Томас говорил, что нас занесло под какой-то прозрачный купол, созданный неизвестным Разумом, то и эти каналы – их рук дело.
- Кого их?
Эрвин замялся.
- Видимо, тех, кто сотворил и сам купол. Кто создал внутри него тропический рай, в то время, как вокруг сплошной снег со льдом. Помнишь, они с Тансеном рассуждали о какой-то цивилизации, исчезнувшей с Земли, прежде, чем появились мы?
- Ты о Гиперборее?
- Так точно. Вот эти каналы и созданы ими. Не эскимосы же их построили, верно?
- Тогда тем более нам необходимо возвращаться к лагерю. То что нужно, мы увидели. Нас ждут, а мы тут время теряем.
- Что, и спать не будем?
- Солнце не заходит, видно как днём. Организм у тебя молодой, поспишь на привале. Пару часов хватит.
Кирк заметил, как проводник уже спустился со скалы, отметив взглядом всё что было необходимо. Вошёл в реку, сделал два-три взмаха…
И тут…
Произошло неожиданное.
Эрвин не успел разглядеть случившегося, а Кирк уже стоял и орал во всё горло. Обернувшись на его отчаянный крик и проследив взглядом, молодой полярник едва не отпрянул от кромки берега. То, что он увидел, заставило похолодеть на месте.
Огромный, просто гигантский, выросший буквально ниоткуда водяной тромб, высотою более двадцати метров, вращаясь концентрическими кругами, словно махина навис над проводником, покачался в пространстве и, будто раздумывая, обрушился всей массой вниз. Раздался чудовищный хлопок, послышался сдавленный крик, на месте тромба возникла воронка, которая с бешеной скоростью начала поглощать всё, что колыхалось на поверхности воды. Раздуваясь и ворочаясь, взбухая и расширяясь, у противоположного берега вздулся гигантский пузырь. Казалось, он переливается всеми цветами радуги. Пузырь был похож на громадную шляпу гриба, и если бы не его природное образование вырвавшегося на поверхность подземного газа, можно было смело предположить его рукотворное происхождение.
- Назад! – заорал Кирк, бросаясь к Эрвину. Оба смотрели ошарашенными от внезапности глазами, как тромб, обрушившийся сверху на эскимоса, подмял его под себя, раздавил своей тысячетонной массой, расплющил в лепёшку, а лопнувший с оглушительным треском пузырь, поглотил всё остальное. От проводника ничего не осталось. Пронзительный оглушающий треск забил все барабанные перепонки. Кирк продолжал кричать, но не слышал собственно голоса. Пузырь вздулся последний раз, осел в воду и растворился, словно ложка сахара в стакане воды. Всё было кончено за какие-то секунды.
Эрвин ошеломлённо наблюдал, как вода успокоилась, подёрнулась рябью, и река снова потекла своим вялым ленивым течением.
- Что… - осёкся он. – Что… это было?
Кирк только сейчас перестал кричать, очевидно, сорвав голос. Последние звуки, вырывавшиеся из его гортани, были похожи на хрипы. Он бессильно метался по берегу, бросался по колена в реку, но проводника уже не было. Его поглотила пучина. Молодой эскимос перестал существовать в этом мире.
…Он так и не узнал о смерти своего брата.
********
…Прошло более часа, прежде чем Эрвин пришёл в себя. Всё это время они бесцельно сидели на берегу, совершенно не ощущая времени. Первую минуту Кирк ещё кричал, в надежде, что проводник вынырнет. Потом, видя, что всё напрасно, бессильно опустил руки, отшвырнул длинный шест, уселся на голую землю и прикрыл глаза руками. Эрвин старался его не тревожить, он и сам едва сдерживал слёзы.
- Как же это… - голос молодого полярника дрожал от оторопи. – Как же… я даже не знал его имени. Ни его, ни брата. Что мы скажем Тансену? Что мы скажем проводнику?– он обхватывал голову, качался из стороны в сторону, выдавливая из себя стоны, похожие на рыдания. – Я так к нему привык. Такой славный парень, как и его брат.
Когда они покидали берег, молчаливый и хмурый Кирк, оставил на месте трагедии маленький крестик, сооружённый ими наспех. Теперь срочно необходимо вернуться в лагерь, рассказать о происшествии. Группа доберётся сюда непременно. Все вместе они почтут память отважного парня, сына Арктики, полноправного обитателя Гренландии.
- Вот что… - преодолевая небольшой подъём, затем спускаясь, молвил Кирк. – Ты брату ничего не говори. Я вначале расскажу капитану, а там он пускай сам решает. Теперь нас осталось шестеро.
Оба путешественника и не подозревали, насколько они далеки в своих мыслях о том, что произошло на стоянке ночлега. Ни Кирк, ни Эрвин, разумеется, совершенно не знали, что из некогда полноценной экспедиции их теперь осталось ДВОЕ.
Проходя низменную долину, они не заметили, как вправо от себя из земли выдвинулось какое-то непонятное сооружение, похожее на вентиляционную шахту с колпаком вместо крыши. Как и вздувшийся на реке пузырь, эта конструкция была похожа на гриб с ножкой и шляпкой, только более крупных размеров. Такие колпаки одновременно, с математической точностью, синхронно и методично выдвинулись из земли по всему периметру зелёной долины, границы которой были обозначены невидимой глазу окружностью. Путешественники спешили. Они их не видели. Они были поглощены собственными мыслями.
А между тем, эти неведомые конструкции, похожие на вентиляционные шахты, были предназначены для определённых целей.
…И те, кто создал их, сейчас непрерывно наблюдали за двумя путниками.
********
Томас выглядел не лучшим образом. Ему и раньше было плохо, теперь стало хуже.
После внезапной чёрной пустоты, обрушившейся, что называется с неба, его организм никак не мог восстановить свой жизненный цикл. Сначала, посетившая его тошнота, от которой он едва не вырвал. Затем непонятное головокружение. Кашель усилился настолько, что он начал задыхаться. Неизвестно, сколько бы он ещё просидел в беспамятстве, бесцельно теребя платок и не в силах подняться, если бы не далёкий выстрел, донёсшийся до него со стороны долины. Стрелять могли только Кирк с эскимосом, обрадовался Томас, прогоняя остатки усталости. А может, доверили Эрвину подстрелить какую-нибудь дичь. Охватившее его бессилие было непонятным. Прежде с ним такого не случалось. Тело казалось невесомым, ноги и руки онемевшими, спазмы в горле вырывались раздирающим кашлем. Платок превратился в комок красной тряпки. Выступившая на губах пена была цветом крови.
Что со мной? Отчего такая усталость?
Радость сменилась полным безразличием. Откуда-то сверху прямо под ноги спикировала полярная сова, абсолютно не пугаясь его присутствия. Томас попытался подняться и… не смог.
Чёрт побери! – мелькнула далёкая мысль. – Бес тебе в ребро! Так и без сил можно остаться. Не хватало ещё, чтобы меня тащили на себе, как когда-то русского Константина.
Внезапный толчок сознания подкинул его на месте.
- Господи! – вырвалось из груди. – Тансен, Борисов, проводник… Где вы теперь?
Сова вспорхнула, но не улетела. Птица смотрела на человека бесцветными
