и его призыв не коснулся, но он искренне переживал за брата.
— А что мне остается? Сейчас, когда призвали всех учеников, избежать участи военного уже не получится, да и отец не поймет, если спрячусь за спинами однокурсников, — ударил парень кулаком по столешнице, срывая злость на бедном дереве из-за изменения планов. А наследнику рода Шуваловых пророчили блестящее будущее на политической арене, а не военной. Одного солдата империи, отца, хватало в этой семье. Богдан, второй сын должен был заняться экономикой и торговлей, у него с детства к этому сильная предрасположенность. А вот младшего, Влада, любимца отца, ждала весьма свободная жизнь, в качестве мага рода, так как у него проявился дар молнии, как у отца. Но он пока его не развил, хотя потенциал был высоким, только две недели назад поступил на первый курс академии.
Тут дверь в комнату Арсения открылась и на пороге стоял младший братишка, над которым часто любили подтрунивать старшие, считая его замкнутым и нелюдимым, отказывающимся от жизненных удовольствий. Как-то в детстве они, будучи подростками, подшутили над ним. Мальчишка угодил в прорубь, ушел под лед и там бы, наверное, остался, если бы не девчонка, проходившая мимо, спасшая его из ледяной воды. Потом она пришла в поместье, где уже две недели братишка не приходил в себя, получив воспаление легких. Ночью, пробравшись в его комнату, уснула рядом, крепко его обнимая. На следующий день Влад открыл глаза и уверенно пошел на поправку, оставив дочку одного из слуг рядом с собой и продолжил каждую ночь спать рядом с ней. Отчасти спасаясь таким образом от одиночества, а отчасти поддерживая себя в здоровом состоянии. Машка, его персональная грелка, обладала слабыми целительскими навыками, которыми пользовались все, когда у кого-то что-то начинало болеть. Достаточно, чтобы она какое-то время побыла рядом и подержала за больное место, как сразу боль стихала, человек постепенно выздоравливал.
— Брат, позволь мне занять твое место и отправиться на фронт, — прямо с порога заявил Влад, ворвавшись, как ураган в комнату.
— Зачем тебе это? Ты только поступил в академию, что умеешь-то? — Арсению было сейчас не до препираний с младшим братом.
— Так Машку же призвали, и она не сможет отказаться, а куда он без нее, спать будет плохо, — как всегда съязвил Богдан, любивший задевать за живое мелкого.
— Не дури, нам отец за тебя голову открутит и скажет, что так и было, — даже не желая думать над этим предложением Арсений попытался образумить желтого птенца.
— Я готов тебя заменить. Узнал, что если один брат не может в силу обстоятельств, то его всегда может заменить другой, — не сдавался Влад, — если ты мне откажешь, я все равно уеду на фронт, мне надо.
— И это еще зачем? Серьезно, из-за служанки? — удивился Арсений, раньше никогда не замечая у него чувств, кроме дружеских, к девушке. Они даже ни разу не занимались этим, хотя спали и мылись голыми.
— Там я быстрее разовью свой навык молнии и буду, как отец, выкашивать врагов пачками, — словно возможно развить навык за пару месяцев до такого уровня. У многих магов, чтобы стать мастером уходили десятилетия постоянных тренировок, так что это была плохая задумка. — Ну и Машка в последнее время стала другой, умной что ли? Независимой, даже сама зарабатывает себе на жизнь, — Влад был сильно впечатлен ее переменами.
— Да наш парень никак впервые влюбился, брат, — Богдан впервые видел таким эмоциональным младшего.
— Не знаю, но оставить ее одну на передовой не могу, так что давай брат поменяемся местами, я не подведу свой род, но и лезть в гущу сращения бездумно не буду. Да и владение мечом у меня прекрасное, недавно Максимилиана победил на дуэли, — продолжал уговаривать Влад.
— А вот эту дуэль мы еще с тобой не обсудили, что ты такого натворил, что сам наследник герцога вызвал на поединок? — вспомнил Арсений. Брат, не успев поступить в академию, начал на пустом месте создавать неприятности. Сначала пол ночи искали его грелку, которая пошла покупать кровать, но вместо этого угодила за решетку, в городскую тюрьму. Потом дуэль, и соответственно конфликт между родами, который ему, как старшему в роду пришлось улаживать и даже приносить извинения, не понимая сути ссоры.
— Просто вовремя не сказал, что перед ним та самая Машка, о которой он спрашивал, и выставил его в дурном свете перед ней, хотя он мог бы держать свой язык за зубами, — пожал плечами, показывая, что его вины в этом нет.
— Договаривайся сам с ректором, я пальцем не ударю, вижу, что отговорить не получится, — сдался Арсений, — но и мне придется ехать, чтобы хоть прикрыть или присмотреть, а то снова вляпаешься в очередные неприятности из-за своей грелки.
В загородном поместье Максимилиан не находил себе места, ожидая приезда отца, который чуть ли не отказался от наследника, после его позорного проигрыша на дуэли с младшим Шуваловым, на четыре года младше него. Да еще и загремел в госпиталь, куда пришлось выписывать родового целителя, следившего за его здоровьем.
Сейчас решалась его судьба. Насколько отец ценил сына, таким и будет его решение. И была большая вероятность того, что отец по-прежнему считает, что Максимилиан не оправдал его надежд и должен набраться боевого опыта. Сначала, его почти прирезали наемники, а потом сын вояки Шувалова, помещенного на сражениях, легко уделал на дуэли.
Сам парень был в смятении. Он, с одной стороны, боялся войны, так как там мог с легкостью сложить голову, а с другой стороны, никогда не завоюет расположение и гордость отца, находясь в тылу. А еще ему покоя не давала мысль о странной целительнице, которая одновременно выглядела и как служанка, и как аристократка, и как куртизанка, что его бесило и одновременно заводило, будоража фантазию. Ведь таких разносторонних девушек он еще не встречал. Но то, что она его променяла на двух сынишек торгашей, вообще не делало ей чести и бесило, заставляя ненавидеть и презирать. Её, как назло, тоже призвали на фронт, в качестве целителя, и это склоняло Макса к желанию послужить на благо отечеству, а также насолить девушке, чтобы жизнь ей медом не казалась.
Отец вызвал вечером в кабинет, озвучить свою волю, касательно судьбы сына.
— Я принял решение, свой позор можешь загладить, лишь служа на благо императора. Таким образом в
