Когда же я имел счастие лично принести вашему сиятельству мою благодарность за первую милость, Вами мне оказанную, я не мог утруждать Вас никакой просьбой. Милостивое покровительство Ваше – есть награда высшая, даруемая известности постоянного неукоризненного пребывания в краю, известности благонадежного образа мыслей и поступков. Посему и о казенном пособии утруждать Вас непосредственно ранее года я не решился и о предоставлении мне права выезда и занятий у частных лиц на основании изложенного мною хода всего этого дела я не решился тоже доселе. Теперь же, прожив здесь неукоризненно полтора года, имея здесь свой собственный дом[4], семейство, полное хозяйственное обзаведение, неукоризненный в своем образе мыслей, а что всего выше – уже взысказанный милостивым вниманием и покровительством Вашими, я могу повергнуть теперь на милостивое воззрение вашего сиятельства эту просьбу. Разрешение ее представило мне теперь настоятельную необходимость. Оглохши с 1846 года вследствие нервической горячки, я по обстоятельствам моего переезда с края на край Сибири и забот, с этим сопряженных, не имел возможности правильно лечиться, хотя в первые года излечение еще возможно. Ныне сделавши консультацию в Москве, я вижу из нее, что здесь нет никаких средств лечиться. Мне необходимо или ехать лечиться в Тюмень, где есть хорошая вольная аптека и искусный медик, или в Тобольск к Вольфу, а в случае необходимости сделать мне операцию прободения слухового тамбура я должен буду съездить в Омск, потому что лишь в Омске могу найти высшие медицинские пособия и советы. Итак, получение права выезда мне дорого как и в отношении моей тяжкой болезни, так и потому, что, получивши облегчение, я могу опять с пользой для себя и своего семейства заняться у частных лиц, что уже и было мне предложено в прошлом месяце по акцизно-откупной части с местом ревизора по округу.
Изложив весь ход сего дела и причины, заставляющие меня ныне повергнуть его на милостивое воззрение вашего сиятельства, я прошу, сиятельнейший князь. Вашего покровительства. Довершите Ваши благодеяния! При покровительстве Вашем и при одном всесильном слове Вашем я могу положительно надеяться! Смею думать, что Вы не оставите меня Вашей милостью, и в сем столь надежном для меня случае, как Вы уже дали мне мирный уголок, довольство, спокойствие душевное, неоцененные блага, которыми я Вам, сиятельнейший князь, обязан, Вашему великодушному слову, все оживляющему, и для частного блага, как Вы уже столько лет живете все, и в общности, благодетельствуя этому обширному и счастливому управлением Вашим краю!
С глубочайшим почтением имею честь быть, сиятельнейший князь!
Вашего сиятельства покорный и благодарный слуга Ипполит Завалишин.
Тобольская губерния,
город Курган,
7 апреля 1850 года.
ГУ ГАОмскО. Ф. 3. On. 13. Ед. хр. 18298. Л. 2–6 об.
* * * ПодпискаВследствие предписания господина тобольского гражданского губернатора от 4 июля 1850 года за № 731 честь имею объяснить следующее.
Подверженный с 1846 года такой болезни, которая может кончиться совершенной глухотой, и принимая в соображение ограниченность моих средств, равно как безызвестность исхода и самой продолжительности предстоящего мне лечения, я ходатайствовал у князя генерал-губернатора о разрешении мне выехать сперва в г. Тюмень по той причине, что он мне сподручен и что в нем есть хорошая вольная аптека и искусный медик. Если же бы не получил в Тюмени желаемого облегчения, то предполагал съездить из Тюмени в Тобольск для совещания с тамошними врачами. Но если и это было бы безуспешно, то думал обратиться в случае признанной необходимости в производстве операции слухового канала в Омск к тамошним медикам, так как в Омске сосредоточены ныне высшие медицинские пособия Западной Сибири. Таковое постепенное лечение было сообразно с ограниченностью моих средств и моим семейным и домохозяйственным положением, не допускающих слишком продолжительной отлучки из Кургана.
А посему я желаю «отправиться сперва в г. Тюмень с тем, чтобы оттуда предпринять поездку в г. Тобольск; в сложности же с пребыванием моим в Тюмени примерно от четырех до шести недель сроком[5]. Если же по возвращении моем из поездки в Тюмень и Тобольск я признаю потом необходимым, по неуспешности лечения и по совету врачей, искать высших медицинских пособий в Омске, то думаю ехать в Омск примерно на три или четыре недели сроком, судя по тому, предпринята ли будет там операция или нет; и так как вообще исхода лечения определить теперь в точности, ни при поездке в Тюмень и Тобольск, ни при поездке в Омск, решительно невозможно, ибо все зависит от успеха действия врачебных и хирургических средств, на сущность болезни, еще правильным лечением, доселе с самого 1846 года не испытанной».
О таковых моих желании и намерении я, согласно предписанию господина тобольского гражданского губернатора, на имя господина курганского городничего последовавшему, дал ему сию подписку. Ипполит Завалишин. Тобольская губерния, город Курган. 21 июля 1850 года.
ГУ ГАОмскО. Ф. 3. On. 13. Ед. хр. 18298. Л. 17–18 об.
* * *Ваше превосходительство, милостивый государь![6] С удивлением вижу я, что, невзирая на благосклонное содействие Ваше, Тобольская казенная палата опять пропустила и второе лето, не отведя мне покосных и пахотных земель! В прошлом, 1849 г. ей было предложено Вами 10 июня, стало быть за полтора месяца до начала покоса, и она уже и тогда была виновата в том, что не исполнила вовремя того, на что было и Ваше распоряжение, и постановление Совета Главного управления (состоявшееся еще в апреле 1849 г.). В нынешнем году я писал к Вам 7 апреля. Здешний городничий Тарасевич входил к Вам о сем с представлением 19 мая. И то и другое почти за два-три месяца до начала покоса. В землях здесь затруднения быть не может, они размежеваны и положены на план; отвод – одна формальность, которую за неимением в наличности в Тобольске землемера для командировки сюда мог бы исполнить здешний земский суд; наконец, строгая точность Ваша известна, и я убежден, что Вы сделали с Вашей стороны все законные понуждения... отчего же, ваше превосходительство, казенная палата не сделала должного? И по какому праву она лишает меня два года того, на что есть воля царя, воля князя, ко мне столь милостивого, и который, конечно, не допустит разорить меня и мое начинающееся маленькое хозяйство такими ничем не извинительными проволочками и невниманием?
Купивши на последние деньги травы, купивши ее и в прошлом году, я прошу ваше превосходительство оказать зависящее от Вас содействие взысканием мне с виновного, по крайней мере, хоть 30 сер. за двухлетнюю сложность – 15 десятин в год, что далеко еще не покроет моих убытков, потому что хорошие земли дороги, и не далее, как на прошлой неделе, цены на покосы при торгах в хозяйственном управлении возвысились значительно против того, что я полагаю, и при травах, очень скудных по случаю засухи. Иначе я буду вынужден продать дом, бросить все хозяйство и просить его сиятельство довести до сведения правительства о причинах, меня к сему побудивших, дабы не быть обвинену понапрасну в неодобрительном смысле, чем, конечно, я дорожить должен при милостивом внимании ко мне князя. А воля Ваша, без сена и хлеба из казенных 400 асс. поддерживать мне дом, больному и семейному, невозможно!
Заключая сие письмо, считаю долгом обратить тоже полное внимание Ваше на то, что и жена моя два года просит тщетно о выезде, когда имеет на это законное право и когда с лишком уже полгода тому назад (13 генваря) указал я иркутскому начальству даже камеру присутствия, шкаф и столбец, где хранится переписка, существование которой оно так странно отвергало! Она хочет обратиться к г. шефу жандармов, и я теперь уже не вправе отказать ей в оном.
Благоволите, милостивый государь Карл Федорович, почтить меня на все это скорым ответом по случаю моего отъезда для лечения болезни и принять уверение в том искреннем почтении, с коим имею честь быть вашего превосходительства покорный слуга Ипполит Завалишин.
Тобольская губерния,
город Курган.
21 июля 1850 года.
ГУ ГА ОмскО. Ф. 3. On. 13. Ед. хр. 18298. Л. 24–25 об.
* * *Сиятельнейший князь, милостивый государь![7]
Беспредельная доброта вашего сиятельства и все благодеяния, Вами мне в течение двух уже лет оказываемые, побудили меня решиться утрудить Вас еще раз, повергнув на милостивое воззрение Ваше: результаты моей поездки в Тюмень, причины, кои заставили меня отказаться от счастья лично принести Вам в Омске мою глубочайшую благодарность за все Вами для меня сделанное и, наконец, то, о чем я осмеливаюсь ходатайствовать у Вас ныне.
