— Детка, пожалуйста. Я больше не буду прикасаться к тебе. Пожалуйста, вернись ко мне. Пожалуйста.
— Какого хрена здесь происходит?
Сквозь ее затуманенное сознание прорезался глубокий голос, от него исходила власть. Командный голос решил, как она будет наказана, как и где ей причинят боль в этот конкретный день, быстро отмеряя справедливость.
— Пошел ты! — закричала Алия.
Она была готова, они могли убить ее, но без боя она не сдастся.
Эти подонки не всунут ей иглу в руку снова, не сделают ее уступчивой. Они не заставят ее просить дозы. Она не собиралась облегчать им работу.
Нет. Нет. Пожалуйста, только не снова.
— Алия! — этот голос был настойчив, толкая ее. — Алия! Ты в Безакистане. Ты в безопасности. Ты здесь. Никто не собирается делать тебе больно.
Сильные руки трясли ее, силой заставив открыть глаза.
Дэйн? Как Дэйн оказался в Южной Америке? Он приехал за ней? Он не мог видеть ее такой слабой и жалкой. Она попыталась оттолкнуть его, но мужчина был, словно массивная кирпичная стена.
— Уходи.
Он отказывался сдвинуться с места.
Слезы побежали по лицу, когда она начала яростно биться за свою свободу. Резкий удар по ее заднице, опаляющий кожу, заставил ее вернуться к реальности. Однако удар от реальности был еще сильнее, чем от ладони, приложившейся к ее заднице. Она была во дворце, и не одна, а в окружении ее троих телохранителей. Купер сидел, отклонившись на пятки на полу, пристально смотря на нее, а на его лице отчетливо читалось чувство вины. Лэн держал Купа за рубашку, словно отодвигал его от нее. А Дэйн стоял перед ней, его восхитительное лицо было строгим и взволнованным, когда он смотрел на нее сверху вниз. Голубые глаза мужчины были спокойны, когда он положил руки ей на плечи, будто был готов привести ее в чувство. Он был тем, кто шлепнул ее по заднице, и именно ему принадлежал тот глубокий голос, пытающийся вернуть ее в реальность.
И вдруг Алия поняла, что она была голая во всех смыслах этого слова.
— Убирайтесь отсюда!
Но ни один из них даже и не подумал сдвинуться с места.
И о чем только она думала? Какого черта она делала? Девушка всхлипнула, она не могла справиться с этим. От все еще охватывающей ее паники, желудок Алии скрутило в тугой узел. Эти воспоминания были так близки к реальности, что она чувствовала запах сырой простыни и слышала крики женщин вокруг. Толкнув Дэйна, принцесса попыталась выпроводить его из комнаты, но тот был, словно башня из груды мышц. Мужчина вообще никак не реагировал на ее жалкие попытки к освобождению.
— Успокойся, Принцесса. Ты знаешь, где ты?
Алия ненавидела его идеально спокойный тон. Она была за пределами здравомыслия, а его голос звучал абсолютно спокойно. Она попыталась успокоиться, но они все были так близко.
— Мне нужно, чтобы вы ушли. Уходите!
Было несправедливо набрасываться на них, но ей было необходимо побыть одной, чтобы она могла успокоиться. Она должна выгнать их отсюда, пока снова не потеряла контроль над собой. Она уже и так достаточно унизила себя. Паника еще больше подступила к краю ее сознания, застревая в горле и грозясь вырваться в долгий крик.
Они все сговорились против нее, даже Лэндон. Он знал о расследовании. Это было единственным объяснением, откуда он знал, где и когда произошла эта встреча в ее жизни. У всех троих на лицах читалось замешательство.
Сломанная и страшная. Это все, кем она была.
— Алия, я готов перекинуть тебя через колено и шлепать по заднице до тех пор, пока ты не придешь в себя.
— Мило. Что ж, вперед. Это ничто по сравнению с тем, через что я прошла. Ты думаешь, ты такой большой и плохой? Давай, обижай глупую, слабую принцессу. Может быть, это заставит тебя почувствовать себя мужчиной.
Она выплюнула ему эти слова, потому что не хотела позволять ему знать, что ей нужно, чтобы ее поддерживали и окружали заботой, пока она не будет уверена, что находится в полной безопасности. В конце концов, они поймут, что она сломлена, и уйдут. Ей придется возвести действительно высокую стену, которая защитит их всех, тогда их отказ не принесет так много боли.
— Мужчины видят в женщине только боксерскую грушу, разве не так?
Лицо Дэйна стало ярко-красным, его челюсти сжались так, что она была уверена, что те сломаются. Он был настолько взбешен, что принцесса уже было подумала, что он действительно ударит ее, чтобы тем самым показать, кто сильнее.
Вместо этого, он резко отошел от нее, и повернулся к ней спиной. Стараясь не смотреть на нее снова, он просто протянул руку к рубашке Купера, где до этого была рука Лэна. Скрутив ткань в кулаке, он потянул своего друга за собой.
— Черт возьми, Дэйн.
Купер сопротивлялся, но казалось, ничто не могло помешать Дэйну.
— Отпусти меня. Мы не можем оставить ее в таком состоянии.
Дэйн просто вышел из комнаты, волоча Купа за собой.
Руки Алии тряслись, когда она почувствовала теплую мягкую ткань, внезапно накрывающую ее плечи. Она посмотрела наверх. Лэндон. Без единой эмоции на лице, он накинул халат на ее тело, прикрывая наготу девушки.
— Я допускаю, что ты очень сильно облажалась, Принцесса, — Лэн начал говорить с привычным тягучим акцентом.
Она засмеялась, но не было ничего смешного в этом звуке. Алия со всей силы затянула пояс халата, как будто это были ее доспехи.
— Хорошо, Лэн. Ты только что доказал, что у тебя есть глаза и мозги, которые наполовину работают.
Мужчина вздрогнул, а его взгляд стал абсолютно нечитаемым. Алия едва сдерживала слезы. Что с ней было не так? Почему она продолжала говорить эти ужасные вещи? Почему она причиняла им боль?
Потому что они пугали ее. Потому что, если она причинит им боль первой, они не смогут ранить ее в ответ.
— Вау. Это было хорошо, Принцесса. Ты знаешь, как дотянуться до слабых мест. Ты определенно ударила Дэйна по самому больному. Ты знала, что его бывшая жена, считала БДСМ жестокостью? Ты знала, что когда он предлагал ей поэкспериментировать, при этом, не касаясь ее, она называла его извращенцем, получающим удовольствие от избивания своей жены?
Она ахнула. Как ужасно. И как ужасно она сейчас себя чувствовала. Дэйн никогда не обидит женщину.
На секунду Алия прикрыла глаза. Иногда она просто не узнавала себя. Когда она накидывалась на кого-то, как сейчас, это говорили ее страхи и боль, не она.
— Нет. О, Лэн, я не знала. Он бы не издевался над ней.
— Ну, у тебя хорошие инстинкты, Принцесса. Дэйн чувствовал, будто подвел всех, всю свою семью, особенно свою бывшую жену. Про себя могу сказать, что я самый тупой идиот, которого когда-либо видел свет, поэтому уточняю, что это самый верный способ причинить мне боль. А еще, позволь мне дать тебе совет, как причинить боль Куперу, потому что я не уверен, что ты смогла его понять. Он очень хорошо скрывает свою неуверенность в себе.
— Не надо.
Алия почувствовала горькие слезы, обжигающие ее лицо.
Потянувшись к ней, Лэн смахнул влажную дорожку с лица, но его голос не изменился. Он остался глубоким и вежливо монотонным.
— Куп из большой семьи, владеющей ранчо. Когда он был маленьким ребенком, на ранчо настали трудные времена. Семья потеряла почти все. Каждый цент, который они зарабатывали, был вложен в землю, либо шел на выплату долга, поэтому рос он в бедности. Он был самым младшим из семи сыновей, поэтому к тому времени, как обноски от его братьев доставались ему, они были настолько дырявыми и поношенными, а он был настолько худым, что одноклассники называли его Чучелом. Назови его так пару раз, и это заденет его за живое. А поскольку ты не только облажалась, но еще и жестока, это даст тебе немного больше возможностей. Наслаждайся, — он покачал головой. — Вот как я это вижу, не важно, тебя всегда обижают, или ты позволяешь им себя обидеть. В любом случае, это чертовски больно.
Смахнув еще одну слезу, Лэн повернулся и последовал за Дэйном и Купом. Они все уходили, и она была единственной, кто их прогонял, причиняя им боль и отталкивая, потому что она была недостаточно смелой, чтобы быть доброй и приветливой. Для этого требовалось храброе сердце, а ее было разбито вдребезги.
Из глаз хлынул новый поток слез, но крик, всегда готовый вырваться наружу, застрял у нее в горле.
— Лэндон.
Он остановился, но не повернулся.
— Что вам угодно, Ваше Величество?
Так много всего. Но ничего, о чем она могла бы попросить.
— Скажи Дэйну, что мне жаль. И Куперу и… мне очень жаль, что я обидела и тебя тоже.
Кивнув, Лэн ушел, и она снова осталась одна.
Алия упала на пол. Великолепное платье, которое она выбрала в надежде, что они заметят ее, лежало на плитке, истоптанное следами от ботинок, испорченное. О чем она думала? Она могла надевать все, что ей нравится, но все равно оставалась девушкой, прикованной к кровати в ожидании смерти.
