Повернулся к Инне.
- Ты можешь отсюда сказать что-то о той двери?
Та прищурилась. В свое время хирург проделал кое-какую работу и над её глазами, так что зрение Инны хоть и нельзя было сравнить с орлиным, видела она куда лучше обычного человека.
- Дверь на петлях. Похоже из сталепласта. И... - Она прищурилась. - Там единственный механический замок. Можно попробовать вынести выстрелом из бластера.
Данька задумался. В общем, всё выглядит логично - если девушек постоянно водят по этой галерее в бордель и обратно в камеры, то достаточно одной двери со сложным замком. Но если этот "черный ход" в тюремный блок и не охраняется повседневно, то на случай вторжения или попытки побега он обязательно должен быть снабжен системой безопасности. Логика и интуиция говорили об одном и том же.
Он наклонился к уху Инны и, едва шевеля губами, прошептал:
- Мы тут не одни. Когда дойдем до середины галереи - вон до того черного гобелена - стреляем в замок и бежим к двери.
Инна кивнула и взяла бластер наизготовку.
Они медленно двинулись вперед. Ноги переступали по вытертому ворсу ковровой дорожки осторожно, словно по минному полю. Впрочем, маловероятно чтобы эта засада была устроена именно на них. Скорее это была страховка на случай подобной атаки на приют.
Неизвестность всегда страшит сильнее конкретной опасности. Поэтому услышав за спиной треск, словно ветер обломил сухую еловую ветку, Данька даже испытал некоторое облегчение. Он поймал в прицел дверной замок, нажал на спуск бластера и крикнул "Инна, беги!..". Не было времени смотреть попал ли он в цель, и Данька развернулся лицом к опасности. За спиной он услышал выстрел Инны, но почти не обратил на него внимания.
Сначала он даже не понял что происходит. Отлетевшая панель покрытого растрескавшимся черным лаком невысокого комода лежала наискосок ковровой дорожки.
Однако Данькино тело работало по алгоритму для подобных случаев, когда, выражаясь сухим языком методички для первокурсников военного училища, "в ситуации выглядящей опасной, прежде чем анализировать характер возникшей угрозы, следует предпринять шаги по снижению уровня опасности до приемлемой величины".
Он бросился на пол, прежде чем из черноты прямоугольника на месте отлетевшей деревянной планки вырвался тонкий луч и, протянувшись над падающим Данькой ударил в стену галереи, прямо в черный гобелен, на котором был изображен дракон, благосклонно принимающий в дар приведенных крестьянами юных красавиц.
Запахло горелой тряпкой.
Данька, не целясь, выстрелил в ответ и перекатился.
Многократно усиленный треск разламываемого дерева раздался снова, комод разлетелся и вырвавшийся из тучи щепок и пыли луч бластера высек дым и огонь на том месте куда мгновение назад упал Данька. Странных очертаний фигура с изломанной грацией марионетки рванулась к нему, Данька успел выстрелить из портативного гранатомета и по моментальному рывку в сторону, которое существо совершило, не снижая скорости, понял что промахнулся. Спустя долю секунды, когда комнату наполнил грохот и дым взрыва, стальная хватка нечеловеческой руки сжала Данькино горло и, продолжая усиливать хватку, приподняла его в воздух, а вторая двумя движениями лишила его бластера и гранатомета.
Данька задыхался. Сквозь плывущие в наступающей черноте радужные круги он смотрел на прорезь с фоторецепторами, заменявшими существу глаза, и понимал что шансов у него никаких - поединок человека без спецсредств и брони с боевым кибером безнадежен. Это был не механизм-универсал со взломанной и перепрошитой программой, а робот созданный специально для войны, стальная машина предназначенная для уничтожения людей... В рукопашной его не победить. Данька понимал, что проиграл и теперь хотел сделать последнее что мог - достать из кобуры револьвер и постараться выпустить пулю в голову кибера. Если удастся повредить ему глаза - ребятам будет проще с ним справиться.
Сквозь подступающую дурноту он тянул пальцы к оказавшейся бесконечно далеко рукояти револьвера где-то внизу. Внезапно его тряхнуло, хватка на горле исчезла, пол и потолок поменялись местами и Данька ударился головой. Где-то очень близко несколько выстрелов из бластера почти слились в очередь.
Через плывущий перед глазами туман Данька увидел, как металлическая фигура боевого робота палит из двух встроенных бластеров и пытается схватить неизменно ускользающую, пляшущую перед ним словно в танце фигуру в белом платье с синей каймой.
Дева Источника стремительным призраком приблизилась к киберу, её рука внезапно удлинилась, ладонь будто расплеснулась о стальную грудную клетку, ставшие прозрачными пальцы рванулись к сочленениям шеи и рук робота...
Кибер внезапно застыл на месте, занесенная для удара конечность судорожно дернулась. С оглушительным треском полыхнул электрический разряд и запахло горелой пластмассой. Механическая фигура покачнулась и с грохотом обрушилась на пол.
Данька сплюнул горько-соленый комок слюны и, шатаясь, поднялся с пола, опираясь на стену. Под рукой с треском разошелся очередной пыльный гобелен, и Данька едва не потерял равновесие. Вдали галереи возле распахнутой двери он разглядел Инну, Яра, Аккера, поддерживавшего Нинель, лицо которой было в крови, кого-то еще...
Даньку подхватила под локоть прохладная, он почувствовал это даже через одежду, прохладная и твердая рука Воды. Глаза оттенка весеннего безоблачного неба смотрели с обычным спокойствием.
- Поднимайся.
Улыбка Девы Источника была неизменно белозуба и, несмотря на безумие всего происходящего, показалась ему в тот момент самым лучшим, самым прекрасным из всего виденного на этой проклятой планете.
- Вставай, Данька. Ты почти победил.
Глава девятнадцатая. Критерии честности
1
Сложным планам свойственно идти вкривь и вкось. Однако порой фортуна может попробовать улыбнуться даже тем, кто силится добиться труднодоступной цели с минимумом средств. Такая у Даньки мелькнула мысль, когда угнанный малый крейсер аккуратно опустился на посадочную площадку на краю сада.
Эта часть территории "Пути истинного" более походила на оранжерею под открытым небом, такое тут было разнообразие растений: от ирканских каменных сосен до вполне земных пальм, увитых цепкими хвостами лиан.
Пока всё шло по плану: после схватки с кибером Данька с радостью узнал, что все попавшие в плен к Вертуну живы. На ходу он успел перекинуться парой слов с Яром и услышал, что краткое заключение практически для всех прошло без явного вреда. Да, Нинель в драке с охраной сломали нос, да, разумеется, сидение в одиночных камерах "под светом" это жуткое дело, и бывших узников слегка шатало, но Данька прекрасно знал, что бывают пытки и похуже, и с куда более страшными последствиями.
В тюремном блоке было шумно, нервно, и, несмотря на старания кондиционеров, пахло кровью и рвотой. Трупы охранников были свалены грудой у стены. "Это всё Вода... - пояснил Даньке выводивший девушек из камер Егор. - Ей в бою цены нет". На лице полицейского было несколько ссадин, на бедре болталась трофейная кобура с бластером, и вид он имел самый лихой.
А на освобожденных узниц смотреть было жутко. Над нарядными платьями, переливавшимися всеми возможными красками и сиявшими всем блеском бордельного шика, словно бутоны мертвенно обесцвеченных до болезненной белизны тюльпанов, плыли худые обескровленные лица с потухшими глазами, прекрасные женские лики, красивые красотой накрашенных покойников. Кто-то из девушек впал в ступор и заторможено позволял вести себя туда куда вели, кто-то истерически хохотал от радости внезапного освобождения, кто-то безостановочно рыдал...
Худенькая девочка с растрепавшейся копной пепельных волос, широко размахивалась и раз за разом обрушивала резиновую дубинку на голову мертвого охранника, сидевшего в кресле возле пульта. С каждым ударом узница всхлипывала, и синее от кропоподтеков мясистое лицо тюремщика вздрагивало будто живое, жирные щёки подпрыгивали. Брызги крови на алом шелке платья были почти не видны, зато красной сыпью равномерно покрывали лицо, шею и открытые плечи девушки. За её спиной стояла Женька со своим "красавцем" - по всей видимости, собирались с духом, чтобы начать приводить мстительницу в чувство, но не знали с чего начать. Из дальней камеры показалась Инна, выводившая наружу высокую статную девушку, видимо свою сестру.
- Бери Инну и вон в ту дверь. - Негромко скомандовал Даньке Яр. За исключением ссадины на скуле, выглядел он вполне обычно. - Через коридор в сад. Проверьте там всё, пришли к нам Инну и встречай корабль. А мы вслед за вами будем выводить наружу весь этот сумасшедший дом. И давай быстро, а то что-то всё больно гладко выходит.
Сад, напоминавший оранжерею с рукотворными тропиками, оказался в минуте ходьбы по коридору. У Вертуна всё было сделано продуманно и логично: один коридор из тюремного блока в сад на пикнички, другой - во внутренние "номера".
