- Смотри, - произносит он, и я перевожу взгляд как раз в тот момент, когда ручки начинают распадаться на части.
Пока не превращаются совсем в песок.
Я протягиваю руку, мне надо прикоснуться и понять, что это все, правда.
Правда.
Бен Майклз - чудо науки.
- Что еще? Ты можешь превратить ручки в воду?
Он качает головой:
- Это не точная наука. Мне приходится фокусироваться, чтобы почувствовать клетки и соединения, менять структуру, воплощать это в реальность, это все очень сложно и очень выматывает, - он молчит пару секунд. - Я могу работать с молекулярной структурой, но не могу создавать что-то новое или разрушать, или заменять чем-то другим.
Он не смотрит на меня. Видно, что он устал: бледный, движения сдержанные. Мне кажется, единственное его желание сейчас - провалиться сквозь землю.
- Так ты не умеешь читать мысли, воспламенять взглядом и становиться невидимым? - мне хочется смягчить обстановку. - Скукотища!
Бен смотрит мне в глаза и улыбается.
- Если, уж, Вселенная наградила тебя суперспособностями, то могла бы и научить летать, - добавляю я.
Он качает головой и произносит почти шепотом:
- У меня нет суперспособностей.
Но он спас меня.
Мне хочется еще что-то добавить, но тут дверь в класс открывается и входит
Публит с шоколадным печеньем и кофе в руках. Она замечает нас и почти подпрыгивает:
- Боже мой, вы напугали меня до смерти, - улыбается она и идет к своему столу.
- Хорошо, что Вы не пролили кофе, - говорит Бен.
- Спасибо Богу! - отвечает она и переводит взгляд опять на нас. Выражение ее лица меняется. Внезапно она становится серьезной и смотрит на меня:
- Мисс Теннер, с вами все в порядке?
Я осознаю, что выгляжу ужасно. Не знаю: бледная я или наоборот вся красная, слишком медленно или слишком быстро дышу, но я точно чуть покачиваюсь на носках и не могу сфокусировать взгляд.
Я заставляю себя кивнуть:
- Все в порядке, спасибо.
Она внимательно меня изучает, и я понимаю, что я до сих пор не на уроке, хотя звонок прозвенел уже как 5 или 10 минут назад.
- Мне пора на испанский, - я хватаю рюкзак и напоминаю себе, что надо дышать и передвигать аккуратно ноги, чтобы не упасть.
- Бен, я почти уверена, что сейчас у тебя "окно", - говорит Публит, когда я открываю дверь.
- Вы как всегда очень проницательны, Мисс Пи, - отвечает Бен.
Я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда он бросает взгляд на меня, и выбегаю из класса, когда Публит говорит:
- Отлично, смею предположить, что ты совсем не против сделать для меня пару ксерокопий и принести несколько книг из библиотеки.
Бен краснеет и продолжает на меня смотреть. Что-то такое в его выражении...
Обычно я легко читаю людей, но сейчас не могу понять, то ли он рад, что я ухожу, то ли недоволен, что нас прервали.
После школы мы с Алексом забираем Джареда из бассейна и едем домой.
Левая рука Алекса высунута в открытое окно навстречу воздушному потоку, его короткие волосы даже не шевелятся на ветру, в отличие от моих, которые, кажется, заполняют все пространство.
Я ничего не рассказала ему про Бена.
Обычно когда я права, я сразу же кричу об этом Алексу, но если быть честной, такое случается не так-то и часто.
На испанском, когда я проскользнула в класс и заняла место рядом с Алексом, я уже почти начала ему рассказывать, что произошло, но не смогла подобрать слова. И каждый раз как я собираюсь это сделать, мой язык каменеет.
Я не чувствую себя удовлетворенной, мне не хочется хвастаться Алексу, что я все-таки была права. Я чувствую себя очень странно, я не уверена ни в своих движениях, ни в словах, ни в мыслях. Будто я вовсе и не я. А что, если Бен не до конца вернул меня к жизни? Что, если меня и не должно быть здесь?!
Когда мы подъезжаем к моему дому, я не сразу открываю дверь.
- Если я сейчас быстренько возьму свой купальник, ты отвезешь меня к бухте? - спрашиваю я Алекса.
- Почему...
Он сразу замолкает. Мне не надо объяснять ему, почему я хочу в Ля Джоллу, а не на Торри Пайнс.
Я не могу вернуться на Торри Пайнс, пока не разберусь, кто такой мой Джон До и как он связан с обратным отсчетом. Я не могу вернуться туда и увидеть следы грузовика, что убил меня.
И особенно не сегодня.
Торри Пайнс - мой пляж, где я проводила каждое свое лето, отдыхала, загорала и строила песчаные замки. Волны океана там тоже мои, особенно когда я стала достаточно взрослой, чтобы зарабатывать деньги, заботясь о людях, решивших поплавать в этих волнах.
Это пляж мой и Алекса. Был. Сейчас - нет.
- Я попрошу Страза, чтобы он попозже забрал меня.
Алекс смотрит на меня:
- Ты в порядке?
Я киваю, но он выглядит равнодушным.
- Не бери все на себя, ладно? Вечером я еще поищу информацию, может, обнаружу что-нибудь интересное.
Я киваю, подавляя горестный вздох. 15 дней - это не так много.
- Так ты подкинешь меня?
Это Алекс и он сделает все, что угодно, лишь бы не возвращаться домой:
- Конечно, Джи, - я продолжаю сидеть на месте, и тогда Алекс добавляет с улыбкой. - Сегодня же, да?
Я улыбаюсь в ответ и выхожу из машины.
В последние дни третьего класса Лесли Брэндон устроила выпускную вечеринку. Она жила в Санталузе и у нее был огромный дом, в который могла пригласить всю нашу младшую школу. У нее был самый красивый бассейн - с водопадом, вышкой и фонтанами! Мы прыгали в бассейн, и я побеждала в каждом круге. В итоге мы с Кейт прыгали с вышки до того момента, пока мама Лесли не накричала на нас.
С того момента Алекс был единственным, кто не прыгал в бассейн и не плавал вообще.
И дело не в том, что он не умел. Нет. Его мать записала их обоих на курсы по плаванию "Мамочка и я", но он все равно ужасно боялся, поэтому чаще просто сидел на краю бассейна.
И все лето я заставляла Алекса приходить со мной на пляж и учила его плавать по-настоящему, чтобы он мог побеждать людей, выигрывать у них в заплывах. Не у меня, у других.
Когда я возвращаюсь в машину, вижу, что Алекс хочет что-то мне сказать.
Мне хочется рассказать ему про Бена, не только потому, что часть меня, все равно требует похвастаться. Но и потому, что я хочу, чтобы он понял - я действительно умирала и сейчас уже не та, что была прежде. Мне хочется обсудить с ним, чем я заслужила второй шанс на жизнь.
Но я так и не могу подобрать правильные слова.
Такие слова, чтобы Алекс мне поверил.
Бухта находится на самом краю Ля Джоллы, а значит парковаться надо на пляже. Алекс останавливается у скалы и, открывая дверь, говорит:
- Итак, Бен Майклз?
- Серьезно? Ты решил поговорить об этом сейчас? - я киваю в сторону толпы людей и машин и того безумия, что творится на пляже.
Алекс улыбается:
- Я все ждал, что ты сама заговоришь, но ты молчишь, вот я и решил выпытать у тебя все сам.
Я закатываю глаза:
- Отлично, так что там с ним?
Алекс пожимает плечами:
- Никогда бы не подумал, что он умный.
Я не могу не улыбаться. По крайней мере, не я одна оказалась в дураках.
Алекс вообще-то более мягкий человек, чем я, но даже если и он признал, что его надули...
- Джи?
- Ммм?
Он понижает голос и старается звучать серьезно:
- Я хотел сказать, что он отлично надрал тебе задницу сегодня на уроке.
Просто размазал!
- Ты просто дурак! - говорю я и выхожу из машины.
- А ты чего ожидала? Я наполовину азиат!
Я качаю головой и иду по узенькой дорожке прямо к пляжу. Натягиваю кепку и защитные очки, прячу вещи в расщелине.
И при этом не оборачиваюсь назад.
Когда-то плавание было для меня способом снять стресс. Шум воды, плавные движения, отсутствие разговоров, полная изоляция - все это помогало расслабиться и отвлечься. Плавание помогало мне думать.
Но Кейт все испортила.
Из-за нее я не могу вспомнить кусок своей жизни.
Я до сих пор не знаю, что тогда произошло. Просто Кейт и ее новый дружок подсунули мне разбавленное чем-то пиво, и я очнулась в 2 часа ночи в незнакомой машине, со спущенными джинсами и порванным нижним бельем. Месяцами я прокручивала все в голове и пыталась понять, что же произошло. Как я оказалась в этой машине? Кто порвал белье? Кто снял джинсы? При этом даже плавание не помогало мне найти ответы на эти вопросы.
Жизнь состоит из набора разных событий, каждое из которых важное и в чем-то играет решающую роль. И когда ты не можешь вспомнить кусок своей жизни - это многое меняет.
Для каждого человека решающие моменты разные и разные их последствия.
Дано: Кейт и я были лучшими подругами, мы постоянно подшучивали над Алексом и даже заставляли играть его в Барби.
Событие.
Результат: мы не разговариваем.
