кричал, пока меня не услышали.
— Гм, — пробормотал господин Кореандр, — и теперь, значит, ты больше не отваживаешься?
Бастиан кивнул.
— Итак, — сделал вывод господин Кореандр, — ко всему прочему, ты еще и трус.
Бастиан опустил голову.
— По-видимому, ты отличник, да? Выскочка, любимчик всех учителей, так?
— Нет, — Бастиан еще ниже опустил голову. — Я второгодник
— Бог ты мой! — воскликнул господин Кореандр. — Итак, неудачник по всем линиям!
Бастиан ничего не ответил. Он стаял, опустив руки, и молчал, с пальто его все так же капало.
— Ну, и как же они дразнят тебя? — спросил господин Кореандр.
—А всяко!
— Ну, например?
— «Пузо-пузо — три арбуза, полтора мешка кишок, пузо село на горшок, затрещал горшок под грузом».
— Не особенно смешно, — сказал господин Кореандр. — А еще как?
Бастиан помедлил, прежде чем выговорить:
—Недотепа, чокнутый, врун, хвастун…
— Чокнутый? Почему?
— Я иногда разговариваю сам с собой.
— Ну и что ты, к примеру, говоришь?
— Я придумываю всякие истории, имена и слова, которых нет, и все такое.
— И все это ты рассказываешь самому себе?
— А больше некому. Это больше никому не интересно.
Господин Кореандр задумчиво помолчал.
—А что говорят твои родители?
— Отец ничего не говорит. Он никогда ничего не говорит. Ему все безразлично.
— А мать что же?
— Мать — ее больше нет.
— Что, твои родители разошлись?
— Нет, — сказал Бастиан. — Она умерла.
В это время зазвонил телефон. Господин Кореандр тяжело поднялся из своего кресла и прошаркал в маленький кабинет за дверью. Он снял там трубку и назвался, потом дверь закрылась, и стало слышно только глухое бормотание.
Бастиан стоял и не мог понять, что заставило его так разоткровенничаться. Обычно он не выносил расспросов.
Вдруг он вспомнил, что надо бежать в школу — он уже опаздывал.
Но что-то удерживало его. Из кабинета доносился приглушенный голос, там шел долгий телефонный разговор. Все это время Бастиан не сводил глаз с книги, которую господин Кореандр оставил в кресле. От нее как будто исходила таинственная, притягательная, магнетическая сила.
Он подошел к креслу, медленно протянул руку, прикоснулся к книге — и в тот же миг в нем будто включилось что-то, он почти расслышал внутри себя щелчок: «кликк!» — будто захлопнулась западня. У Бастиана возникло смутное ощущение, что с этим прикосновением началось что-то неизбежное и непоправимое. Он взял книгу и повертел ее в руках. Тисненый шелковый переплет цвета меди переливался и поблескивал. Бегло перелистав страницы, Бастиан увидел, что шрифт в книге двух цветов — то зеленый, то красный. Картинок, кажется, не было, зато начальные буквы глав были причудливо разрисованы и шли в алфавитном порядке. Когда он еще раз взглянул на переплет, то заметил на нем тисненый рисунок: две змеи, светлая и темная, заглотив друг у друга хвосты, образовали овал. Внутри этого овала стояло заглавие:
…Увлечения людей — дело весьма загадочное, хоть у взрослых, хоть у детей. Есть люди, одержимые страстью покорять горные вершины. Никто из них не в состоянии объяснить зачем. Другие лезут из кожи вон, чтобы завоевать сердце какой-нибудь особы, которая ничего не хочет о них слышать. Третьи гибнут, не в силах справиться с желанием съесть что-нибудь вкусное. Некоторые проигрывают все деньги в карты или в рулетку, а иные жертвуют всем ради какой-нибудь неосуществимой идеи. Одни думают, что обретут счастье только на новом месте — и всю жизнь путешествуют. А другие не находят покоя, пока не станут силачами. Короче говоря, сколько людей, столько и причуд.
Страстью Бастиана Балтазара Букса были книги.
Кто никогда не просиживал над книгой день напролет, не помня, обедал ли —
Кто никогда не читал тайком под одеялом при свете фонарика, потому что электричество уже выключили, чтоб вам выспаться —
Кто никогда не лил горьких слез из-за того, что волшебная повесть подошла к концу и приходится расставаться с героями —
Кто ничего этого не знает из собственного опыта, тому никогда не понять того, что сделал Бастиан.
Он глядел на заглавие книги, и его бросало то в жар, то в холод. Вот оно, о чем он всегда мечтал: книга, которая никогда не кончается! Он должен заполучить ее во что бы то ни стало!
Легка сказать! Даже если бы у него были деньги, разве этот неприветливый господин Кореандр не дал понять, что ничего ему не продаст?
И все же Бастиан чувствовал, что не может уйти отсюда без этой книги. Да ради нее он тут и очутился, эта книга загадочным образом притянула его, она сама к нему просилась, она всегда принадлежала только ему!
Бастиан прислушался, господин Кореандр все еще говорил по телефону. Толком ничего не сообразив, Бастиан сунул книгу под пальто и прижал ее к себе обеими руками. Пятясь, он пробрался к выходу, не спуская глаз с двери кабинета. Осторожно, чтобы не задеть латунный колокольчик, выскользнул наружу — и только тогда пустился бежать. Тетради, учебники и пенал прыгали в портфеле, в боку кололо, но он не останавливался. Дождь затекал за воротник, но Бастиану было жарко — и не только от бега.
Его совесть, которая в лавке даже и не пискнула, теперь вдруг зашевелилась. Все причины, которые казались ему такими убедительными, вдруг растаяли, как снеговик в огненном дыхании дракона.
Он — украл! Он стал вором.
То, что он сделал, было даже хуже воровства. Эта книга наверняка существовала в единственном экземпляре и была бесценна. Наверняка она составляла главное сокровище господина Кореандра. Украсть у скрипача его неповторимый инструмент или у короля его корону — это ведь нечто другое, чем деньги из кассы.
Но Бастиан бежал, крепко прижимая книгу к себе. Он не хотел ее лишиться, это было все, что у него осталось в этом мире.
Ведь домой теперь он уже не вернется.
Он представил, как отец сидит в большой комнате, оборудованной под лабораторию, вокруг него множество гипсовых слепков челюстей: он — зубной техник. Бастиан никогда раньше не задумывался, любит ли отец свою работу. А теперь уже не спросишь — некого.
Если бы он сейчас явился домой, отец вышел бы в своем белом халате, может, с гипсовой челюстью в руках, и спросил бы: «Уже вернулся?» — «Да», — ответил бы Бастиан. «Что, отменили занятия?» Он представил себе тихое, печальное лицо
