Егорович Сергею. – Прежде, когда комбинат работал, к нему ходили товарняки с углём, потом, когда в начале перестройки его прикрыли, то и рельсы со временем проросли травой. Так вот… - он доверительно зашептал сразу обоим, - я, когда стрелку возвращал в прежнее положение, услышал там в лесу короткий паровозный гудок. Рельсы-то давно уже заброшены и уходят вглубь леса, а что там сейчас в лесу – никто толком не знает. Да и кому оно теперь надо, если всё, что можно было демонтировать и вывезти – вывезли ещё три года назад, а последний уцелевший хлам растаскали вручную на металлолом. Больше двух лет к этому комбинату уже никто не наведывается, разве что грибник какой заблудший…
- И что? – дожевав последний кусок сала, поинтересовался Валька.
- А то, что я, раз уж там находился, решил потихоньку глянуть – что за паровоз такой там прячется? И самое главное – откуда? Чтобы заехать в тот тупик, всё равно кто-то должен был мимо нашей станции и моей будки проехать, верно? Другого пути попросту нет. Разве что с другого берега озера – с той стороны комбината. Но там нет проложенных путей, и никогда не было. В общем, я откатил дрезину под семафор, и пешком, прихватив рацию, углубился в лес.
Сергею с каждой новой фразой Егоровича становилось всё интереснее и загадочнее. Он ещё не совсем понимал, к чему клонит их старший приятель, но уже начал улавливать некую зыбкую связь между рассказом Егоровича и Валькиным местом обнаружения объекта, у которого они сейчас лежали в укрытии. Вероятнее всего, дальше будет ещё интереснее, подумал он, абсолютно уже забыв и о выходном, и о Маришкином дне рождении, и о своей злобе на Вальку. У напарника Егоровича, кстати, тоже был день именин, как и у Маришки, скользнуло у него в мозгу.
Но это к слову.
Егорович между тем продолжал.
- Как я и ожидал, выйдя из леса, я сразу наткнулся на заброшенный карьер и груду развалившихся стен с огромными кирпичными трубами – в общем, сплошной мусор и ничего интересного. – Он поднял палец вверх. – Если бы не одно но!
Егорович медленно, почти по буквам, прошептал:
- Теперь внимание! Сразу за воротами комбината, на свежих, блестящих рельсах стоял локомотив новейшей конструкции.
Он сделал выжидательную эффектную паузу.
- Мало того, что этот агрегат не из нашего областного железнодорожного депо, так ещё и неизвестного мне серийного производства. Таких машин у нас попросту никогда не изготовляли. Он собран где-то вручную, одноразово, штучно, как тот же фешенебельный и роскошный «Феррари» для какого-нибудь магната, или ещё ближе – как засекреченный и единственный экземпляр опытного образца, который никогда в будущем не попадёт в широкое потребление. Что-то из времён будущего, - закончил он многозначительно. – Сверкающий на солнце и серебристый, обтекаемый, и до ужаса красивый!
Он перевёл дух и взглянул на часы. Валик показал глазами, что следит за временем.
- Я пару минут вообще не мог прийти в себя, наблюдая, как с двух прицепленных к нему платформ какие-то люди в защитных комбинезонах выгружают всевозможное оборудование, упакованное в различные по размерам ящики и контейнеры. Ближе подползти я не рискнул – вокруг стояли такие же десантники как патрульные в уазике, и все держали в руках автоматы наперевес.
- А дальше? – Валька невольно подтянулся ближе и, потрясённый, внимал каждому слову рассказа.
- А дальше всё, - развёл руками Егорович. – Что мне ещё оставалось? Я тихонечко ретировался, добрался назад на дрезине к сторожке, дождался сменщика, сдал вахту и, сев на велосипед, отправился за вами на болота, как мы с тобой и договаривались. Фотоаппарат даже забыл. Но теперь я выходной три дня, и мы сможем позже ещё раз наведаться к тому комбинату. Сдаётся мне, что тот неведомый локомотив чем-то связан с этим секретным объектом, что мы наблюдаем. Сейчас посмотрим самое интересное, затем Сергей отправится домой – я слышал у его барышни сегодня день рождения, - а мы с тобой отправимся ко мне домой, оставив велосипеды в будке и захватив с собой фотоаппарат. Завтра с утра встретимся вновь и посетим тот карьер у комбината. Если локомотив всё ещё будет там – сфотографируем…
- И что? Куда ты потом намерен деть снимки? – съязвил Валька. – В газету местную отправить? Чтобы нас потом искали по всем соседним галактикам? Тут же явно КГБ попахивает, Егорович!
- Какая газета, Валентин, ты в своём уме? – парировал Егорович. – Просто, на всякий случай, у нас будут доказательства того, что мы вляпались во что-то грандиозное, сверхсекретное и не поддающееся огласке. Это на тот случай, если нас поймают. Но прежде мы сделаем копии снимков и спрячем в надёжном месте. Это будет залогом нашей безопасности. Ты же, насколько я тебя знаю, не остановишься на просто сегодняшнем наблюдении, верно?
Валька нехотя кивнул.
- Вот то-то и оно… - удовлетворённо подвёл итого Егорович. – Если мы и дальше будем наблюдать за этой секретной территорией, то нас могут в любой момент обнаружить – белки там выдадут своей трескотнёй, или патруль следы заметит. А попав к ним в руки, у нас будет, так называемый, туз в рукаве в виде этих запрятанных снимков. Если нас захватят в плен, мы пригрозим им, кто бы они ни были, хоть КГБ, хоть НАСА, хоть сам президент, что наши знакомые обнародуют эти снимки. А то, что они там замышляют что-то из ряда вон выходящее за рамки секретности – это и ежу понятно. Теперь уяснил?
- Теперь да… - хмуро ответил Валька, терпеть не могущий, когда ему что-то было непонятно.
- Всё! – поднял палец Егорович. – А теперь тихо! Приготовься Сергей. Сейчас начнётся…
№3.
Они ещё ниже прижались к земле, казалось, даже белки притихли на ветках. Валька, передав бинокль Сергею, шёпотом подсказал:
- Сейчас из дальнего бункера выйдет офицер, видишь то строение у холма с параболической антенной?
- Вижу, - с трепетом в голосе едва слышно ответил Сергей.
- С офицером будет охранник. Они подойдут вон к тому дереву.
- К какому?
- К пихте. Самой большой, раскидистой.
Дальше можно было не комментировать.
Из дальнего, как предупредил Валька, бункера появились двое военных, одетых в такую же камуфляжную форму, о какой рассказывал Егорович и, с автоматом в руках охранник проводил офицера к высокому дереву, возвышающемуся на территории объекта выше остальной растительности.
