Золотой век русской поэзии. Лирика - Василий Андреевич Жуковский

Тоскою, в полночь, пробужденный,

С моим я сердцем говорил

О древнем здании вселенной,

О дивных таинствах светил.

Оно повсюду находило

И вес, и меру, и число,

И было ясно и тепло,

Как под златым огнем кадило,

Струящее душистый дым,

Оно молением святым,

Как новой жизнью, напоялось.

Но, пленник дум и суеты,

Вдавался скоро я в мечты,

И чувство счастья изменялось.

С толпой нестройных, диких грез

Ко мне волненье набегало,

И, с утром, часто градом слез

Мое возглавие блистало…

Суди и рассуди мой суд,

Великий Боже, Боже правый!

Враги на бой ко мне идут.

И с ними замыслы лукавы

Ползут, как черные змии…

За что? В чем я пред ними винен?

Им кажется и век мой длинен,

И красны слезы им мои.

Я с тихой детскою любовью

Так пристально ласкался к ним, —

Теперь моей омыться кровью

Бегут с неистовством своим,

В своей неутолимой злости.

Уже сочли мои все кости,

Назначив дням моим предел;

И, на свою надеясь силу,

И нож и темную могилу

Мне в горький обрекли удел.

Восстань же, двигнись, Бог великий!

Возьми оружие и щит,

Смути их в радости их дикой!

Пускай грозой Твоей вскипит

И океан и свод небесный!

О дивный Бог! о Бог чудесный!

У ног Твоих лежит судьба,

И ждут Твоих велений веки:

Что ж пред Тобою человеки?

Но кроткая души мольба,

Души, любовью вдохновенной,

Летит свободно по вселенной

В зазвездны, в дальни небеса.

Творец, творенью непонятный!

Тебе везде так ясно внятны

Людей покорных словеса!

Пускай свирепостью пылают;

Но только Твой раздастся гром —

Они, надменные, растают,

Как мягкий воск перед огнем!

Как прах, как мертвый лист осенний

Пред бурей воющей летит,

Исчезнут силы дерзновенных!

Идут — и зыбкий дол дрожит,

Поля конями их покрыты…

Но, Сильный, Ты на них блеснешь

И звонкие коней копыты

Одним ударом отсечешь,

И охромеют грозны рати…

Сколь дивны тайны благодати!

Ты дал мне видеть высоты!

Он снял повязку слепоты

С моих очей, Твой ангел милый:

Я зрю… о ужас! зрю могилы.

Как будто гладные уста

Снедают трупы нечестивых…

Кругом глухая пустота!

Лишь тучи воронов крикливых

И стаи воющих волков

Летят, идут на пир, как гости,

Чтоб грешников расхитить кости

И жадно полизать их кровь!

Горят высокие пожары,

И слышен бунт страстей в сердцах;

Везде незримые удары,

И всюду зримо ходит страх.

О, грозен гнев Твой всегромящий!

И страхом все поражено:

От птицы, в облаках парящей,

До рыбы, канувшей на дно

Морей пенящихся глубоких.

Но в день судеб Твоих высоких

Твой раб, снедаемый тоской,

Не убоится бурь ревущих:

Тебя по имени зовущих

Спасаешь мощной Ты рукой.

Свеча, чуть теплясь, догорала,

Камин, дымяся, погасал;

Мечта мне что-то напевала,

И сон меня околдовал…

Уснул — и вижу я долины

В наряде праздничном весны

И деревенские картины

Заветной русской стороны!..

Играет рог, звенят цевницы,

И гонят парни и девицы

Свои стада на влажный луг.

Уж веял, веял теплый дух

Весенней жизни и свободы

От долгой и крутой зимы.

И рвутся из своей тюрьмы,

И хлещут с гор кипучи воды.

Пловцов брадатых на стругах

Несется с гулом отклик долгий;

И широко гуляет Волга

В заповедных своих лугах…

Поляны муравы одели,

И, вместо пальм и пышных роз,

Густеют молодые ели,

И льется запах от берез!..

И мчится тройка удалая

В Казань дорогой столбовой,

И колокольчик — дар Валдая —

Гудит, качаясь под дугой…

Младой ямщик бежит с полночи:

Ему сгрустнулося в тиши,

И он запел про ясны очи,

Про очи девицы-души:

«Ах, очи, очи голубые!

Вы иссушили молодца!

Зачем, о люди, люди злые,

Зачем разрознили сердца?

Теперь я горький сиротина!»

И вдруг махнул по всем по трем…

Но я расстался с милым сном,

И чужеземная картина

Сияла пышно предо мной.

Немецкий город… все красиво,

Но я в раздумье молчаливо

Вздохнул по