Вы пришли в Мир... Не правда ли, кажется, что Мир всецело принадлежит вам?.. Жизнь - чистый холст, на котором вы пишете картину неповторимой судьбы, одобренную Всевышним. Нет большего счастья, чем своей рукой наносить на бесконечность мазки-мгновения сущего бытия. Неважно, что зачастую незаконченное творение под порывами вселенских ветров опрокидывается на Землю... Вы лишь становитесь сильнее. Вот-вот из-под кисти выйдет шедевр, достойный подражания. Шедевр чьей-то жизни, выписанный извилистыми тропами судьбы. Так думает Человек... Забыв, что мир создан Художником. Это его мастерская и его холсты, это его краски и кисти... Кто для него люди? Хочется думать, мы достойны быть красками, или - о, гордыня! - целыми картинами. Не верится, что вы рождены быть всего лишь тонкими волосками в его божественных кистях? Одни волоски живут в ярких кисточках, другие остаются на картинах Вечности. Третьи смываются с грязных инструментов. Есть и те, кому не доведётся ощутить запах свежей краски. Сухие, бесцветные, забытые... Но... Это преходящие мелочи... Истинному Творцу ничто не мешает использовать огромный Мир как краску, кисть или микроскопический волосок, который либо осядет на его очередном шедевре, либо... Ему, как множеству других, суждено быть смытым рекой Времени.
едва ли не на прошлой неделе появился, а книга уже в продаже. Удивительно, но авторское название сборника не поменяли. Вероятно, оно вполне устроило специалистов по литературному маркетингу. Добротная получилась книжица. Лаковая обложка, белоснежная плотная бумага, качественная печать. С дизайном слегка погорячились, романтики многовато. Престижное издательство, ух ты, мать вашу! Тираж 300 тыс. экземпляров?! Принимай поздравления, Глебушка... Непостижимо, парадоксально, смешно... Стихи не имели ни малейшего шанса когда-либо быть опубликованными. Этот сырой бред даже в сеть нельзя выкладывать - раздерут в клочья, размажут кроваво сопливые ошметки по виртуалу стартующим в назидание. Всей невидимой орде домашних самописцев, рвущихся к "пониманию", кто не уяснил железного правила засасывающих инетовских читален - прежде чем нырнуть, подумай, хватит ли сил всплыть обратно? На титульном листе крупным нервным почерком: "Серега, прости нас...". Петр ухмыльнулся. Очень лаконично, трогательно и главное - вовремя. Чего же не уточнили, кого прощать, за что? Не парьтесь, ребята. Бог простит. Ему сподручнее... Смеркается. Он намеренно не включает свет. В это время еще положено обихаживать территорию. Десять минут назад черный "лексус" укатил в город. Как по расписанию, не позднее пяти вечера. Предварительно Сашок упихал в багажник пару ящиков спиртного, объемистые пакеты с продуктами, сложил несколько ярких разнокалиберных коробок в подарочной упаковке. Напоследок небрежно бросил на заднее сиденье огромный букет роз. Почтительно склонив бритую башку, в которой при Марго появляется резиновая дырка-улыбочка, распахнул перед начальницей дверку. Этот спектакль без комментариев Петр почти ежедневно наблюдает из оконца небольшого полуподвального помещения, которое служит ему домом и мастерской с тех пор, как Марго взяла на работу. Взяла в тот самый день, когда он впервые увидел могилу Глеба Параллельного. Вернее, Сергея Владимировича Хлебова. Именно так было написано на табличке, прибитой к скромному дубовому кресту. Хмуро оглядев свежий холмик, увенчанный бюджетным венком "Спаси и Сохрани", да парой усохших букетиков, он, словно пьяный, проковылял к родителям. Там и наткнулась на него бдительная директриса, заметив непонятного визитера, сидящего в позе мыслителя пятый час. Петру в некотором смысле повезло с покойниками. Ему довольно долго не приходилось сталкиваться с погребальной стороной жизни. В городе не было родственных захоронений, поскольку родители с первым ребенком перебрались сюда в расцвете лет во второй половине прошлого столетия. Тогда это было ударной нормой - срываться семьями с насиженных мест на очередную стройку века. Спустя годы он понял, что основной причиной, толкавшей граждан великой страны на великие переселения, была нужда. Когда стукнуло сорок два, в его жизни появилась могила матери. В тот самый год, когда он вроде как успешно воплотил в жизнь новый бизнес-проект. На радость жене и дочери. Знай наших, все вернется, все еще будет! После двухлетнего застоя он, наконец, нашел тему, компаньона с деньгами и отгрохал крутой суши-бар в центре города. За день до открытия мама умерла во сне от инсульта. Интуиция шепнула: "Это плата за возвращение... Плохой знак... Беда редко приходит одна..." Наитие не подвело. Оно вообще редко подводит Петра. Суши-бар заглох через полгода, когда вначале остановилась судоверфь, а затем обанкротилась мебельная фабрика - два градообразующих предприятия. От потери всего нажитого спасла порядочность партнера и история отношений, начавшаяся в средней школе. Компаньонов Петр подбирал так же не без участия внутреннего голоса. Тем не менее, кое-что пришлось отработать. Семья вспомнила, что значит, жить на зарплату. Желанная реанимация не состоялась. То самое личностное возрождение, на которое он возлагал внезапно рухнувшие надежды. Похоже, прав философ - невозможно войти в одну воду дважды. Но он приложил титанические усилия, чтобы это была другая вода! Захватывающая, созидательная, питающая не только оболочку, но и суть наполняющую. Этот проект должен был в корне отличаться от первого. Его стартовый бизнес подхватил вирус вскоре после дефолта, как многие беззаботные торгашеские делишки, которыми в девяностые не занимался только ленивый или совсем тупой. Жаль, ушло безвозвратное времечко легких деньжат! Как ни странно, шока тогда не последовало. Бизнес был примитивный - банальная перепродажа результатов чужого труда. Отупляющая цепочка купи-продайских сделок, быстро потерявшая всякий смысл. К деньгам человек привыкает обидно скоро. Индивид же, обученный ходить на работу, приносящую профессиональное удовлетворение, закисает еще раньше. Вот только близким этого не понять. Чего еще можно желать от жизни, когда доход семьи позволяет жить так, как не мечталось крупному начальнику докапиталистической поры?! Конечно же, большего дохода! Одной машины на семью недостаточно! Современные женщины на общественном транспорте не ездят! Евроремонтом и обстановкой с иголочки в новой России тоже никого не удивишь. Толковые люди уже загородные домики под старость выстроили, да детишкам местечко для жизни обустраивают. Тряпок, барахла и побрякушек никогда много не бывает! Каждый год в отпуск за границу - это, конечно, похвально, но, сколько еще стран заморских повидать надо! Дочка на выданье подрастает, о ней кто подумает? Жениха перспективного разве заманишь таким несерьезным приданым? Сейчас все так живут! Только вперед, к старому возврата нет! Назвался груздем - маринуйся по полной! Не можем мы позволить себе откатиться на прежний уровень. Что люди молвят? Дожили - в Турции отдыхаем! Кому скажешь - позору не оберешься! Семья категорически не желала понимать, почему муж и отец спокоен как носорог, пока умные люди активно спасают мрущие стадами фирмочки и магазинчики. Нельзя сказать, что Петр совсем ничего не предпринимал. Во-первых, фирма с перебоями, но кормила. Кое-что отложено на черный день. Конечно, голова думала и денно и нощно. Но так уж запрограммирован Петров арифмометр, что надумать он может только то, что цепляет его за живое. Больше года он поддерживал тонущий бизнес на плаву, тщетно роясь в себе. Надолго запирался в офисе по выходным, придумав для близких несуществующие дела. Часами сидел на берегу Волги, замыкаясь на красоту великой реки. Ответ не приходил. В один из таких дней уходящего лета он неожиданно услышал внутри себя шепот. Странные ритмические декламации. Это был первенец, контрабандно прокравшееся в сознание несмелое четверостишие на природную тему. Когда пробормоталось первое, вкрадчиво отчиталось второе. Затем третье, четвертое... Петр навсегда запомнил неземное ощущение блаженной прострации, когда слова складываются в строчки. Он даже не пытался выдумывать рифмы, они всплывали сами, несколько штук на выбор. Тем не менее, он, будучи человеком трезвомыслящим, предпочел закончить зашедший в тупик
