запрещён!», так что? Может здесь военная база какая-то…
- Тише ты! – прошипел Валька. – Скоро увидишь. Егорович должен нас уже догнать, только смену сдаст. Кстати, я ему посоветовал фотоаппарат взять: отсюда, конечно, далековато будет, но может у нас выйдет подползти поближе…
- Ты что, хочешь эту запретную территорию сфотографировать? – ужаснулся Сергей. – Нас же потом в цемент закатают и бросят на дно болота, не подумал?
Валька хотел ответить, но внезапно пригнул Серёгину голову почти к самой траве, где ползали и щекотали нос вездесущие муравьи. Не хватало ещё чихнуть, чего доброго, вот была бы потеха! Двое горе-разведчиков наблюдают за секретной базой, и поди потом докажи, что ты грибы собирал, да ещё и с биноклем в руках.
- Стоп! – едва слышно прошептал Валька. – Вот, начинается. Пригнись к траве и не шевелись. Когда скажу, тогда поднимешь голову. И самое главное – молчи. Сейчас патруль будет проезжать.
…Вдалеке послышался мерный рокот работающего двигателя. Деревья стояли сплошной стеной, и эхо приближающегося мотора гулко отдавалось среди их вековых стволов, плавно поднимаясь к кронам уже опадавшей листвы.
Минуты через две из-за ближайших дубов и берёз показался армейский "УАЗ" без крыши, какие Сергей в своё время видел в американских боевиках, посещая с Маришкой разнообразные видеосалоны, которых расплодилось по всему городу с самого начала всем известной перестройки Горбачёва. Подпрыгивая на кочках и громко урча, он стал медленно продвигаться по едва заметной тропинке, извивающейся среди деревьев, словно оползень после дождя. Вскоре он показался прямо напротив друзей, метрах в двадцати от них, и Валька с Сергеем почувствовали прогорклый запах отработанных газов. Ещё больше впечатавшись во влажную почву, они, дрожа от возбуждения всем телом, уткнулись носами в ладони, поджатые под себя. Вот когда Сергею пригодилась его куртка, настоятельно рекомендованная Валькой. Сырость от земли пробирала всё тело до косточек, но приходилось терпеть, тем более что муравьи уже начали свой великий исход к вершине его воротника, пытаясь добраться до ушей и носа.
Наконец, пытка кончилась: машина медленно проехала мимо и удалилась, выпуская в лоно природы клубы дыма. Осторожно подняв головы, друзья потихоньку выглянули наружу. Кроме удалявшегося в кабине водителя, вдоль бортов сидели ещё трое солдат в военной форме неизвестного рода войск: во всяком случае, Сергей не встречал раньше таких погон и петлиц на гимнастёрках. Это тем более было странным, и он начал уже проникаться внутренней благодарностью к своему другу, за то, что тот позвал его сюда. Один патрульный смотрел в левую от борта сторону, второй осматривал целостность проволоки, а третий, сзади, свесившись, внимательно обшаривал взглядом тропинку, на случай появления каких-нибудь подозрительных следов. У всех были автоматы, камуфляжные накидки и зелёные, в тон растительности, береты.
- Десантники, - еле слышно резюмировал Валька, прежде чем они услышали другой, едва уловимый шум хрустящих под ногами веток. Через минуту шорох раздался совсем близко, и кто-то тихо прищёлкнул языком подобно белкам, которые забавлялись тем, что скидывали сверху веток на головы друзей всякий мусор в виде шишек, жёлудей и сухих комков глины. Приходилось терпеть.
- Это Егорович, - переведя дух, расслабился Валька.
Тот подполз и примостился рядом, кивнув Сергею дружеским жестом. Раньше Сергей видел его несколько раз, знал, что Валька иногда наведывается к нему в сторожевую будку на полустанке лесного массива, но там никогда не был. Егоровичу было под пятьдесят, и одному богу известно, каким образом их с Валькой свела судьба: одного пылкого, ветреного и непутёвого, и другого – молчаливого, серьёзного и одинокого. Егорович жил без семьи, краем уха Сергей слышал о какой-то давней трагедии, посетившей его, вследствие чего тот потерял и жену, и тогда ещё маленького сынишку. С тех пор постаревший путеобходчик больше не женился, а Сергею не хватало такта спросить об этом Вальку, да он, очевидно и сам не интересовался у своего старшего приятеля. Каковы были их общие интересы, Сергею приходилось только догадываться. Ну, дружат и дружат, чего тут такого, хоть и разница в возрасте довольна ощутимая. Егорович работал посменно, сутки через трое, в будке железнодорожников ещё с тремя сменщиками: выходил с жёлтыми флажками провожать поезда, никогда, за исключением курьерского и электричек, на его полустанке «Кубанская» не останавливающихся. Валька частенько приезжал к нему, брал велосипед, доезжал до болот, и потом пешком мерил лес в разных направлениях, иногда даже летом ночуя там среди оврагов и деревьев. К Сергею Егорович относился с почтением, как и подобает взрослому разумному человеку, и, следовательно, Сергей подобным образом относился к старшему Валькиному товарищу. Вот и сегодня, сдав смену, он на третьем велосипеде доехал до заранее условленного с Валькой места, укрыл транспорт рядом с двумя другими, и последовал за друзьями по известному только ему с Валькой маршруту. Они уже третий день наблюдали за объектом, теперь к ним присоединился и Сергей.
Таково было положение дел, когда Егорович, кивнув Сергею, тихо поинтересовался:
- Ну что? Патруль уже проехал?
Валька только молча кивнул, голодными глазами уставившись на его рюкзак. Те бутерброды, что Сергей прихватил с собой, они съели ещё на подходе к месту разведки. Теперь у него отчаянно бурчало в животе, и кроме Егоровича харчей, его, по-видимому, в данный момент больше ничего не интересовало.
- Ну, раз проехали, то можно слегка подкрепиться, - заметив его голодающий взгляд, предложил, улыбаясь, Егорович. – Ближайшие двадцать минут ничего интересного происходить не будет, а я как раз захватил с собой фляжку с коньячком и сало нарезное с солёными огурцами. У напарника день рождения – стало быть, угостил меня, чем мог: я ему сказал, что в лес иду по грибы, и меня там друзья ждут. Понятливый мужик. Достойный.
Валька накинулся на еду, а Егорович, отхлебнув глоток из фляги, немного сморщил лоб, очевидно имея желание поделиться новостями. Полуобернувшись к Сергею, скептически хмыкнул:
- Ох, и смена была сегодня. Два товарняка в тупике пришлось обходить простукивать от начала до конца. Потом какие-то озорники решили пошутить и перевели стрелку на восьмом километре. Пришлось на дрезине ехать – исправлять. И вот, что я вам скажу, ребята, - он понизил голос ещё тише. Валька наминал бутерброды, а белки продолжали забрасывать его древесным мусором, абсолютно не обращая внимания на его грозящие кулаки, поднятые кверху. – Ты помнишь, Валентин, сразу за восьмым километром есть тупиковая ветка в сторону заброшенного комбината?
- Угу, - кивнул любитель бутербродов с набитым ртом.
- Туда поезда не ходят, - объяснил
