уж и плохо, что летели в режиме «час полёта — час отдыха». При долгом стоянии на узкой полоске меча быстро утрачивается адекватное восприятие реальности. Ноги будто исчезают. Потом по земле-то не ходится, появляется ощущение, что продолжаешь полёт. Нет, пока не появится привычка, долго летать не стоит.
Город за это время вообще не изменился, даже не смотря на то, что теперь здесь новый управляющий. Говорят, старый сбежал через недолго после того, как ушёл караван с рекрутами. Его тело нашли в лесах охотники, растерзанное зверями, но ходят слухи, что они рвали уже труп. Как это определили — непонятно, но люди зря говорить не будут, так ведь?
— Северный Ветер? — Морозная Ночь так удивилась, увидев нового правителя, что даже забыла о том, что ей положено злиться на этого человека. — Меня уверяли, что ты в изоляции, медитируешь в одиночестве.
— Морозная Ночь? Как ты здесь оказалась? Тебя же должны были отправить в столицу государства смертных? — молодой человек, выглядящий лет на сорок-пятьдесят, попятился. Он тоже пребывал в шоке. Встречаться с этой женщиной не входило в его планы. Он боялся её до мокрых штанов! А ещё прямо сейчас портится репутация его деда и главы Зала Правосудия, хотя, тот и не в курсе подмены. Сейчас вместо него в изоляции медитирует один из послушников Северной Вершины — побили его так, что мать не узнает, и выдали за Северного Ветра.
— Мне, конечно, надо бы тебя хотя бы покалечить… Только вот почему-то гнев ушёл. Ты так жалко выглядишь, Ветерок. Просто размазня! — Морозная Ночь сделала шаг в направлении врага, а тому уже некуда отступать, он упёрся в стену. — А как ты стал тут правителем? Неужели Дым Пожара это одобрила? И глава секты?
— Никто не знает, что я тут, — сглотнул ком, подступивший к горлу, Ветер. Он решил, что лгать в такой ситуации — чревато. — Тот, кого назначили управлять городом, сейчас вместо меня в пещере на Северной Вершине. Это один из учеников деда. Он многим обязан нашей семье, потому принял это в качестве уплаты долга. Я… Я… Не убивай меня, госпожа Морозная Ночь? — последние слова Северный Ветер произнёс с такой безнадёжностью, что его захотелось пожалеть.
— Убивать? Зачем? Только ссоры с Северным Вороном мне не хватало. Она подошла вплотную к уперевшемуся в стену испуганному мальчишке со старческим лицом, активировала коготь и нанесла несколько резких ударов.
Женщина находилась слишком близко, чтобы Ветер что-то заметил. К тому же физически он не ощутил не только боли, но и вообще ничего. А вот энергетика дрогнула. Нет, он не потерял достигнутого прогресса, не стал слабее. Морозная Ночь произвела ему «энергетическую кастрацию», повредила меридианы, отвечающие за мужскую силу. И недержание.
А с его дедом пусть разбираются другие старейшины — им будет доложено. Никто не любит, когда тебя считают за дурака и проворачивают свои делишки за спиной.
Полёт на мече интересен только в первые пару часов, а потом пейзажи перестают восхищать. Так что Алекс читал аборигенам лекции об акупунктуре. В основном информацию впитывала Морозная Ночь. Она и так многое знала, в этом мире такие знания тоже ценятся, но распространяются тайно. Это на Земле можно скачать десяток древних трактатов, не выходя из дома. В данном случае, то, что многое знаешь — делало сведения только интереснее: чужак преподносил информацию совершенно под другим углом — медицинским. Всё, что Морозная Ночь знала, так или иначе относится к техникам управления энергиями, будь то боевая или способы развития внутренней силы. Практики вообще не думают о болезнях, разве что вызванных разного рода травмами и ядами.
Бао Лай и Лай-Га и так знали довольно много, они проявили интерес ещё в деревне Окраинной. А теперь, когда память близка к идеальной, неплохо было всё повторить. Так что и дети не скучали, особенно видя интерес учителя к ставшим уже очевидными для них сведениям.
Кто же знал, что первая практическая проверка теории случиться так скоро? И ведь, без сомнений, всё получилось!
— Мы улетаем, — отрезала старшая. — В этом городе оставаться опасно.
— Но… Завтра будет аукцион! Может, останемся? — Алекс не терял надежды заполучить той руды, из которой выплавил сверхпроводник.
— Здесь правитель — Северный Ветер. Всё ещё хочешь остаться?
— Я хочу! — выступил вперёд Бао Лай. — Я ему отомщу! Это отличный шанс!
— Тогда я буду очень разочарована, — грустно сказала учитель. — Ты правда способен убить человека? Не отвечай сразу. Прислушайся к себе.
— А разве он человек? — проскрежетал зубами мальчишка.
Звонкая затрещина от Алекса не привела в чувства, но по крайней мере отвлекла:
— Человек. Причём довольно обычный, каких много. Деление на людей и нелюдей ещё никого не доводило до добра. Это первый шаг к тому, чтобы самому утратить человечность в себе. Этак ты скоро до сверхчеловека додумаешься. Слушай учителя. Вряд ли этот мир позволит тебе избежать убийств, но не спеши, малыш, — Алекс потрепал волосы мальчика и улыбнулся. Хотя, аргумент слабоват — сверхлюди в этом мире имеются, и частенько их отношение к простым смертным пересекается с постулатами, которые продвигал в массы один австрийский художник.
— Почему-то мне кажется, учитель хочет уйти как раз потому что мы, особенно ты, братец, можешь выкинуть какую-нибудь глупость, — даже Лай-Га поучаствовала во вразумлении отрока. Хотя она первая должна желать наказания для Северного ветра, ведь нападение организовали в первую очередь на неё.
— Ночь, может, расскажешь детям, что ты с ним сделала? Уж больно у тебя вид довольный, — заметил Алекс.
— Ничего с ним не сделалось… хорошего. А руду мы тебе достанем, есть тут одно местечко…
Часть пятая
Поделится открытиями и озарениями
Когда небольшой отряд под предводительством Морозной Ночи подлетел к так называемым «Летающим Горам», Алекс ожидал увидеть что угодно, но только не это. Фантазия рисовала картины в духе земного фэнтези: парящие среди облаков скалы, покрытые зеленью, множество птиц, маневрирующих между ними, и всюду радуга, ведь тонкие струи водопадов, стекающих с парящих скал, разлетаются на мелкие брызги на несильном ветру.
Из всего перечня нашлись только несколько птиц, парящих над древним карьером. Гигантским, не меньше десяти километров в ширину, а глубину просто невозможно оценить — дно скрывалось в клубящейся тьме, не то дыма, не то чёрного тумана. На нескольких уступах ещё
