На мгновение мне показалось, что он меня ударит. Сдержался, отвернулся с явным усилием – как будто механизм на заржавевших шарнирах.
Долгую минуту мы молчали. Я тревожно взглянула на спящего сына, но сон его был по-детски крепок и безмятежен.
- Мирра, - наконец устало проговорил Исмир, прямо посмотрев на меня. Глаза его покраснели (надо думать, не только я не спала ночами), на скулах играли желваки. И холодно-лиственная кислинка петитгрейна – отчужденность. – Попробуйте хоть раз задуматься. Если бы я действительно собирался убить мальчишку, какой смысл был сообщать вам об этом заранее? Проще поставить перед фактом, когда приговор уже будет приведен в исполнение. Согласны?
Я нехотя кивнула, признавая, что несколько погорячилась.
- Простите, - заставила себя вымолвить я. – Я... я просто очень за него испугалась.
- Можете не верить, - подняв камушек, Исмир запустил им в воду и уставился на расходящиеся круги, - но я отлично помню, что мальчишка спас мне жизнь. Теперь я пытаюсь спасти жизнь ему, вот только он этого не хочет. И отрицает, что выступал против заговорщиков. Догадываетесь, почему?
Я сглотнула, от понимания пересохло в горле. Так вот к чему был тот цирк с разрывом! Вопреки всякой логике, с души моей словно упал здоровенный камень.
- Петтер считает, что должен понести наказание наравне со всеми, - заключила я. – Так велит ему... честь...
И от души прибавила несколько нецензурных эпитетов.
Спохватилась (что бы сказала бабушка!) и тут же обругала себя. Сколько можно цепляться за ее наставления? Давно пора научиться жить своим умом, не оглядываясь на других.
- Вот уж не подозревал, что вам известны такие слова! – заметил Исмир насмешливо.
- У меня были отличные учителя, - парировала я. Муж и свекор ничуть не стеснялись моего присутствия, да и сам Исмир, помнится, позволял себе весьма крепкие выражения.
- И что вы намерены делать? – тон дракона стал серьезным.
- Надрать уши одному глупому мальчишке, - решительно сказала я, вставая. – Надеюсь, за Валерианом кто-нибудь может присмотреть?
- Разумеется, - кивнул Исмир, поднимаясь. Гибко потянулся, заставив меня мимо воли им залюбоваться, и бросил небрежно: – Я уже обо всем договорился.
- Хм, - надо думать, спрогнозировать мою реакцию на это известие действительно было несложно. – Тогда... полетели?
- Полетели! – согласился он, отходя в сторону, чтобы сменить облик. А я отправилась одеваться и будить Валериана. Он ведь наверняка испугается, если проснется и не найдет меня рядом...
Полет на драконе совсем не походил на полет на самолете. Вместо ненадежной скорлупки, которой воздух играл, словно теннисным мячом, - спокойная уверенность и мощь, а ветер подчинялся, как хорошо обученный конь малейшему движению поводьев.
Вспомнилась наивная вера Петтера, что однажды люди сумеют покорить безбрежные небеса. В памяти всплыл прямой взгляд и отчаянное: «Почему люди не летают, как драконы?!»
Петтер! Схватившись за выступ перед собой, я попыталась представить, что ему скажу.
«Смерть не искупает ничего, Петтер. Это трусость, побег от проблем».
Это - правда, но вряд ли она его остановит. Тут нужно совсем иное...
Только сумею ли я произнести: «Вы нужны мне, Петтер»?
Теперь я понимала, как много он мне дал. Все эти годы рядом с Ингольвом мне недоставало мелочей: ласкового взгляда, бережного прикосновения, нежного аромата, - того, что другие сочли бы лишними сантиментами. А мне, аромагу, это было нужнее, чем воздух.
После смерти Фиалки я выстроила внутри плотину, не позволяя себе чувствовать в полную силу. Я пыталась сдержать, запереть свои чувства, раз уж не могла их уничтожить. И едва не сошла с ума, когда запруду наконец прорвало...
С высоты Ингойя походила на крепость из песка и камушков. Казалось, море вот-вот вспенится и слизнет с берега дело людских рук.
Надо думать, Исмир отлично знал, куда направляется. Он целеустремленно летел к площади Фроди[45], совсем неподалеку от городского суда. Приземлился у статуи Одина и сменил облик, едва я успела спрыгнуть.
Отчего-то Исмир был хмур, а при виде разношерстной толпы у входа в здание сжал зубы.
- Мирра, идите за мной и молчите, - велел он, беря меня за руку.
- Конечно, - согласилась я, уже понимая: что-то пошло не так.
Люди поспешно расступались перед Исмиром, а он шел, ни на кого не глядя. Да и я, натолкнувшись на несколько ненавидящих взглядов, предпочла опустить глаза.
Вот только от душного и тошнотворного запаха ненависти никуда не деться...
- Солнце? – знакомый голос заставил меня вздрогнуть и очнуться.
Стоящая у дверей Альг-исса смотрела на меня с сочувствием (разумеется, насколько оно доступно хель). Толпу сдерживали полицейские, но ледяные сочли необходимым усилить охрану – две дамы-хель переминались с ноги на ногу у входа. Должна признать, весьма разумно.
- Доброе утро, - автоматически отозвалась я. – Что ты здесь делаешь?
- Ай, охраняю! – небрежно отмахнулась она. Альг-исса недовольно нахмурилась и сказала Исмиру: - Ай, чего так долго? Суд же уже начался!
- Начался?! – вырвалось у меня. Признаюсь, я надеялась встретиться с Петтером до того, как он успеет дать показания. – Но что теперь делать?! Да, Альг-исса, почему ты раньше мне не сообщила?!
- Мирра, прекратите истерику! – властный голос Исмира звенел льдом, и это подействовало на меня не хуже холодного душа.
- Хорошо, - я глубоко вздохнула и заставила себя говорить спокойно. Только руки нервно теребили край шарфа. – Извини, Альг-исса. Я просто очень волнуюсь за Петтера.
Подруга неуверенно кивнула, пнула ногой ближайший фонарный столб, отчего тот загудел.
- Ай, солнце, я понимаю же! Забыли.
- Исмир, что вы предлагаете? – поинтересовалась я. - Дожидаться окончания заседания? Но ведь может оказаться слишком поздно!
Признаюсь, о судебном процессе я имела лишь самые смутные представления. Вдруг потом ничего нельзя будет поделать?
Несколько мгновений Исмир молчал, изучая мое лицо, надо думать, отражающее обуревающие меня чувства.
- У меня есть предложение, - наконец проронил он. – Пойдемте внутрь, там обсудим.
Напарница Альг-иссы дернулась, но промолчала, не решившись спорить с ледяным драконом. Несмотря на затрапезный вид, в Исмире чувствовалась та властность, которая заставляет окружающих инстинктивно склонять головы.
Серые замызганные коридоры суда были пусты. Лишь из-за одной двери грохотал голос (судя по модуляциям, хель), и у входа томился десяток леденцов.
Исмир увлек меня подальше от их любопытных ушей.
- Слушаю вас, - я старалась дышать ртом, чтобы поменьше обонять смрад грязи, боли и отчаяния, пропитавший все вокруг.
- Мирра, - заговорил дракон негромко и серьезно. – Вы должны понимать, что просто так прервать заседание вам никто не позволит. Я могу потребовать, чтобы выслушали ваши показания, но тогда вам придется говорить при всех, вы это понимаете?
- Понимаю, - проговорила я, сглотнув. Окинула взглядом унылые стены с облупившейся краской, стылые даже на вид металлические скамьи, вдохнула запах застарелой грязи, пыли и затхлости.
Рассказать правду прилюдно означало подвергнуться остракизму.
Каюсь, на мгновение мне захотелось сбежать, но я быстро пересилила это малодушное желание. Не я ли решила больше не оглядываться на чужое мнение?
Что для меня важнее – моя репутация или жизнь Петтера?
- Итак, что выбираете? – Исмир пытливо всматривался в мое лицо, а его стальные пальцы сжали мой локоть до боли.
И пронзительно-прохладный, с солью, эвкалипт выдавал напряженное внимание.
- Я дам показания, - я гордо подняла подбородок, посмотрела в ледяные глаза, сейчас почти синие.
- Вы сделали выбор, - Исмир криво улыбнулся. И стремительно шагнул прочь, оставив меня гадать, уж не специально ли он задержался с прилетом...
Минуты тянулись медленно и тягуче, как расплавленная смола. Любопытные взгляды охраны словно иголками кололи мою кожу, а ведь это было только самое начало!
Наконец из зала выглянул коротышка в форме.
- Госпожа Мирра, зайдите!
Вытерев об юбку влажные ладони, я вошла внутрь.
Зал был переполнен, заставив меня вспомнить старую сказку о теремке.
Скамьи для публики заняты газетчиками и зеваками, тут и там теснились какие-то люди в форме, подсудимые – десятка три - набились в железную клетку, словно кильки в банку. И внушительный стол для судей – хель и двух драконов.
Только Петтера держали отдельно, приковав к одной из скамей в зале (надо думать, предупреждая возможные стычки с Ингольвом, который вряд ли простил мальчишке тот удар). Рядом с ним стоял Исмир, при виде меня одобрительно кивнув.
Но я видела лишь два лица: потрясенное Петтера и ненавидящее Ингольва.
Муж сыпал проклятиями и ругательствами, вцепившись в металлические прутья.
А Петтер просто молча пожирал меня глазами, не в силах побороть радость - запах апельсинов, пачкающих руки маслом, сладко-кислых, ярких.
