подойдёт и доменная печь.
— Всё? А солнечный свет?
— Если только на него тоже аллергия. К тому же, где ты возьмёшь здесь солнце?
— Верно. А соль?
— Она подходит для зомби. Говорят, они от этого дымятся.
— Неужели больше ничего?
Эрик вздохнул и посмотрел в потолок, поддерживаемый деревянными брусьями.
— Мой дед говорил, что самый страшный яд для вампира — это кровь ангела. Он так живописал последствия, что я поклялся никогда их не кусать. Но где мы возьмём ангела?
— Здесь проще шайтана раздобыть, — буркнул Селим. — Значит, больше ничего не скажешь?
— Мало? — Эрик покачал головой. — Больше ничего не приходит в голову. Ну, и к тому же я должен сделать оговорку. Это всё подействует только в том случае, если это такие же, как я, обычные генетические вампиры. А в этом я сомневаюсь.
— Почему?
— Потому что в этом странном мире просто не может быть ничего обычного.
Салим помрачнел и задумался.
— Мы их видели только дважды. Они крадут людей. Сначала с окраин, там, где селятся пришлые, пропали несколько человек. Мы поговорили с ними и велели следить друг за другом. Тогда первый раз и увидели, как ночью три существа с красными глазами утащили девушку. Мужчины погнались за ними с оружием, но они скрылись в лесу. Второй раз появились двое, напали на мальчика-пастуха. Его удалось отбить, но один из них успел присосаться к его шее. Через несколько часов ребёнок начал рычать и бросаться на людей, у него покраснели глаза. Его пытались удержать, но он вырвался и выбежал на двор, схватил ягнёнка…
— Его убили? — тихо спросил Эрик.
— Не люди. Собаки набросились на него, как на дикого зверя. С тех пор мы используем собак, чтоб охранять границы селения. Псы чувствуют этих тварей и рычат в темноту, лают. Люди хватают оружие и бегут к ним. Только эти чудовища всегда успевают скрыться раньше.
— Странно, — пробормотал Эрик. — У местного ребёнка, не слышавшего наших легенд, не может быть психоза на этой почве. Значит, он был заражён.
— Да. Кстати, когда мы проходили по двору, возле загона лежали две собаки. Они не отреагировали на тебя. Думаю, что это, действительно, что-то другое, не такое как ты.
— Я не опасен. И другие носители этого гена, если они в здравом уме, никакой опасности для общества не представляют. Мы веками живём среди обычных людей и никому не вредим. Но это что-то другое. Из области легенд… Понимаешь, вампиры не живут гнёздами, это выдумки фантастов. Мы живём семьями, как все нормальные люди. Нас очень мало, мы распылены по всей планете, потому не создаём сообществ и не вступаем в вампирские клубы. Единственное, что нас объединяет, это научно-исследовательский центр в Париже, где разрабатывают специальные рекомендации для поддержания нормальной жизни, контролируют выпуск лечебных препаратов и пищи, помогают справляться с возникающими психологическими проблемами. Но мы все одиночки, и потому общество анонимных вампиров в принципе невозможно. А здесь, судя по всему, их не меньше трёх, и они живут и охотятся вместе. Сколько человек пропало?
— Восемь.
— За какой период?
— Десять световых суток.
— То есть почти по одному человеку в сутки? Это плохо, Салим.
— Почему?
— Потому что мне хватает одного литра синтетической крови на неделю, она обогащена питательными веществами. Литра обычной крови на пару-тройку дней будет более чем достаточно. А сколько крови они могут высосать из человека?
— Ты хочешь сказать, что их много? — встревожился Салим.
— И они заражают укусами… — Эрик задумался. — Знаешь, профессор Джордан, который обследовал меня, говорил что-то о вероятности вирусного вампиризма, но, в несколько необычном контексте. Я не помню, о чём там конкретно шла речь, но выглядело это так, словно он подводил научную базу под объяснение магического воздействия. Он говорил о трансформации каких-то бактерий, приводящих к заболеванию крови, в некую субстанцию, воздействующую на организм и вызывающую симптомы вампиризма, описанные в романах.
— Это были теоретические рассуждения?
— Нет, это было то, что он узнал из каких-то древних книг. Он говорил, что в принципе это возможно, и какие-то колдуны-алхимики даже проделывали подобные опыты с кровью больных и вызывали целые эпидемии.
— Чем это нам поможет?
— Я думаю, что, может, если это было в древних книгах, если это связано с колдовством, и если этот мир настолько пропитан магией, что пробуждает во мне мои спящие способности без какого-то усилия с моей стороны… Может, это то же самое? — Эрик посмотрел на Салима. — Он ведь что-то говорил и о борьбе с заражёнными.
— То есть, вылечить их нельзя? — мрачно кивнул тот.
— Это были тёмные времена. С эпидемиями боролись кардинально: карантин и истребление заболевших. Может, на земле наши продвинутые эпидемиологи и справились бы с такой задачей, но у нас с тобой даже пенициллина нет. Дело не в этом… Насколько я помню, тех вампиров было не так просто убить… — он задумался. — Знаешь, я постараюсь вспомнить. А если нет, будем пробовать всё, от осинового экстракта до стрел с серебряным наконечником.
— В крайнем случае, будем рубить головы, — нехотя кивнул Салим и снова погладил по голове притихшего у него на коленях мальчика. — Но хотелось бы найти более надёжный и менее опасный для наших людей способ, — он задумчиво посмотрел на Эрика. — Понимаешь, капитан, я в вампирах вообще ничего не понимаю. Фильмы про них не смотрел, книги не читал. У меня были совершенно другие интересы. И потому я даже представить не могу, с чем имею дело.
— Я и фильмы смотрел, и книги читал, — вздохнул Эрик. — Только чем больше я это делал, тем больше убеждался, что фантазия человеческая не имеет границ, и в искусстве она ограничена только набором некоторых базовых условий, придуманных на заре создания жанра. Но это всё выдумки, понимаешь? И они могут дезинформировать, а потому у меня обратная ситуация. Я наполнен огромным количеством информации, которая, скорее всего, недостоверна, и полагаться на неё нельзя. Потому я постараюсь вспомнить всё, что мне говорили мои наставники, врачи и родственники, а потом будем действовать методом проб и ошибок. Может, хоть какое-то зерно истины во всех этих разговорах было. И в любом случае, можешь на меня положиться. Я тоже неплохой боец.
Селим кивнул ему с улыбкой, и мальчик у него на коленях тоже заулыбался и протянул Эрику ручонку. Тот осторожно взял пальцами маленькую ладошку и дружески пожал её.
Это утро было тёмным. После вечерней пирушки барон Делвин-Элидир лишь усилием воли заставил себя встать с постели. Виной тому было
