрированных там Алён и Елен. Увы, но поиски ни к чему не привели. Ни одна из студенток с таким именем не оказалась той самой девушкой из его сна.
Обычно Ване нравилась история, и он слушал лекции с удовольствием, но сегодня отчего-то еле досидел до конца пары. Занятый своими мыслями, он вышел из аудитории – и почти тотчас же увидел Алёнушку. Она улыбалась и шла навстречу, явно направляясь к нему, а не куда-то ещё.
Девушка подошла ближе, настолько близко, что Ваня почувствовал лёгкий аромат её духов. Он ещё никогда не встречал такого – от Алёны пахло яблоками. И не магазинными, а настоящими, садовыми, такими, какие растут на участках окрестных дач.
Обалдевший от неожиданной радости, Ваня снова проглотил язык, но на его счастье Алёна заговорила сама.
– Ты же понял, что я шутила, правда? – без всяких предисловий поинтересовалась она. – На самом деле я, конечно же, прекрасно знаю, и что такое наркотики, и кто такой Ван Хельсинг…
В ответ всё ещё не пришедший в себя Ваня ляпнул то, чего говорить совсем не следовало:
– А я уж подумал…
– Что ты подумал? – тут же вскинулась Алёнушка с обидой и отчего-то даже тревогой в голосе. – Что у меня с головой не в порядке?
– Нет, конечно, – заверил Ваня. – Я подумал…
Запнулся, долго молчал и в итоге выдал худшее из возможного, то, что, с его точки зрения, прозвучало на удивление по-дурацки:
– Я подумал, что ты необыкновенная…
Глава 3
Правь
Общий совет царств
Над дубовым столом, занимавшим всю середину чертога, где встретились Боян и Соратники, поднялся густой туман. Магический жёлудь вспыхнул мертвенным белым светом, и вдруг в дрожащей дымке стало проявляться изображение Зала Совета. Оно становилось всё чётче, яснее и крупнее, вскоре заполнило собой весь чертог, и взорам Соратников явились те, кто собирался на Совет и занимал места на скамьях амфитеатра.
Зал Общего Совета Царств был огромен и прекрасен. Свет, одновременно лунный, солнечный и звёздный, падал сквозь разноцветные мозаичные окна, создавая причудливые рисунки на стенах, полу и резных скамьях. Плитки пола переливались, сменяясь деревом, мхом, коврами, цветным стеклом, разным камнем – от грубого гранита и мрамора до прозрачного хрусталя и драгоценных изумрудов, сапфиров, рубинов. В мире людей такое сочетание, возможно, смотрелось бы странно, аляповато и даже безвкусно, – но не здесь. Здесь, в Прави, всё, что только способно появиться в фантазии человека, обретало жизнь, выглядело уместным и именно так, как представлялось авторам, придумавшим когда-то ту или иную деталь.
В Зал Совета обитатели вымышленного мира проходили через множество дверей и сквозь стены, влетали через крышу, вырастали из-под земли или просто появлялись в Зале так, будто всегда там и были. Посмотрев в любое из витражных окон, можно было увидеть, как их корабли причаливали к берегу широкой реки: у пристани уже стояли суда всевозможных конструкций и размеров. Ладьи и дымящие трубами пароходы, парусные фрегаты и индейские пироги, древние галеры и современные многопалубные круизные лайнеры, грубо сколоченные плоты из сучковатых брёвен и подводные лодки – от числа и невероятного разнообразия судов рябило в глазах.
Участники Совета Царств прибывали верхом, в колесницах, в каретах, в автомобилях всевозможных марок и моделей, от первых, старинных, сохранившихся у людей разве что в музеях, до самых невероятных, футуристических, которые человечеству ещё только предстояло изобрести (а возможно, и не предстояло). Обитатели Прави прилетали по воздуху – на собственных крыльях, на драконах, на волшебных птицах, на самолётах, вертолётах, звездолётах или ином фантастическом транспорте будущего, на мётлах, на восточных коврах, на летающих досках, с помощью реактивных ранцев или просто так.
Кого-кого тут только не было! Античные боги и герои, египетские и скандинавские божества, русалки и эльфы, феи и ведьмы, вампиры и оборотни, призраки и единороги, персонажи «Тысяча и одной ночи» и аниме, антропоморфные животные и реально существовавшие исторические личности, ставшие героями литературных произведений, пираты и всевозможные инопланетяне, индейцы и мафиози, фотомодели и русские помещики, дамы парижского полусвета и ученики магических школ, бродячие актёры и пожилые английские леди… Каждый, кто явился на Совет Царств, был одет в соответствии со своим литературным образом, и потому трибуны являли собой пёструю картину самых невероятных сочетаний цветов и фасонов одежды, где гусарские мундиры и кивера соседствовали с туниками и звериными шкурами, космические скафандры – с веерами, кружевами и кринолинами, яркие купальники и набедренные повязки – с шубами и горностаевыми мантиями, а смокинги, изысканные вечерние туалеты и драгоценные украшения – с заплатками и лохмотьями.
Вся эта пёстрая толпа рассаживалась по местам на трибунах, уходящих в бесконечную высоту, шумела, толкалась, здоровалась, болтала и переругивалась на всех возможных языках, при этом отлично понимая друг друга. Зал мгновенно наполнился гулом голосов, а кое-где и смехом. Многие собравшиеся были рады увидеться вновь: нечасто выпадает шанс встретиться, например, грозному ацтекскому Уицилопочтли и утончённой японской Аматэрасу, пусть даже они оба солнечные
