завтракай.
Я посмотрела внимательно ему в глаза – в них была нежность и забота.
– Я без тебя не буду есть, давай вместе.
Девчонки тактично отошли на другой конец этажа и замахали вениками.
Мы сели на рулоны рубероида. Предусмотрительный Юрка постелил сверху газетку.
– Ты что, успел домой сбегать?
– Нет, это мама мне еще утром дала.
– А почему так много?
– Ну на нас двоих…
– Спасибо тебе, Юрец. И маме тоже.
– Не за что, Натуль…
Мы несли какую-то ерунду, и не сводили глаз друг с друга. И стройка в это время казалась мне лучшим местом на земле.
Вдруг около нас возникла Луизка.
– Извините, что помешала. Наташ, там зав.кафедрой с проверкой пришел.
Я вскочила.
– Юр, пока!
– Пока, завтра встречаемся на том же месте в тот же час!
Глава 19
Дни шли, закончился сентябрь. Мы с Юркой каждый день плавали в Анхоре. Уже подходила к концу наша практика и его каникулы. О том, как мы будем плавать, когда начнутся занятия в институте, я старалась не думать. Осень уже вступала в свои права, пожелтели листья, люди ходили в пиджаках и кофтах. Мы с Юркой перед каждым купанием долго бегали по аллейке, потом плюхались в воду, которая была теперь гораздо холоднее, и быстро плыли.
Однажды во время нашей пробежки я заметила двух парней, которые бежали за нами.
– Юрка, посмотри, может это маньяки?
Юрка оглянулся:
– Нет, не маньяки, это мои однокурсники.
Парни поравнялись с нами, тяжело дыша.
– Ну вы и бегаете, прямо олимпийский резерв…
Юрка поздоровался с ними за руку.
– Мы завтра на хлопок едем, – сказали они почти хором.– Сбор в 8 у ОТФ.
ОТФ– это главное здание нашего института на улице Навои. Парни попрощались и ушли по своим делам. У Юрки испортилось настроение, а у меня оно вообще упало ниже нуля.
– Что делать будем, Юр?
– Наверно я домой пойду собираться. Сама знаешь, надо и продукты купить, и сапоги с телогрейкой найти на чердаке….А ты, если хочешь, оставайся и купайся.
– Не буду я без тебя купаться….
И я пошла в раздевалку, борясь с подступающими слезами. Я так привыкла видеть его каждый день, как же теперь без него буду? Опять не увидимся два-три месяца…
Когда я вышла, переодевшись, Юрка ждал меня. Наклонился, заглянул в глаза:
– Ну, пока?
С трудом сдерживаемые слезы покатились градом по щекам.
– Ну что ты плачешь, Натуль? В первый раз, что ли я на хлопок уезжаю?
Я помотала головой и уткнулась лицом в его рубашку. Юрка тихонько гладил меня по волосам:
– Наташк, пожалей меня, я в мокрой рубашке простыну!
Я и сама понимала, что веду себя глупо, шмыгнула носом, и отодвинулась.
– Ладно, счастливо тебе съездить…
Юрка с сомнением посмотрел на мою зареванную физиономию.
– Я вечером приду с тобой попрощаться.
– Ага, – я попыталась улыбнуться.
Но вечером он не пришел, только позвонил из метро.
– Наташк, прости, ничего не успеваю. Тут родители просили помочь, они же тоже не ожидали, что я уеду.
– Ладно. Удачи тебе!
Так мы расстались надолго. Наш факультет собирались тоже послать на хлопок, но потом все-таки не послали, только перевели на другую стройку. Там от нас тоже толку было немного, но уходить раньше не разрешали, опаздывать и прогуливать тоже.
Дни тянулись медленно, осень была ненастно-тоскливая.
Писем от Юрки не было, и я решила сама ему написать. Долго думала, порвала кучу черновиков, но написала.
Думала я, что быть может приятно
Письма на хлопке тебе получать.
Вот почему я решилась внезапно
Ручку взяла и уселась писать.
Нас ведь на хлопок чуть-чуть не послали
Сразу же через три дня после вас.
У ОТФ мы с вещами стояли
И в этот момент отменили приказ.
А я накануне всю ночь собиралась
Лишь в 6 часов вечера нам объявили
И к Жабиным за сапогами моталась
Размер 43-й у Вовчика были.
И все же мы дома. Досадно, обидно,
Хоть перевели нас на новый объект.
Мы все же надеемся (попусту видно)
На хлопок поехать. А может и нет.
Чем я занимаюсь? Мы строим больницу
Не психам, конечно, а просто больным.
Работать теперь нас всерьез заставляют
На новом объекте строжайший режим.
Девчонки с улыбкою мне говорят
Что нет во мне, дескать, кокетства.
Завлечь не умею я нужных ребят
Никак я не выйду из детства.
А ты как думаешь об этом
Нужно кокетство мне иль нет?
Мне нужным помоги советом,
Если, конечно, не секрет.
А сам ты, Юрка, как живешь?
Есть нечего, небось, и пусто в брюхе?
Надеюсь, что лосьон для ног не пьешь,
И ничего другого в этом духе.
Коль честно, я скучаю по тебе,
Хоть возвращение твое не за горами.
Письмо, тобой обещанное где?
Но ты, наверно, занят вечерами.
А вечер опускается стремглав
И там, среди полей и под луною
Любовью пылкой сразу воспылав
С красавицей гуляешь молодою.
Немало их кругом – весь первый курс
Условия прекрасны для работы
Ну, тут уж я надеюсь на твой вкус.
Что ж, веселись, какие твои годы!
Ну что ж, пора уже прощаться
Хоть мне, признаться, далеко
До всем известной пушкинской Татьяны,
Писавшей для Онегина письмо.
Пока! Ну что еще добавить?
Ты помни, что тебя в Ташкенте ждут.
Я рада, коль смогла тебе доставить
Хотя бы пару радостных минут.
Я отнесла письмо в институт. Раз в неделю старенький автобус-«коробочка» развозил письма и посылки по полевым станам нашего института. Ответа от Юрки не было. Я терялась в догадках. Может, и правда любовь с кем-то закрутил…
Из-за ненастной осени студентов держали на хлопке три месяца. Наконец, перед самым Новым годом прошел слух, что студентов вывозят.
В связи с этим в городе автобусы вообще не ходили. Пришлось с новой стройки идти пешком четыре остановки до ближайшего метро. Притащившись домой мокрая и злая и еле успев переодеться, услышала телефонный звонок.
– Наташка, привет! Я приехал! Ура!, – Юрка так кричал в трубку, что у меня аж в ухе засвербило, но настроение сразу улучшилось.
– Молодец. Только почему ты так кричишь?
– Да здесь так шумно. Я только вышел из автобуса, еще дома не был. И знаешь, я так рад был твоему письму. Я читал его раз двадцать, и готов был читать вслух всему бараку.
– А почему не ответил?
– Да я разве хоть что-то близко похожее могу написать?
– А я ждала…
– Ты пойдешь со мной встречать Новый год в компанию?
– Пойду.
– Ну вот, я тебе
