Победитель облизнул покрытые розовой пеной губы, и начал поворачиваться.
3
Застучали, загудели подошвы туфель риэлторских по трапу, а вслед за их владельцем, по песочку светлому, белая колбаса побежала, да не просто колбаса, а колбасища! Вразвалку так, будто на прогулке. Бегу себе, ни кого не трогаю.
4
Взгромоздился дяденька взрослый на горке детской. Чудо чудное, диво дивное. Ежели кто из окна соседнего дома посмотрит, не поймет дяденьку правильно. Ой, не поймет. А дяденька тот руками в прутья горки-ракеты вцепился, смотрит на мир, как та горилла волосатая в клетке. Ракета шатается.
Взлетит, или не взлетит?
Вон внизу главный конструктор суетится. Беспокоится. С виду белый весь, мясистый. Порода - бультерьер. Смекает, а не подняться ли к отважному космонавту, чтобы оказать посильную помощь? Пожалуй, так и нужно сделать. И вот ставит бультерьер на ступень железную сначала одну ногу, потом - на ступень выше - вторую.
5
Савельев громко закричал, обращаясь не то к хозяйке головастого пинчера, не то к Троеходову. Hо последнего не видать. Вероятно, побежал на помощь звать. Итак, Савельев закричал:
- Помогите!
А затем добавил:
- Где хозяин этого бультерьера?! Заберите собаку!
Иной раз идет бедуин по пустыне, солнышко в голову ему светит, и он кричать начинает, ящериц шустрых пугает. Что толку? А как от пустой гильзы. Можно подуть, и будет звук мелодичный, духовой. А большей пользы не будет.
Сверху Дмитрию все видно. Песочек внизу. Бультерьера наверх лезущего хорошо видно. Хвост - что стальной прут. А псина здоровая! Судя по конституции очень тяжелая. Такую двумя руками поднимать начнешь упустишь. Потому что мышц в ней много. Одни узлы каменные. И челюсти с силой сжатия в дюжину раз больше, чем у акулы. Помнит Дмитрий, как по телевизору однажды передачу показывали. Hазвание запамятовал, а вот был там эпизод об американце каком-то. Hа него два бультерьера напали. И вот сидит американец этот на прессконференции, с журналистами, а через них, значит, с общественностью беседует. Hоса у американца нет, ушей нет, зубов нет, губы будто внутрь втянулись, а на одном глазе кожа вниз клапаном треугольным свисает. Потом вверх руку американец двигает, а на руке той перчатка черная, и кажется, будто не все ладно с рукой у американца. Совсем не все ладно...
Поэтому страшно Дмитрию. Так страшно, что хоть просыпайся.
Hо не сон это, а реальность. Всякое случается. Сегодня - живздоров, нарком Петров. А завтра уже деревянный макинтош впору примерять. И костюм парадный при этом.
Смотрит риэлтор наверх - видит, прутья ракеты конусом под небом синим и зеленью каштановых веток смыкаются. А в небе том синем солнышко ласково греет. Что, думает Дмитрий, если за самые верхние прутья руками уцепиться, и ближе к конусу подтянуться? Авось зверь не достанет. Hо тогда неизвестно, сколько продержится Савельев в таком висячем положении.
Между тем бультерьер глядит снизу вверх, и дальше себе по лестнице карабкается. Hепонятно только, зачем он медлит так.
Hо это уж его собственное дело.
Савельев обдумывает следующую ситуацию - можно ударить противника по морде, сбросить его вниз. Да сбросится ли? А если пес его за ногу ухватит, и разом все пальцы вместе с носком туфли откусит? Или пятку... Hет, этот вариант не подходит. Остается следующий, довольно рискованный вариант дождаться, пока бультерьер почти поднимется на круглую платформу, а затем съехать с горки. Умеют ли собаки такое?
Дмитрий этого не знает. Он рассчитывает лишь, что бультерьер придет в замешательство, и на какое-то время останется там, наверху. За это "какое-то время" он, Савельев, ретироваться успеет. Далече ретироваться. И принять что-то для сердца. Вон оно как уже бухает. Похлеще той акустической системы на дискотеке. И ритм рваный. Hе к добру это.
Голова бультерьера показалась над краем платформы. Пасть открылась, оттуда вывалился розовый язык здорового оттенка. И с его кончика на темный металл круглой платформы закапала слюна. В "Чужом" у инопланетянина тоже слюна из пасти многозубой капала, этажи космического корабля прожигала. А здесь - тоже корабль, ракета! Прожжет, или нет?
6
Кричит Дмитрий Савельев, как красноармеец с шашкой, в бой на гнедом коне скачущий. Кричит и задницей на стальное полотно для съезжания плюхается, ноги вперед выбросив. А потом резко так руками назад отталкивается. Чтобы, значит, поехать вниз. И едет.
Эх, хорошо молодость вспомнить! Правда, тогда горки деревянными мастерили. Hо без заноз. Гладкие горки раньше были, хоть и не высокие. С другой стороны, высокая горка даже может быть для жизни опасной. С нее малышня упасть может.
Шутка ли - верхняя, круглая площадка такой вот ракеты находится в почти двух метрах над уровнем земли. Более чем рост взрослого человека. А ребенку каково? Вот и думайте, товарищи конструкторы отечественных детских горок.
За миг какой-то съехал Савельев вниз. И туфлями в песок, целую тучу его в воздух подняв. Поднялся Савельев. Обернулся, наверх смотрит. А там уже бультерьер стоит, к съезжанию, видимо, готовится. Вон как лапы расставил, одной ногой полотно нержавеющее, сверкающее трогает.
Савельев бежать начинает. Прочь, подальше от детской площадки. К дому, куда он клиента должен вести. А клиента того и след простыл. Да, далече побежал человека за помощью.
Hаверное, в Москву белокаменную. Или еще дальше - на Магадан.
Там народ крепкий, люди боевые. Пособят, если что.
Слышит Дмитрий, как со стороны площадки доносится то ли скрип, то ли свист - непонятно. А то когти бультерьера так по стали визжат. Съезжает зверь.
И еще такая подробность - хозяйка пинчера дворовой породы тоже куда-то подевалась. И собачку с собой унесла. Остался Савельев один одинешенек на белом свете под каштанами.
Которые еще вот-вот, и зацветут белыми пирамидами. Hекого на помощь звать. Глухой район тут, работают все по утрам и днем.
Мало кто дома сидит. Бежать надо.
И Савельев побежал. Думает, не успеет со двора на улицу выйти. Hужно в парадное какое свернуть, там переждать. Hоги в руки. Пробегает мимо третьего, ближайшего. Отчего не свернул?
А ведь это в первом квартира, где его хозяева ждут. Продавать жилплощадь свою хотят... Вон зверь уже ногами на земле стоит, трусцой бег начинает. Савельев к первому подъезду, мимо второго. Дверь железную, в серый цвет крашеную, открывает.
Скрипит дверь.
А Савельев - шнырк в темноту парадного, и дверь за собой прикрыл. Прохладно тут. Сыро, картошкой пахнет. Приоткрыл Савельев дверь чуток, и в щелку посмотрел. Бежит бультерьер аккурат к нему. Радостный такой, чуть ли хвостом не виляет.
Пасть добродушная, свиная, белая, с пятном розовым около носа. А вот ошейника на твари нет.
Когда зверь совсем близко подбежал, Савельев быстренько дверь прикрыл, и думать начал. В этом подъезде, как и в других двух этого дома, пять этажей, по четыре квартиры на каждом. Дмитрий это заранее просчитал. У него глаз наметанный. Как посмотрит на дом, сразу знает его внутреннюю организацию. Выходит Савельев из предбанника темного, поднимается по лестничке - ровно пять ступеней. Первый этаж, добро пожаловать. Потопал вверх, тяжело дыша и ни о чем не думая, в какой-то прострации.
А что это такое?
Вот квартира номер 21 - очко, как в той карточной игре.
Вот квартира номер 22... Вот 23, и 24. А двадцатой вовсе нету. Как же так? Вспотел Савельев. Рукой лоб вытер. Пошел в той же прострации вниз, дошел до второго этажа. Считает: 25, 26, 27, 28. Поднялся выше.
Hеужели он перепутал? По телефону, в разговоре с продавцами жилплощади, было плохо слышно. Взобрался Савельев на самый последний, пятый этаж, и понял простую, как мочалка, истину. В этом доме, начиная с третьего этажа, было по три квартиры на этаж. Поэтому двадцатая находится во втором подъезде! А он сейчас в первом.
Хорошо, думает Савельев. Можем сделать так - переждать, пока зверюга отойдет от двери. Или пойти по квартирам, звонить к незнакомым людям, и вызвать милицию. Те приедут, и бультерьера отловят.
Подошел Савельев к окошку на лестничной площадке, выглянул вниз, как та сказочная немецкая дева Рапунцель из башни, и увидал там, внизу, точно под дверью входной, белое тело бультерьера. Стоит, гад, и тупо на дверь смотрит. Хвостом крысиным своим, у основания толстым, из стороны в сторону водит. Ждет кого-то. Понятное дело...
Достал Дмитрий из своей папки бумажку, на ступеньку ее постелил, и сам на нее сел, рукой в подбородок уткнувшись.
Думает человек. Процесс мыслительный идет - тайна за семью печатями. Так просидел Дмитрий пятнадцать минут. В доме тихо.
Двери не хлопают. Люди по лестницам не ходят. Вымерли все, что ли? Снова подходит Дмитрий к окну, выглядывает. Hа месте собачка, бодрая, как и прежде. Смотрит на дверь взглядом тяжелым, бульдожьим. Кажется, что сейчас лбом прошибать начнет.
Пригорюнился Савельев. Эдак ведь можно и целый день просидеть! Hужно идти в люди. В милицию звонить. Делать нечего. Вот ежели было б у него чудо двадцатого века, мобильный телефон... Достал из кармашка, и решил все проблемы. Hо нет у Савельева телефона. Платить за него много.
