Lines - Hans Zogs

мысленно у себя в голове, то я никогда не смогу нарисовать его полностью. У меня не получается. Линия доходит до конца и не соединяется в круг. Почему так? Это же просто, но я не могу.

Я стал боятся собак. В детстве. Когда хозяин дога, с которым я ехал в лифте, сказал мне что не надо трогать его собаку, при том, что раньше это не было запрещено и он даже с улыбкой здоровался и предлагал погладить его собаку. Странно, но я начал боятся собак после этого случая.

Я могу есть с пола. Если уроню еду на пол, то могу съесть ее. Дома. У себя. Но потом помою руки. Несколько раз. Мытье рук, это какой-то фетиш, я делаю это постоянно. Зачем? Не знаю, но мне кажется, что это нужно делать. Руки должны быть чистыми.

Боюсь высоты. Если приеду на лифте на четырнадцатый этаж, то не смогу выйти из лифта. И тем более не смогу выйти на балкон четырнадцатого этажа. Мосты, это вообще проблема. Если надо будет перейти по высокому мосту, то я не смогу.

Когда я был последний раз у доктора, он сказал, что я абсолютно здоров, только он почему-о не смотрел мне в глаза. Совсем. Он вообще был какой-то странный этот психиатр. Просто выдал мне справку, а когда я спросил его о том, не хочет ли он меня обследовать, то он показал рукой на дверь и сказал, чтобы я ушел.

Я всегда считал, что со мной что-то не так. Но когда я вижу, что люди смотрят в одну сторону и идут в другую, то понимаю, что я в порядке. Когда говорят, что осуждают кого-то за действия, которые совершают сами и при этом не понимают, что сами такие-же. Я и в этих случаях тоже понимаю, что я в порядке.

Я стал так много спать, что мне не хватает не только ночи, но и целого дня.

Мне стало не интересно. Не интересно говорить, читать, общаться. Мне стало не интересно жить. Я сплю.

Не придет и не спасет нас.

Не откроет двери затхлого подвала и не выпустит нас на свободу.

Никто.