Лишь бы только шип не ранил в грудь или лицо, не задел основных кровотоков.
Каперед двинулся вперед осторожно, смотрел, куда опирался. Шагов через десять он уже не реагировал на уколы, сознание помутилось, и взгляд поплыл.
Он полз вперед, порой оскальзываясь на гладких камнях и падая на стебли. Ядовитые шипы жалили его. Каперед вспомнил о медузах, что подходили к берегу перед штормом. Мальчишки часто на спор бросались в воду с причалов, а потом весь вечер отлеживались в бреду. Как иначе доказать свою смелость, ведь и яд морских гадов не смертелен и жалят они так приятно, дружески.
Что за шторм заставил этих медуз выбраться на берег. Их телами были выстланы все камни, от горизонта до горизонта. Небо слишком близко и серо от грозных туч. Мощные градины осыпались на землю, разбиваясь о камни.
Капель прекратилась, но Каперед слышал, что дождь идет совсем рядом. Рядом, но в другой реальности. Здесь же лишь градины осыпали землю и ранили нежные тела медуз.
Схватив одну из них, Каперед попытался оторвать ее от камня. Медузы переплелись жгутиками, спутались подобно пряже и не поддавались. Не удастся спасти их.
Каперед встал на ноги и уперся затылком в потолок. Почему-то небо было грубоватым на ощупь и откуда у него лысина на голове. Ничего не понимая, Каперед провел ладонью по голове. Удивительно, куда делись его вьющиеся волосы.
Небо слишком близко, Каперед попытался отойти подальше, чтобы не упасть за грань мира. Но камни слишком скользкие от медуз. Каперед запнулся и повалился. Он скатился со склона, передавив сотню другую морских гадов, и рухнул в воду.
Ушел с головой. Его потянуло сильным течением прочь. Вода бурлила и была горяча, обжигала. Каперед почувствовал, что задыхается, попытался вынырнуть на поверхность, но его ладони коснулись каменного неба.
Спасло его течение, утащившее человека в каменный тоннель. Узкий проход вел в соседний зал, куда вода выбрасывалась на горячие камни и тут же испарялась.
Человек вылетел из отверстия в стене и рухнул с большой высоты на жесткий камень. Он потерял сознание и не чувствовал, как подсыхает его одежда, как затягиваются раны.
Открыв глаза, Каперед подумал, что умер и видит перед собой врата в подземное царство.
Некоторые вероучения утверждали, что душа (если она вообще имеется) не сразу попадает сюда. Но сколько людей, столько и истин, лишь один герой возвратился из царства мертвых. А он явился сюда не естественным путем.
Как впрочем и Каперед.
Торговец приподнялся, застонав.
На роль героя он не готов, но что поделать, если боги выбирали своего чемпиона. Каперед поднялся, болело все тело. Толи от ушибов, толи после купания. Что же от него хотят, раз не позволили тихо захлебнуться в потоке. И сознание прочистилось, лишь легкость странная осталась.
Эмоции как водой смыло, ни страхов, ни жажды успеха, но осталась цель, к которой человек все еще стремился. Каперед не хотел верить, что не случайно явился сюда.
Он мечтал обрести власть над пространством и временем, собрать подземные плоды, хранящие силу божеств. Жрецы сказали бы, что этот нечестивец посмел бросить вызов богам. Однако Каперед хотел вернуть утраченное, а то, что прибудет сверх того, лишь приятный довесок.
Выжил, хватит на том. Каперед постарался выбросить из головы мистическую чушь. Он никогда особо не верил в богов и их власть; да, в мире полно непознанного, но как любой философ, выступающий на пиру ради медной монеты, он с презрением относился к религиям.
А тут вдруг ударился в мистицизм. Нет, это неправильно. Почуяв дыхание смерти, он как и все стремился заручиться поддержкой мистических существ. Вот и все, это была соломинка, за которую он уцепился.
Разобравшись с мыслями, Каперед пошел вперед, не чувствуя ни жара, ни боли. Дурман вернулся, тело больше не находилось под непосредственной угрозой. Остались позади и размышления о собственной исключительности. Боги вернулись в ту плоскость, где и пребывали ранее.
Для Капереда они вновь стали могущественными, но безынициативными духами. Они подобны камням, постоянно катящимся вниз со склона - такие же неукротимые, прочные и бессильные.
Пусть для дикарей это не так, пусть верят в своих могущественных и постоянных, несмотря на все противоречия. Каперед не был ни чемпионом, ни избранником, он явился сюда лишь для того, чтобы поправить собственное положение.
Это ему удастся. Уже слышно, впереди вода соприкасается с жарким камнем. Жаркий пар поднимается к каменному небосводу, на котором горят алые звезды. Капли осыпаются вниз, собираются в лужицы и ручейки, протачивая дорожки в мягкой породе. И цикл повторяется, сопровождаемый тонким звоном, легкими касаниями мистических струн.
Где-то здесь, на границе двух стихий и обретает подземный плод. Спасительное средство от неудач, могущественный рэдиций. Он-то и поможет вернуть время вспять и не допустить ошибок.
В столь непостоянном месте, где земля дышит, а свод напоминает полночное небо, иные растения не способны выжить. Ни плесени, ни мхов или грибов - все это умрет, лишь окажется в зале.
Каперед выхаркивал внутренности, но продолжал идти. Его кровь - необходимая жертва подземным духам. Иначе они не отпустят, не позволят украсть драгоценное зерно.
И время и пространство истончались в огненном гроте. Камень плавился, соприкоснувшись с огненным языком. Из многочисленных щелей валил удушающий пар, фонтаны кипятка разрезали воздух.
Огненное свечение заливало грот, тянущийся глубоко под землей.
Много выше располагались выработки, но прямо под ними неторопливо тлела подземная жила. Огонь ждал мгновения, чтобы вырваться наружу. Безумная и прихотливая стихия здесь не проявляла спешки. Для нее не существовало ни "вчера", ни "завтра", и время полностью подвластно ей.
Вода создавала день сегодняшний, удерживала это место как будто в мире реальном.
Каперед сознавал, что находится сразу в нескольких местах. Он ощущал раздвоенность сознания, пребывавшего и в дурманящем теле, и сразу в воздухе вокруг. Его душа или разум парили, лишь кончиком крыла касаясь презренной плоти.
Внутренним взглядом он обшаривал все доступное пространство, заглядывал за нагромождения камней, вперивался в потолок. Искал лишь то, что так желательно. Он уходил все глубже, забирался в глубины баюкающей тьмы.
Нет здесь никакого царства мертвых, лишь огненная река, через которую перекинут тонкий мостик.
Лабиринты тоннелей уходили под землю. Кто бы мог подумать, что здесь можно обнаружить подобное.
Никаких развалин древних городов, никаких утерянных храмов. Лишь камень, пар и расплавленный камень. Порода текла вниз, скрывалась в тоннелях, отделенных тонкой завесой.
Не понимая, что это за завеса, Каперед отбрасывал ее прочь и уходил дальше. А тело его лишь слегка переступало ногами, топталось на месте, зависнув над краем пропасти.
Вокруг били гейзеры, раскаленная вода могла сбить его с ног. Горячий дождь бил с неба, а камень был скользким от солей и отложений.
Сам Каперед устремился прочь, витая подобно духу в мире духов. За каменными перегородками, под которые ныряла огненная река, его разум искал спасения.
Он взывал, умолял найтись, иначе обречен подобно проклятому скитаться по землям государства. Его и прокляли, ритуальная форма изгнания из общины развилась из обычного семейного проклятия. Не убить, но обречь на смерть - вот чем в древности было изгнание из общины. Ведь нельзя проливать кровь родственников, потомков домашних божеств.
Закрепленная в законах, форма утратила часть своего значения. Но сознание людей сохранило ее, народная память осталась. И к изгнанникам относились хуже, чем к рабам.
Продолжи он заниматься своим ремеслом, рано или поздно его убьют. А душа его не найдет покоя в чужих землях. Это и страшно, не смотря на весь багаж философии, коим обладал Каперед.
Он звал, прислушивался и отправлялся дальше. И вскоре на его призыв пришел ответ.
Каперед увидел у своих ног растение, что искал. Оно расположилось на стыке двух русел, там, где водяная струя впадала в огненную реку. На острие, окруженное раскаленным паром, располагалось трубчатое тело растения. Похожее на обломок пемзы оно имело цвет кости и источало едва уловимое сияние.
Из многочисленных отверстий его тела вился фиолетовый дымок, который смешивался с раскаленными газами и поднимался к потолку. Там на своде появился рисунок, напоминающий о путеводном созвездии.
Все приметы сошлись, Каперед обнаружил то, что искал.
До сего мгновения он не верил, что подобное растение существует. Рэдиций располагался так близко, практически у самых ног.
- Пока не потрогаю, не поверю, - проговорил Каперед.
Или лишь подумал, потому что горло саднило, во рту скопилась кровавая мокрота.
