- Вы, сказали, что просили о заступничестве святую деву? Вот ее и благодарите, а мне довольно лишь видеть, что вы счастливы, ибо я не сделал ничего сверх того что сделал бы каждый порядочный человек. Ответил я как можно более учтиво. Сказать по правде, я был в изрядном шоке от ее велеречивой исповеди и если поначалу у меня были какие-то романтичные мысли, то их как ветром сдуло.
- Простите меня мой храбрый рыцарь, за доставленные хлопоты и примите на память обо мне это. С этими словами она протянула мне из-за ширмы руку, в которой был шелковый платок, украшенный затейливой вышивкой.
Я был слегка разочарован ибо, грешным делом, ожидал если не брильянтовых подвесок, то чего-то вроде перстня в подарок. Однако положение обязывает, и я рьяно облобызав прелестную ручку, схватил презент и, прижав его к груди, проговорил нечто куртуазное и соответствующее моменту.
Покинув дворец воеводы, я отправился к капитану просить отпустить со мной Фридриха и Мартина. Я крепко надеялся, что возвращаться мне не придется и не хотел бросать своих единственных друзей в этом мире. Да, друзей, возможно для прежнего принца Иогана Альбрехта Фридрих был бы только слугой, а Мартин секретарем, а для нынешнего они друзья и самые близкие люди. Идя к дому, который занял капитан, я встретил его подругу маркитантку Анну. Она шла с огромной корзиной продуктов, очевидно. возвращаясь с рынка. Я недолго думая подбежал к ней и перехватил корзину.
- Здравствуй Анна, давай помогу, а то не годится такой милой женщине надрываться под весом такой тяжести!
- О, красавчик Ганс! Ну, помоги, помоги, если не боишься капитана.
- Господь с тобой Анна, разве я предложил тебе, что то предосудительное? Вот ей богу у меня сердце кровью обливается, когда я вижу как ты, сгибая свое хрупкое тело, несешь эдакую тяжесть. Услышав это, Анна ухмыльнулась, ее ладное и, пожалуй, даже стройное тело было довольно трудно назвать хрупким.
- Ты, похоже, Ганс перепутал меня со своим приятелем Мартином. Я больше никого не знаю в эскадроне, кого можно было назвать хрупким.
- Ну что ты Анна, да Мартин по сравнению с тобой просто боров. Хотя конечно если ты будешь таскать такие корзины, ты можешь потерять свою легкость. Вот ей богу, замолвила бы словечко капитану и я бы вместо того что бы таскаться по никому не нужным патрулям носил бы для тебя провизию с рынка и вообще все что захочешь. Да хоть тебя, а то, что ты бьешь об такую мерзлую землю такие ладные ножки.
- Хватит тебе балагурить Ганс, выкладывай чего тебе нужно. Ты ведь ничего просто так не делаешь, хоть и прикидываешься простачком. Да и по патрулям ты ходишь не без дохода, сказывают, воевода отсыпал вам немало талеров за последнее ваше дельце. Я этого старого пройдоху Шмульке давно не видела таким довольным.
- Ах, милая Анна, если бы мне и впрямь отсыпали талеров, так я непременно купил бы какое ни, будь колечко что бы украсить твои красивые пальчики, но, увы, я беден как церковная мышь и могу лишь издали любоваться твоей красотой!
- Ладно, ладно. Перешёл я, к делу увидев, что Анна нахмурилась. Меня посылают в Померанию с одним делом от воеводы. А у нас там с Мартином родня, я ведь говорил тебе, что мы братья, не так ли?
- Ой, ли! В прошлый раз вы были кузенами.
- Анхен, голубка моя! Да какая разница родные мы братья с Мартином или двоюродные. Главное что у нас есть родня, которую мы хотели бы проведать. И если бы ты замолвила за нас словечко, что бы капитан отпустил нас, так я бы отблагодарил тебя.
- Боюсь даже спросить, как ты собираешься меня благодарить мошенник! А старый Фриц вам тоже, наверное, родственник, или ты собираешься его оставить тут?
- А разве я тебе не сказал? Конечно же, и Фридриху не худо бы поехать навестить родню. А уж я бы, когда вернулся, то привез бы тебе хороший подарок.
- Скажи мне Ганс, неужели я похожа на дуру? Я с большим трудом могу поверить, что ты родственник Мартину. Еще меньше у меня веры, что у старого Фрица есть родня в Померании. Но, уж в то, что ты вернешься, я не поверю никогда. Ты славный парень и будь я помоложе и поглупее я бы не устояла перед тобой. Из тебя, со временем, выйдет славный военный, но ты не рейтар. И не скоро им станешь, эта судьба не для таких как ты. По крайней мере, не сейчас. И когда ты не вернёшься, я не хочу остаться крайней.
- Анна, мне и вправду это очень нужно, ты мне поможешь?
- Послушай Ганс, я не собираюсь всю жизнь быть маркитанткой. Я хочу иметь маленький домик, выйти замуж и родить своему мужу детей...
- И на все это нужны деньги, так?
- Умненький мальчик.
- Знаешь Анна, меня и вправду воевода наградил парой монет. Да только я парень молодой и неопытный и боюсь потратить их, на какую ни будь ерунду, по глупости. Вот если бы ты у меня взяла их на сохранение, а? Ты женщина разумная и не спустишь их, а случись у меня нужда в каком припасе, так я у тебя и куплю. Сказал я и протянул Анне кошель.
- А ты парень не промах. Слушай, а ты ведь и так поедешь, правда? Ну, а я устрою Мартину и Фрицу увольнительную, а то, что вы встретились и поехали все вместе, так мне об том, откуда знать?
- Ах, Анна, какая ты умница! Ей богу, окажись я принцем, ты стала бы не экономкой, а моей принцессой!
- Ну, полно, тебе! Ступай, а я обо всем позабочусь. Сказала мне Анна, когда мы подошли к дому, где они жили с капитаном и добавила когда я уходил:
- Уж не знаю что вы за братья, а только если бы ты не клеился ко мне постоянно, я бы подумала, что ты с ним по содомски грешишь. Ну, да то не мое дело.
На следующий день я пустился в путь. Отдалившись от Познани на достаточно большое расстояние, я остановился в стороне от дороги на мельнице. Мы уговорились с Фридрихом, что я дождусь их с Мартином там, а дальше мы отправимся вместе. Конь мой хрупал овес в сарае, в камине потрескивал огонь и кипел котелок. Я сложив оружие и доспехи в укромном месте отправился нарубить хворост. Скоро я встречу своих друзей и нас ждет дорога, и нам надо передохнуть. Лучше всего в тепле. Как мало человеку надо для счастья. Увы, моим мечтам о покое не суждено было осуществиться. Возвращаясь, я заметил, что к мельнице подъехали какие-то вооруженные верховые. Приглядевшись, я узнал в них своего давешнего приятеля Печарковского и троих его людей. Они, талер против ста, получив информацию о поручении, данном одному ,наглому не по летам рейтару, и решили его подкараулить. А, не дождавшись, поехали навстречу. И что делать? Мои допельфастеры и шпага и в доме, при себе лишь кинжал и пистолет. С другой стороны я что бы не испачкать рейтарский костюм одел найденное на мельнице рванье, так что выглядел мельником, а не тем кого искал Печарковский с гайдуками.
- Эй, оборванец! Закричал один из гайдуков, заметив меня. - Ну как иди сюда, пся крев, пан желает задать тебе вопрос.
Я стремглав бросился к пану, на ходу снимая шапку и низко кланяясь. Надо сказать, что глубина поклона диктовалась не только почтительностью.
- Что угодно ясновельможному пану? Спросил я, постаравшись изменить голос.
- Скажи мне, не видал ли ты здесь рейтара?
- Видал, ваша милость, как не видать. Он заезжал сюда не далее как пару часов назад.
- И куда же он подевался?
- Если ясновельможному пану будет угодно, я покажу, куда он отправился, тут не далеко. Вот позвольте только положить хворост у очага, что бы он просох к моему возвращению.
- К черту твой хворост! А впрочем, ложи только поторапливайся. Если покажешь нам этого рейтара, то получишь талер, а если обманул, шкуру спущу!
- Покажу, как не показать. Бормочу я пробираясь к двери. Занеся вязанку внутрь, я швырнул ее у двери, какая ни есть, а преграда и бросился к оружию. Теперь поборемся, шепчу про себя, торопливо подсыпая на полки порох. Пять выстрелов, это пять выстрелов, хотя противников шестеро теперь у меня есть шансы отбиться.
Шляхтич видимо потерял терпение и гайдуки громко бранясь, лезут внутрь. А вот это вы ребята зря. Два выстрела, сливаясь в один, наполняют комнату дымом, а я опрометью выскакиваю с другой стороны мельницы и кубарем качусь за сарай. По моим подсчетам противников еще четверо и теперь их врасплох не застать. На мое счастье гайдуки вместо того что бы окружить меня с разных сторон продолжают буром ломится в мельницу. Пока внутри нее раздаются крики и гремят выстрелы, я торопливо перезаряжаю допельфастер и завожу ключом механизмы замков. Пан Печарковский восседая на своем скакуне, руководит штурмом. Похоже, прекрасная пани Марыся не ошиблась в оценке его умственных способностей. Расстояние великовато, но можно попробовать, тщательно прицеливаюсь и дважды спускаю курок. Жеребец шляхтича взвивается на дыбы, и его седок летит наземь. Не знаю, убил я его или только ранил, но мне некогда выяснять это. Порох дымный и будет таковым еще долго, так что надо срочно сменить позицию, если не хочу что бы меня засекли гайдуки. Гайдуки тем временем успели обыскать мельницу и поняли что меня там нет. А выбежав наружу, обнаружили своего господина лежащим на снегу. Я наблюдаю из своего укрытия как они поднимают его и пытаются привести в чувство. Похоже, что ясновельможный пан только ранен. С одной стороны это плохо, у меня была надежда что, потеряв предводителя, они разбегутся. Вряд ли они так уж сильно любят его. Но с другой стороны может они свалят отсюда пытаясь его спасти. Но нет, пан, кажется, оклемался и требует продолжения банкета. Ну что же, врач сказал в морг, значит в морг, никакого самолечения. Гайдуки бросаются к сараю, в котором мой конь. Надеюсь, эти лишенцы ничего ему не сделают, потому, как к я к нему привык и менять не собираюсь. Нет, ну что за уроды, толпой бросаются в сарай не оставив никого наружи прикрывать. Потом так же вываливаются наружу и наконец, на свою голову находят меня стоящего напротив них с пистолетами в руках. В отчаянной попытке достать меня саблями они бросаются в свою последнюю атаку, но так с рейтарами не воюют. Три противника против четырех стволов на таком расстоянии это не серьезно. Расстреливаю их как в тире и снова ухожу в сторону. Пан Печарковский еще жив и мне сюрпризы без надобности. Опять заряжаю пистолеты и взвожу замки. Ну что же, ясновельможный пан не пора ли нам познакомиться поближе?
