от Лулы, сняв обычный одежный артефакт, голым не остался. Доспех всегда на мне, как вторая кожа. Только видоизменил его, подобрав подходящий случаю внешний вид.
— Марк, только не надо эту черную бабочку, — категорически не одобрила Лула, — Мы не на похороны идем…
— Вообще-то я приглашен как поставщик черной маны.
— Вот именно, — парировала Лула, — Поставщик, а не гробовщик… да, вот эта красная смотрится эффектней.
Прилетели ко дворцу, когда на небе загорелись первые крупные звезды. Гости валят плотным потоком, значит, и мы не опоздали. Гор мордой в грязь не ударил, спикировал аки коршун и сел четко на разлинованный парковочный квадрат. Горжусь стариком. Старый конь борозды не портит.
Мы с Лулой вышли из кабины и чинно с достоинством влились в длинную очередь перед входом. Я сразу обратил внимание, что никаких големов в охране дворца нет. Только зверобоги в черных костюмах и черных бабочках. Хорошо, что послушал Лулу. А то бы меня можно было принять за охранника.
Внутрь нас пропустили без лишних проволочек, просто сверившись со списком. Мы прошли в сверкающий зал со свисающими люстрами, тяжелыми портьерами, развешенными картинами, расставленными доспехами и прочими дворцовыми атрибутами.
Только трона пока не видно. Впрочем, если и есть тут трон, нас вряд ли к нему подпустят. Наш статус обозначен нарисованными прямо на полу стрелочками и линиями, однозначно предписывающими, куда можно и куда нельзя. Так что заняли наблюдательную позицию в толпе таких же как мы гостей третьего сорта… в смысле эшелона.
Лично я начинаю понимать, почему Атемита не ладит со Слонцем. Наша верховная никогда бы не позволила себе делить гостей на эшелоны, уровни, сорта. Для нее все равны. И сама она одна из нас. А тут столько понта, что сплюнуть хочется.
Ладно, дело есть дело. Постоим, посмотрим. Вдруг какой шанс мелькнет. А пока остается слушать светские разговоры окружающих. Полезно, кстати, для общего развития.
В основном разговоры крутятся вокруг должностей. Кто на какую должность рассчитывает, кто на какой должности пытается удержаться, кто какую должность освободил. То есть вокруг меня собрались по большому счету чиновники, и чиновников этих не одна тысяча.
Если честно, я совершенно не понимаю, зачем на Рублевке такой огромный чиновничий аппарат. К городу богов все эти зверобоги явно не имеют никакого отношения. Напротив, из отдельных высказываний становится ясно, что перевод в город богов они считают ссылкой и опалой.
Но! На рублевке всего живет несколько десятков тысяч. Нахрена десятую часть населения задействовать в управленческом аппарате? Пока для меня загадка. Тут, правда, есть какое-то количество зверобогов, одетых, условно говоря, по-военному. Даже кое-кто в боевых доспехах. Но таких здесь единицы.
Лула, судя по всему, тоже не понимает. Стоит рядом со мной с недоверчивой полуулыбкой, слушая все эти чаянья, хотелки и просто сплетни о богах, про которых ни она, ни я никогда раньше не слышали. Если честно, вся эта трескотня ни о чем начинает надоедать и даже раздражать.
— Марк, — вдруг едва слышно позвала Лула и взглядом указала за мое правое плечо.
Я понял, что она предлагает не повернуться, а прислушаться. Ну я и прислушался.
— … а я вам говорю, это был не прорыв, — услышал я высокий немного блеющий голос.
— А что же еще? — ответил знакомый мне верноподданнический голос бывшего работодателя Верзивульфа.
— Кто-то пробил дыру в хаос… и даже впустил сюда химер, — продребезжал высокий.
— Не понимаю, кому и зачем это надо, — в рассчитанном на публику праведном негодовании посетовал Верзивульф.
— Да все вы понимаете… думаете, за пять тысяч лет у нее не осталось сторонников? А я думаю, осталось… и немало.
— К чему вы клоните? — осторожный козлище сделал вид, будто намека не понял.
— Она попытается вернутся, — пророчески проблеял высокий, — Уж поверьте, пять тысяч лет — слишком маленький срок, чтобы все забыть.
На этом разговор двух травоядных зверобогов прекратился. А Лула написала мне в личку: «Марк, они говорили про Мэгру» — «это я и сам понял».
Дотумкал, что Мэгра на Рублевке является гораздо более значимой фигурой, чем это пытаются показать, всячески замалчивая связанные с ней события. Вопрос в другом, как нам преодолеть этот заговор молчания. Если все будут отмалчиваться, нам останется и дальше тыкаться наугад.
И тут я заметил в числе гостей… не нашего третьего эшелона, а самых виповых центровых, прогуливающихся там, куда нам с Лулой проход воспрещен… заметил Коплепокапля, с бокальчиком черного шампанского.
— Лула, ч-черт, — я зашептал, склонившись ей к уху, — Какого лешего мы ищем лазейки, вместо того, чтобы сразу взять Покапля за жабры?
— Но он же говорил, не лезть к Слонцу, — возразила она.
— Знаешь, что? — начинаю закипать, — Мало ли что он говорил, хренов перестраховщик. Пиши ему в личку.
— О чем?
— О том! Мы ни черта не расследуем без инфы от первых лиц. Давай… пусть пошевелится.
Лула переключила внимание на внутренний интерфейс. По зрачкам вижу, что печатает в личный чат. Вот и хорошо. Пора подключать тяжелые фигуры.
Покапль явно прочел сообщение. Забегал взглядом по толпе. А увидев нас, сделал вид, будто обрадовался. Подошёл к огораживающей ленте и замахал нам, ни дать ни взять, как отец родной.
— Пропустите их, — потребовал он у безопасника.
Нам открыли проход, отстегнув ленту от золоченого столбика.
— Здравствуйте, — сказал я с долей… долькой… долищей иронии, — А самолет летел, а крылья стерлиса, а вы не звали нас, а мы приперлиса…
— Ну зачем вы так, Марк. Пройдемте… пройдемте… не надо на виду.
Вот сразу чувствуется, Покапль в этом дворце если не с ноги может двери открывать, то уж по меньшей мере с руки, зато любые. Он провел нас в отдельную комнату, судя по обстановке, что-то вроде кабинета.
— Как вы умудрились сюда попасть? — спросил он не без интереса.
— Да запросто, — отвечаю без всякого смущения, — Продал Слонцу пять кубов черной маны.
— Откуда так много? — поразился Покапль.
— Перепало по случаю, как раз нужны были деньги на выкуп стоянок, а предыдущий покупатель умотал на Олимп, — говорю с намеком, — Пришлось срочно искать другого.
— Понятно, — градоначальник не выдал недовольства.
— Почему вы сразу не рассказали, насколько влиятельной фигурой является Мэгра?
— Извините, Марк. Это
