Разное было на обозримом Ылше пространстве, о что цеплялся взгляд. Многое можно было рассказать.
Возможно, если бы его столик выходил на западную часть города, то панорама города ощущалась бы просто объемной картиной, завораживающе-детализованной, восторг от которой подкреплялся бы затаенным страхом падения - вся стена и часть пола были абсолютно прозрачны. Но на то место, в котором выживал большую часть жизни, невозможно смотреть просто так.
Надежда и азарт в лабиринте складов, ржавый запах цехов, толкучка пристанционного сектора и холод разогнавшегося ветра на взлетке. Тем более, что ничего толком не изменилось.
Говорят, выбиваясь в люди, часть отвергает свое прошлое, запрещая себе и приближенным его вспомнить. Другая часть смакует былую нищету и превозносит собственные успехи. Мечев, в свою очередь, просто констатировал - все это было. И прибыл он сюда вовсе не из ностальгии и желания кутить в заведении, на которое некогда задирали голову для ориентации в пространстве лабиринта брошенных складских контейнеров.
- Ваш гость ожидает, - подобострастно поклонилась девушка с бейджиком 'Елена', демонстрируя впечатляющие округлости в расстегнутой на три пуговицы блузки.
Форма и статус Мечева служили гарантированным маркером привлекательности, куда более желанным, чем деньги, коих было в достатке у других обитателей ресторана. Не смущала даже тонкая дужка кольца на безымянном пальце. Скорее даже заводила - и эта трансляция эмоций немного мешала молодому псиону сосредоточиться перед самым важным разговором этого года.
- Вежливо проводите за стол и подавайте первое.
Мечев встал на ноги, одернул мундир, глядя на смутное отражение в окне, и радушной улыбкой обернулся ко входу. Встречать ЭТОГО человека сидя он не мог.
Гость цепко оглядел зал от входа, отметил лейтенанта коротким кивком и спокойным шагом направился в его сторону, игорируя как щебетание Елены, так и тяжелые взгляды охраны из неприметных ниш вдоль стены, неободрительно рассматривающих староватую, хоть и чистую и выглаженную, но явно дешевую одежду - серый костюм-двойка, вышедший из моды галстук на сатиновой рубашке. Гостю их отношение было ниже пряжки - массивной, военного образца с чеканным орлом, проглядывающей при нешироком шаге между краев расстегнутого пиджака.
Для Мечева ценность этого человека никогда и не определялась внешним видом. Тот образ, что был составлен в его голове, был всегда одет в мундир со старых фотографий, украдкой подсмотренных со стен комнаты Учителя.
- Ну здравствуй, Малой, - ощерился старик доброй улыбкой.
- Здравствуй, Старшой, - приветствие подкрепилось сильным рукопожатием. - В ногах правды нет? - предложил он присесть за стол.
И тут же, сбивая новую фразу, принесли горячее. Прерывать обед разговорами у этих двух людей было не принято, так что на долгие пятнадцать минут - слова заменили взгляды, оценивающие, ироничные, задумчивые, категоричные. Всякие. Но то, что должно было составить устную беседу, оказалось решено раньше, чем было высказано само предложение.
- Без обид, Малой. Не зови, не пойду. - Промокнув губы салфеткой, произнес наставник Ылши. - Без меня мужикам не справиться, а мне другого дела по душе все равно не сыскать. Я свое по пустоте уже набродил. Сам вывози, Малой. Я к цеху надежно прикипел.
- Как Орион, да? - Нейтрально произнес Мечев, глядя через стекло на махину спящего линкора.
- Как Орион, - хмыкнул задумчиво Старшой. - Уже не поднять.
Ылша демонстративно набил десяток команд на ручном коммридере и со вздохом повернулся к наставнику.
- Будет у меня Мелкий, Старшой.
Свет в зале несколько раз мигнул от десятка пролетевших над головами пустотных тягачей, устремившихся в сторону взлетки.
- Поздравляю, Малой. Большое дело предстоит - нового человека на ноги поставить. Но делать тебе его - самому.
- Я бы и рад, - посмотрел на него Мечев. - Но может случиться так, что даже не свижусь с ним. На руки не возьму, имя не произнесу. Так жизнь сложилась, такой приказ пришел.
- Ты себя раньше времени не хорони, - строго оборвал его старик.
- А я и не хороню. - выдержал его взгляд лейтенант. - Но позаботиться обязан. Кроме тебя, научить его жизни может оказаться некому. Многого прошу, Старшой. Но нет никого тебя роднее.
- С пеленками бегать на старости лет? - пожевал губами наставник.
- Будет кому бегать с пеленками, будет кому следить за здоровьем, будет кому кормить. Будет взвод ветеранов ССО для охраны под твоей рукой.
- Стой-стой, о чем ты, Малой?
- Будет бункер глубинного базирования 'Сердце гор' со сроком автономности в шесть лет, - Ылша проигнорировал вопрос Старшого, поднялся из-за стола, и заложив руки за спину, подошел к окну - там, где происходило непонятное мельтешение тягачей над силовым каркасом мертвого линкора. - Будет все, что посоветуешь сам.
Рядом встал учитель, прочувствовав бесполезность слов и важность некоего события, которому суждено произойти и изменить его жизнь.
- Много гнилого в том приказе, Старшой. Доверить мне жену и сына некому. Не хочу вернуться и видеть их в заложниках. Понимаю, что прикипел, и оторваться от поверхности будет сложно. Но раз он смог, так может и ты сподобишься? - Указал Мечев на восток - туда, где под скрежет растревоженного металла и гул натянутых тросов грузовых пустотников, доносившейся даже сквозь безупречную звукоизоляцию ресторана, громада 'Ориона' вновь поднималась на небеса.
***
В бесконечной пустоте космоса люди прочертили тысячи троп - невидимых, неочевидных для тех, кто впервые посмотрит на карту. Потому как идеальная прямая меж двух точек - не являлась залогом идеального пути.
Тысячи лет назад, в эпоху единой на все человечество планеты, гарантом скорости служили реки и океаны. Сейчас же тот океан - почти все вокруг. Проблема в пристанях звездных систем. Корабль не может вечно ходить по изнанке - ему нужно топливо, еда, вода, синее небо и твердая земля под ногами экипажа. Стараясь пройти по оптимальному числу систем, огибая подводные течения туманностей, рифы разорванной ткани пространства и условные границы враждебных государств - плывет песчинка от огонька к огоньку.
Для технарей в том мало романтики. Несовершенному навигационному оборудованию нужно опереться на мощное гравивозмущение звезды, чтобы начать свой путь по изнанке пространства. Оно же - существование звезды поодаль - позволит кораблю 'найти себя' в бездне и вынырнуть из бесконечного 'ничто' в бесконечную пустоту.
Экономистам же нет дела до проблем технарей - им важнее оборот средств в транзитных системах, виртуозный баланс между мирами с перепроизводством одного вида продукции и недостатком других, сложная логистика мегатонных объемов и сокровенное таинство подсчета денег. Топливо стоит денег, время стоит денег, амортизация подтачивает стабильность отрядов изнутри. Корабль просто не может идти от точки до точки, это слишком дорого.
Самые выгодные пути становятся широкими торговыми трактами. Дальние и неудобные маршруты привлекают контрабандистов и пиратов. Но есть и те дороги, которые не ведут никуда. Тупиковые ветви, упирающиеся в неосвоенные территории или гиблые места. Миллиарды дорог без названий среди четырех сотен миллиардов звезд.
Где-то в глубине фронтира, входящего в формальную зону ответственности РИ, в белом шуме магнитных полей мелькнул крошечный всплеск перехода, прошел волной на половину астрономической единицы вокруг и навсегда исчез под тяжестью гравивозмущений мертвой звезды, догоревшей миллионы лет тому назад. На все - считанные минуты.
Но этого хватило для пробуждения тысячи смертоносных устройств, до поры дремлющих по разным уголкам системы. Гигаватты энергии адреналином выплеснулись в энерговоды систем дальнего обнаружения, аппаратуры слежения и связи, артиллерийских систем и беспилотных кораблей поддержки, минных полей, брандеров и истребительных БКИПов. Волна странной электронной жизни прошла на десять световых минут вокруг - то, что изначально создавалось для убийства, желало исполнить свое предназначение.
А в самом центре раскручивающейся паутины смерти, главным привратником дороги в ад, смотрело на нарушителя глазами калибра all-big-gun стальное чудовище размером с малый планетарный спутник. Склад ССФ был воистину огромен, и, как полагается любой сокровищнице, хранил свои богатства для хозяев, без сомнения забирая жизни всех иных, не важно - злоумышленников или же тех, кому просто не посчастливилось совершить свой последний прыжок в сектор с длинным числовым кодом вместо имени.
Вестники смерти замерли, бесстрастно отсчитывая сорок секунд бонусной жизни гостя-мертвеца - именно столько отводилось на доставку кодов свой-чужой. На двадцать седьмой секунде коды были получены.
