Полтава - Александр Сергеевич Пушкин

    Украйна глухо волновалась.

Давно в ней искра разгоралась.

Друзья кровавой старины

Народной чаяли войны,

Роптали, требуя кичливо,

Чтоб гетман узы их расторг,

И Карла ждал нетерпеливо

Их легкомысленный восторг.

Вокруг Мазепы раздавался

Мятежный крик: пора, пора!

Но старый гетман оставался

Послушным подданным Петра.

Храня суровость обычайну,

Спокойно ведал он Украйну,

Молве, казалось, не внимал

И равнодушно пировал.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

    «Что ж гетман? — юноши твердили, —

Он изнемог; он слишком стар;

Труды и годы угасили

В нем прежний, деятельный жар.

Зачем дрожащею рукою

Еще он носит булаву?

Теперь бы грянуть нам войною

На ненавистную Москву!

Когда бы старый Дорошенко ^[8],

Иль Самойлович молодой ^[9],

Иль наш Палей ^[10], иль Гордеенко ^[11]

Владели силой войсковой;

Тогда б в снегах чужбины дальной

Не погибали казаки,

И Малороссии печальной

Освобождались уж полки» ^[12].

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

    Так, своеволием пылая,

Роптала юность удалая,

Опасных алча перемен,

Забыв отчизны давний плен,

Богдана счастливые споры,

Святые брани, договоры

И славу дедовских времен.

Но старость ходит осторожно

И подозрительно глядит.

Чего нельзя и что возможно,

Еще не вдруг она решит.

Кто снидет в глубину морскую,

Покрытую недвижно льдом?

Кто испытующим умом

Проникнет бездну роковую

Души коварной? Думы в ней,

Плоды подавленных страстей,

Лежат погружены глубоко,

И замысел давнишних дней,

Быть может, зреет одиноко.

Как знать? Но чем Мазепа злей,

Чем сердце в нем хитрей и ложней,

Тем с виду он неосторожней

И в обхождении простей.

Как он умеет самовластно

Сердца привлечь и разгадать,

Умами править безопасно,

Чужие тайны разрешать!

С какой доверчивостью лживой,

Как добродушно на пирах

Со старцами старик болтливый,

Жалеет он о прошлых днях,

Свободу славит с своевольным,

Поносит власти с недовольным,

С ожесточенным слезы льет,

С глупцом разумну речь ведет!

Не многим, может быть, известно,

Что дух его неукротим,

Что рад и честно и бесчестно

Вредить он недругам своим;

Что ни единой он обиды

С тех пор как жив не забывал,

Что далеко преступны виды

Старик надменный простирал;

Что он не ведает святыни,

Что он не помнит благостыни,

Что он не любит ничего,

Что кровь готов он лить, как воду,

Что презирает он свободу,

Что нет отчизны для него.

    Издавна умысел ужасный

Взлелеял тайно злой старик

В душе своей. Но взор опасный,

Враждебный взор его проник.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

    «Нет, дерзкий хищник, нет, губитель! —

Скрежеща мыслит Кочубей, —

Я пощажу твою обитель,

Темницу дочери моей;

Ты не истлеешь средь пожара,

Ты не издохнешь от удара

Казачей сабли. Нет, злодей,

В руках московских палачей,

В крови, при тщетных отрицаньях,

На дыбе, корчась в истязаньях,

Ты проклянешь и день и час,

Когда ты дочь крестил у нас,

И пир, на коем чести чашу

Тебе я полну наливал,

И ночь, когда голубку нашу

Ты, старый коршун, заклевал!..»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

    Так! было время: с Кочубеем

Был друг Мазепа; в оны дни

Как солью, хлебом и елеем,

Делились чувствами они.

Их кони по полям победы

Скакали рядом сквозь огни;

Нередко долгие беседы

Наедине вели они —

Пред Кочубеем гетман скрытный

Души мятежной, ненасытной

Отчасти бездну открывал

И о грядущих измененьях,

Переговорах, возмущеньях

В речах неясных намекал.

Так, было сердце Кочубея

В то время предано ему.

Но, в горькой злобе свирепея,

Теперь позыву одному

Оно послушно; он голубит

Едину мысль и день и ночь:

Иль сам погибнет, иль погубит —

Отмстит поруганную дочь.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

    Но предприимчивую злобу

Он крепко в сердце затаил.

«В бессильной горести, ко гробу

Теперь он мысли устремил.

Он зла Мазепе не желает;

Всему виновна дочь одна,

Но он и дочери прощает:

Пусть богу даст ответ она,

Покрыв семью свою позором,

Забыв и небо и закон…»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

    А между тем орлиным взором

В кругу домашнем ищет он

Себе товарищей отважных,