же, я ошибся! Чародей занервничал вовсе не потому, что слишком долго ждал, а потому, что глядел в море и первым разглядел укрывшееся от моих глаз: к островку неудержимой волной катился густой туман, которому совершенно неоткуда было взяться. И небо, совершенно ясное на некотором отдалении, над нами вдруг набрякло черно-синими грозовыми тучами. А еще, чтоб мне провалиться, спокойные воды пришли вдруг в движение, и вокруг рифов закрутился настоящий водоворот изрядной силы – я проверил кончиком хвоста, так меня едва не затянуло…
Потом вдруг похолодало: утром на воде всегда немного зябко, даже и в жарком Адмаре, но сейчас это было совсем не так, как бывает, когда промокнет и отяжелеет от влаги одежда. На тот холод, который я не раз ощущал в северных странах, это тоже не походило: просто откуда-то тянуло стылым ветром, ледяным и при этом затхлым, как ни странно это звучит.
Фергия поерзала на месте, и мой поводок дернулся. Я расценил это как призыв быть в полной боевой готовности и приготовился следить в оба.
Удары в медный таз делались все реже, но невесть откуда взявшееся эхо затихало не сразу. Я подумал: что скажет Фиридиз, обнаружив на посудине изрядные вмятины? – но тут же отогнал неуместные мысли. Может, Фергия купила этот таз за золото по весу…
– Он здесь, – негромко произнесла Фергия и, отбросив таз со скалкой, легко поднялась на ноги. – Пришло время крови, Орскаль-шодан!
Наверно, они заранее договорились о порядке действий, потому что в руках у чародея сверкнул маленький кинжал – он отворил себе кровь и позволил ей свободно стечь на голые камни. Фергия же полоснула себя по ладони, но – я хорошо видел – капли крови попали только на ее одежду.
– Настало время, – проговорила она зловещим низким голосом. – Время твоей славы, Орскаль-шодан, сильнейший из чародеев рашудана, один из последних, в ком течет кровь древних…
«Она для духа говорит, – сообразил я, – вдруг он об Орскале никогда не слышал? Вряд ли, конечно, раз уж так интересовался всем происходящим в Адмаре, но что, если именно Орскаль его не заинтересовал? Он ведь хорошо притворяется, даже Руммалю за столько лет не дал повода избавиться от себя».
– Достойный сосуд для могущественного разума! – так закончила Фергия восхваление достоинств чародея. – Да откроется же он, чтобы принять в себя величайшего из великих, мятежного Айярей Дженна Дасса, сына крылатого!
Орскаль недоуменно моргнул: очевидно, какие-то детали Фергия от него утаила. Впрочем, ему скоро стало не до удивления и тем более расспросов: подобравшийся к самому островку туман окружил его непроницаемой стеной, а синие огни вспыхнули ярче. Тут же искры побежали по прочерченным кровью линиям – те пульсировали, будто жилы под кожей. С высоты моего насеста хорошо видно было, как искры стягиваются в одну точку – к Орскалю.
Вскоре он был окружен кольцом мертвенно-синего огня – он чем-то отличался от вызванного Фергией, и я никак не мог сообразить, чем же именно. Потом до меня дошло: этот огонь не отбрасывал теней. Все сделалось четким и ярким, и будто бы двумерным, словно вырезанным из бумаги…
Язык пламени протянулся к лужице крови под ногами Орскаля, лизнул ее… А в следующий миг беззвучно взметнувшийся огонь поглотил чародея: я видел, как он корчится в пламени, разевает рот в отчаянном крике, но, клянусь, не слышал ни звука!
Орскаль горел, не сгорая, а огни над белыми камнями погасли. Туман подползал все ближе, я чувствовал его холодное касание. Не влажное и словно липкое, как это обычно бывает, нет, это больше напоминало старую пыльную паутину – если влетишь в нее лицом, невольно передернешься от омерзения. И эта туманная паутина стягивалась теперь уже вокруг Орскаля – все туже и туже… Хорошо, ни я, ни Фергия ее не интересовали – должно быть, Руммаль постарался на славу, чтобы зачаровать остров. Меня это странное… ну, пусть будет явление вообще будто не заметило, а Фергии едва коснулось и сочло неинтересной.
Фергия подергала за веревку, и я с тревогой взглянул на нее – не пора ли уносить крылья? Но нет, она указывала на Орскаля.
Синее пламя угасало, задушенное туманной паутиной – та обволокла чародея, будто невидимый паук оплетал жертву виток за витком, превращая в непроницаемый кокон. Там, внутри, Орскаль продолжал бороться, пытаясь переломить своей волей волю Дженна Дасса, но безнадежно проигрывал. И, должно быть, уже понимал это, но сдаться не мог… Я почувствовал невольное уважение к этому человеку: не всякий отважился бы пойти на подобное, не всякий выдержал бы так долго…
И вдруг все закончилось. Угасли огни, туман рассеялся – Орскаль стоял на прежнем месте, совершенно невредимый. Тарбан его съехал набок, и чародей небрежно отбросил его в сторону – только драгоценная брошь сверкнула, – и обеими руками растрепал довольно длинные черные, с едва заметной проседью волосы. Потом размотал предлинный пояс и скинул долгополое златотканое одеяние, оставшись в одной нижней рубахе и шароварах. Я с удивлением отметил, что он отличается недурным сложением для привыкшего к праздности человека, хотя и не может похвастаться литыми мускулами, как наш знакомец Даллаль. Тот больше походил на полного сил быка, а этот, худой и жилистый, – на какого-нибудь пустынного хищника… Под одеждой-то и модным широким поясом, накрученным в дюжину оборотов, не разберешь, какова фигура, – все выглядят одинаково тучными, даже юнцы.
Орскаль с удовольствием потянулся, огляделся по сторонам и соизволил наконец заметить Фергию. Она поспешно преклонила колено и уставилась на чародея с выражением такой искренней преданности во взгляде, что я изумился.
– Вот ты какая, маленькая помощница, – негромко произнес чародей. Мне показалось, будто голос его звучит как-то иначе: изменились интонации, даже тембр, а еще у него теперь была совершенно другая мимика. – Узнаю кровь… Я отблагодарю тебя, когда придет время.
– Я буду счастлива служить тебе, господин Айярей, – с придыханием произнесла Фергия.
– Можешь называть меня просто по имени, – улыбнулся он и снова повел плечами, будто человек, привыкающий к новому доспеху. – Ты ведь знаешь его, не так ли?
– Конечно, иначе как бы я тебя призвала? – ворчливо ответила Фергия. – Твое имя – Дженна Дасс!
Я терялся в догадках: пускай заклятия Руммаля помогли и дух Дженна Дасса не заметил меня и не пожелал занять мое тело, но почему теперь-то он меня не видит? Я все-таки довольно крупное существо, и чтобы не разглядеть дракона буквально у себя под носом, нужно быть совершенно слепым!
Может, Фергия постаралась? Маскироваться она умеет, это я помню, но неужели бы я не почувствовал, если бы она зачаровала
