Прикинув по солнцу, в какой стороне река, хотя она с трех сторон огибает полуостров, двигаюсь, надеюсь к ближайшему берегу. Странно, что забор не удалось разглядеть ведь он метров пять в высоту. Скорее всего, я нахожусь где-то в низине и забора оттуда не видно. Какое-то время пришлось ползти по кустам журика на четырех конечностях, кажется здесь это основной способ передвижения. Вскоре я выполз к широкой протоптанной тропинке, по которой можно было идти в полный рост. Сориентировавшись по направлению к реке, как я думал, и наконец-то, распрямив спину, направился на поиски водопоя. Метров через триста тропинка действительно уперлась в берег реки. Река снова не вызвала никаких эмоций, кроме желания напиться воды. Помня о предостережениях, относительно живности в реке, решил близко к воде не подходить. Берег в этом месте оказался пологим, покрытый речным песком. От кустарника до воды расстояние метров десять. Ближе к кустам пролегала утоптанная тропинка, по которой регулярно ходили. Не стал изобретать велосипед, пошел по тропинке в направлении центра полуострова. Вскоре вдали показалось какое-то сооружение на берегу.
Минут через десять ходьбы по берегу я остановился перед сооружением типа журавль. Обыкновенный журавль, как в деревенском колодце. Только воду черпали деревянным ведром на конце шеста. Вся конструкция сделана так, что набирая воду, человек не приближается к воде. На вид река, как река, но водимо зверушки в ней обитают к людям весьма недружелюбные. Зачерпнув из реки воды, я с наслаждением пил прохладную воду из ведра. Наполнив желудок водой, вспомнил, что у меня есть половина хлеба с завтрака. Достал хлеб и принялся обедать, запивая водой из ведра. Пока обедал таким образом, не торопясь разглядывал противоположный берег реки, примерно, как и на нашей стороне пологий, поросший невысокой травой. На противоположном берегу не было никакого кустарника вообще, как и признаков присутствия человека. Вообще на том берегу не было признаков жизни - никакой. Ни птички, ни зверюшки захудалой - только невысокая трава. В зарослях журика, кстати, тоже не было никакой живности. Ни жуков, ни букашек, ни улиток - ничего.
Когда половина хлеба была уже съедена, вдруг кто-то у меня из-за спины вырвал мой кусок хлеба и бросился бежать к кустам. Поначалу растерявшись от такой наглости, я быстро сориентировался и погнался за грабителем. Передо мной маячила спина в лохмотьях, вонь от немытого тела чувствовалась даже на бегу. Грабитель, убегая, запихивал хлеб в рот, и пытался по-быстрому съесть. Вот это ты зря браток, хрен ты на бегу поесть сможешь, а вот дыхание себе собьешь, да и подавишься, чего доброго. Толи он действительно подавился, толи оказался настолько слаб, что не в состоянии был убежать, но я его догнал сравнительно быстро. Подсечка под ноги и он падает прямо на тропинку, неловко взмахнув руками. Я остановился рядом и начал со злостью пинать гада по ребрам. Злость во мне просто бурлила, я чувствовал необычайный прилив сил и желание добить эту мразь окончательно. Но видимо где-то внутри меня осталось, что-то от земного воспитания и мне удалось остановиться. Действительно, с чего вдруг за пол корки хлеба мне захотелось убить человека? Тогда в бане накатила злость, сейчас еще больше. Такими темпами я скоро начну убивать за один только косой взгляд.
Вонючее тело в обносках лежало у моих ног. Грабитель даже не стонал, просто лежал и глубоко дышал. В руке он сжимал остаток моего хлеба, который не успел съесть. Я наклонился, чтобы забрать свой обед из руки доходяги. Когда я начал разжимать его руку он неожиданно сильнее вцепился в хлеб и прохрипел:
- Отдай, - и затем, сглотнув пересохшим горлом, добавил, - Пожалуйста.
По его впалым щекам текли слезы, в глазах было столько мольбы и отчаяния, что мне стало стыдно за то, что чуть его не убил минуту назад. Я отпустил его руку. Он так и остался лежать на земле в позе эмбриона плача и сжимая в руках мой кусок хлеба. Подождав, минут пять, я сказал:
- Ладно, хватит валяться, давай поднимайся.
Но он продолжал лежать и всхлипывать.
- Вставай или сейчас тебе по ребрам наваляю, мало не покажется.
Угроза подействовала. Он с трудом поднялся с земли.
Передо мной стоял грязный, вонючий, изнеможенный человек в обносках. Слипшиеся немытые волосы, запавшие серые глаза, слегка вытянутое лицо. Когда-то раньше, это было весьма симпатичным парнем. Сейчас в таком виде я даже возраст его определить затруднялся. От двадцати пяти до сорока, точнее не скажешь. Вместо одежды остались одни лохмотья, и нигде не было ни ложки, ни лопатки. Видимо корни он не копает, по состоянию видно, что уже давно. Ну, что ж дружок, хлеб придется отрабатывать, здраво рассудил я. Раз в руки так удачно попался абориген, будем извлекать из этого пользу.
- Иди за мной - говорю бедолаге и направляюсь назад к реке. Как ни странно, но он поплелся за мной без возражений и даже не пытался съесть хлеб. Подойдя к ведру с водой, я посмотрел на спутника и сказал:
- Дай сюда хлеб.
Тот в страхе сжался и сначала прижал руки с хлебом к груди, а затем попытался запихнуть его в рот.
- Да отдам я тебе хлеб, дай сюда - сказал я, отбирая с силой хлеб из его руки.
Бедняга с обреченностью и отчаянием смотрел, как кусок исчезает у меня в кармане.
- Руки держи. Сейчас воды полью, тебе умыться надо.
Видимо до него дошло, что надо делать, и он сложил руки лодочкой под льющейся водой. Через пару минут его лицо и руки заметно посветлели. Кожа была обветренной и загорелой, но это была именно кожа, а не слой грязи.
- Ешь - протянул я ему хлеб.
Он взял протянутый кусок и сразу собирался запихнуть в рот, но в последний момент остановился. Видимо не привык, что хлеб не отбирают.
- Спасибо - проявил вежливость, неудачливый грабитель, и принялся есть хлеб.
- Ты водой то запей, не давись всухомятку и не спеши - посоветовал я.
Но хлеб, как ни старался он не торопиться, закончился секунд через тридцать.
- Теперь рассказывай, чудо, кто ты и как до такой жизни докатился?
- Меня зовут Ларуш, я здесь второй месяц за убийство дочери графа, но я никого не убивал, меня явно подставили, - начал тараторить Ларуш.
- Не части. Мне пока без разницы, за что ты здесь. Рассказывай, почему без инструмента, голодный, не моешься?
- А зачем? Все равно скоро подохну.
- Почему скоро? Два месяца же выжил.
- Ну и толку с того? Здесь только три человека живут больше года, остальные умирают быстрее.
- И, что шансов нет совсем?
- Только на поле не заходить. Эти кусты, по-моему, высасывают из человека душу. Вы новенькие, в первый день не почувствуешь, но уже через неделю многим станет плохо, самые слабые умрут через месяц.
- Слабые, это типа физически слабые?
- Нет, это не объяснить, бывает, здоровый бугай угасает прям на глазах, а дохляк по виду чувствует себя хорошо. Говорю же, душу он высасывает, а у кого она какая нам не ведомо.
- Попытки побега отсюда были? - решил поинтересоваться на всякий случай.
- Из нашего этапа через неделю одни на плоту переплыть реку пытались.
- Ну и как?
- Да никак. Даже до середины не доплыли. Из воды чудище вылезло и всех с плота в воду утащило. Только кровь по воде разошлась.
- Что, такая страшная тварь?
- Страшная, человека пополам запросто перекусит. К воде лучше не подходить, чуть зазеваешься, тут же утащат под воду и сожрут. Сам видел, как одного с берега щупальцем в воду утащили.
- Самому журик найти получилось? - задаю актуальный на сегодня вопрос.
- Два раза за месяц. Потом перестал время тратить. Все одно помирать, так зачем мне на надзирающих горбатится?
- Почему на надзирающих? Куда, кстати, эти клубни потом деваются, что из них делают?
- Потому что заправляют всем надзирающие. Охрана только сторожит, все остальное по воле святош здесь происходит. Куда клубни потом деваются, никто не знает. Даже те, кто год здесь протянул и те не знают.
- Как-то можно в хозотряд попасть, чтобы сюда не приходить на работу?
- Стоял бы я сейчас перед тобой, будь такая возможность. Если тебе вдруг повезет, и ты за день найдешь несколько клубней, то в счет остальных дней можно в душегубку не ходить.
- Часто такое случается?
- Ты меня слышишь? Я за месяц нашел всего два клубня, два, а не двенадцать или двадцать. Некоторым больше везет, но ненамного. Кстати вас заселили в первый от ворот барак?
- Да в первый.
- Так вот два месяца назад оба барака были полными! Вот и считай, как долго здесь прожить можно. Думаю, в течение пары месяцев почти весь второй барак передохнет, потом опять новичков пригонят.
- А за деньги как-то попасть в хозотряд нельзя? - хоть и нет у меня ничего за душой, но информация лишней не будет.
- Да туда только так и попадают. Сто руалов за месяц. Договариваешься со святошами и вперед. Там почти каждые пару месяцев контингент меняется. Но не вздумай обмануть, о быстрой смерти потом будешь только мечтать. Здесь это строго поставлено. Лучше тогда здесь в душегубке тихо чахнуть.
