из них затянул с выбором до последнего момента. Алексей посмотрел на Лазарева.
— Роман?
— Да. Как раз сегодня подал его документы в отдел кадров. Он выходит с понедельника, как и ваши ребята.
— И?
— И что?
— Кто это? — с нажимом потребовал Вольский, но Роман лишь тихо рассмеялся и покачал головой.
— А тебе всё пойди да расскажи?
— О, зато я могу, — тут же не без злого удовольствия влезла в их разговор Голицына. — Похоже, что наш дорогой Рома в этот раз решил нас всех удивить.
— Удивить? — переспросил Смирнов.
Лиза хищно улыбнулась.
— Да. Я уже просмотрела документы его мальчика. Двадцать лет. Совсем зелёный ещё. Он даже не учится на юриста.
Вольский и Смирнов с удивлением уставились на Лазарева, а тот скривился.
— Быстро тебе сообщили, — недовольно произнес он, на что Елизавета кокетливо улыбнулась.
— Дворняжку себе нашёл? — расхохотался Вольский. — Неужели ты настолько отчаялся, что в этот раз решил сдаться вообще без боя?
Роман отрицательно покачал головой.
— Отнюдь, Лёша. На самом деле я весьма уверен в том, что в этот раз выиграю. Да и для работы младшим помощником диплом с лицензией ему не нужен. Этой работой всегда занимались студенты.
— Студенты, — тут же брезгливо повторил Вольский. — Люди, хотя бы способные отличить свою задницу от тех бумажек, которые им полагается разгребать.
— Если ты не забыл, выбор кандидатов всегда оставался личной прерогативой, — тут же напомнил ему Роман.
— Да что ты⁈
— Да. И поэтому хочу предложить новое пари. Увеличим ставку. Если, конечно, ты не боишься.
Сидящие за столом люди с интересом посмотрели на него.
— Что? Настолько уверен в своей победе? — уточнил Смирнов с интересом, и Лазарев кивнул.
— Да. Обычно мы ставим по сто тысяч.
— И?
— Поднимем в пять раз. Полмиллиона.
Остальные переглянулись.
— В чём подвох? — тут же с подозрением потребовал Вольский.
— Никаких подвохов. Моя дворняжка против ваших породистых щенков. Все, кто проиграл, платят.
Это было то, что его отец называл превентивным ударом. Бей первым. Заставь твоих противников реагировать, а не ставить собственные условия. Роман не раз убеждался в том, насколько действенной может быть эта тактика. Огорошить. Вывести из равновесия. А затем добить. И не важно, где происходит действие. Дуэль или же зал суда. Он мог сделать это в любом месте. Суть не в деньгах. Пятьсот тысяч не такая большая сумма для таких, как они. Важен сам факт агрессии.
— Я согласен! — тут же заявил Вольский. — Полмиллиона.
— Я тоже, — вслед за ним согласилась Голицына.
Единственным, кто все еще раздумывал, оставался Смирнов. Иван не был аристократом. Простолюдин, добившийся своего положения исключительно благодаря собственным навыкам, решительности, практически звериному упорству и желанию идти вперёд и не останавливаться. Даже по головам других, если это потребуется. Так что Роман прекрасно понимал, что дело не в деньгах. Они у него имелись в достатке. Значит, в чём-то другом.
— Пятьсот тысяч не проблема, — задумчиво сказал он. — Но раз уж мы решили поднять ставки, то почему бы не сделать это на самом деле?
— О чём ты? — осторожно уточнил Роман.
— Ты знаешь, — проговорил Вольский, — через год Лазарев и Райновский будут выбирать себе нового партнёра.
— Это только слухи, — отмахнулся от него Роман, но даже он понял, что это выглядит неубедительно. И Елизавета тут же подтвердила его слова.
— Брось, Рома, даже мы знаем, что это так.
— Верно, — согласился с ней Иван. — И выбирать будут одного из нас.
— И? — Лазарев посмотрел на них. — Что ты предлагаешь?
— Тот, кто победит в этом забеге, получит поддержку от остальных, — выдал Вольский и хищно улыбнулся. — Ты и без меня знаешь, что сейчас мы равны. Каждый из нас приносит фирме огромное количество денег. И если уж так, то пусть всё решит честная гонка. Тот, кто выиграет, получит рекомендации и выдвижение от остальных.
— Согласна, — неожиданно произнесла Голицына. — Этот вариант куда лучше, чем если твой отец и Райновский будут искать человека на стороне. А если мы решим всерьез бороться за это, то будет война. И тогда не поздоровится уже нам.
— Будет не война, Лиза, — Вольский многозначительно посмотрел на неё, — будет бойня. У Лазарева ещё есть хоть какое-то чувство милосердия. Райновский просто молча пойдет точить топор.
— И я о том же, — хмыкнула она. — Если будем конфликтовать друг с другом, это не пойдет на пользу ни нам, ни фирме. А за такое можно потерять куда больше, чем получить. Я за.
— Я тоже, — сказал Смирнов.
Роман обвёл их взглядом.
— И? Всё по-честному? Без подлянок?
— Без подлянок, — кивнули его собеседники.
— Справедливая гонка, — добавил Вольский и улыбнулся.
— Тогда я согласен.
Роман прекрасно знал, что все они жаждали получить это место. Как и то, что о любой честности теперь можно забыть…
* * *
Переезд прошёл на удивление спокойно. Конечно, оказалось непросто объяснить Ксюше, откуда и как именно у нас неожиданно появилась новая квартира, а у меня работа. Но я смог. Сделал то, что делал всегда. Рассказал ей правду.
Естественно, не всю.
Я умолчал об игре и долге, который едва смог вернуть. Расскажи я ей нечто подобное, и меня бы уже ничто не спасло. А так удалось отвлечь её. Стоило видеть лицо сестры, когда я привёз её в наш новый дом. Вещей у нас было немного. Всё уместилось в дюжину крупных картонных коробок, а разное старьё мы бросили прямо там, на старой квартире. Тащить это барахло за собой я не имел никакого желания. Хотелось просто оставить все ненужное и забыть о том клоповнике, как о страшном сне.
Да и вообще, вечер переезда получился душевным, что ли. Мы даже вещи не стали толком раскладывать, так как банально некуда было. Мебель в квартире имелась лишь на кухне. Там же стоял единственный стол с четырьмя простенькими стульями. Вот и всё. Остальную мебель предстояло покупать самому. Да, я смогу частично решить эту проблему, когда получу первую зарплату. Но это будет потом. А сейчас что? На полу спать, что ли? Хорошо ещё, что наших с Ксюшей скромных сбережений хватило
