просто показывали, какими ублюдками были на самом деле. Аллард действительно считал их таковыми, но его подкупала их умение не скрывать свою сущность. Таких легче понять. И таких легче контролировать.
Последнее Рейн понял еще тогда, когда был одним из капитанов Вагнера. Не обязательно жаждать крови, чтобы быть темным. Но жаждой, как и любой зависимостью, можно успешно управлять, что убитый генерал и доказывал на своих приемах. Пока одни подыхали на таких же, как сейчас, боях во имя мнимой наживы и банальной попытки выжить, другими Вагнер манипулировал на мягких диванах за стаканом чего-нибудь крепкого.
— Ну же, кто-нибудь, достаньте эту выскочку! — нетерпеливо гаркнул Вэйланд, когда эфиристка на ринге разбросала уже четверых вурдалаков за раз. Схватив за руку пробегающего мимо официанта, он сунул ему в карман несколько довольно крупных купюр. — Пусть эта красотка попотеет! И поживее!
— Попотеет? — в голос рассмеялся Рейн. — А сам бы не вспотел на ее месте?
— Из-за кого? Из-за этих безмозглых вурдалаков? — фыркнул капитан, отмахнувшись. — Я бы там уснул от скуки, да и эта крошка, думаю, тоже способна на большее. Раз пришла сюда, то за выигрыш должна бороться до конца! А мы и без этих боев рискуем своей головой достаточно, чтобы здесь кайфовать, а не пыхтеть на ринге. Да, Норм? Норм? Вот же придурок!
Он несколько раз потормошил приятеля, но Норман, сидящий рядом и беззаботно откинувший голову на диван, уже слишком глубоко ушел в дурман, чтобы ответить хоть что-то внятное.
«Власть и деньги. Много власти и много денег…» — лишь повел бровью Аллард, наблюдая за двумя «приятелями». — «Пока у них есть и то, и другое, вернее этих псов мне никого не найти. В страхе потерять хоть что-то из этого они пойдут на все…»
Рейн покосился на Лазара и заметил, как тот постепенно менял раздражение на интерес к происходящему на арене. Когда на девушку с красными волосами бросились уже шестеро порождений Тьмы, Фел даже возбужденно подался вперед.
«Неужели переживает?» — удивился про себя Рейн, уже в который раз отмечая слабость своего капитана перед особами, которых можно было охарактеризовать как угодно, но только не слабым полом. В этом Аллард понимал Фела, но, в отличие от Лазара, Рейн никогда не допускал, чтобы личные интересы мешали службе, он всегда стремился лишь вверх, порой выполняя самые ужасные задания. Лазар всегда находился рядом, и Рейну было бы жаль, если своей слабостью его друг испортит себе карьеру, как это едва не случилось из-за Рид.
Эфиристка с телекинезом тем временем едва успевала уворачиваться от набрасывающихся со всех сторон порождений Тьмы. Сейчас ей уже было не до работы на публику. Времени на то, чтобы демонстративно вдавливать вурдалаков в прутья клетки, не было. Она попросту разрывала их на части прямо в воздухе, заливая ринг и первые, самые дешевые ряды трибун реками крови.
— Ну, — хмыкнул Рейн, поймав напряженный взгляд Фела. — Что думаешь?
— О чем? О ней? — Лазар слегка поморщился, окинув глазами арену. — Или обо всем этом?
В отличие от других отморозков-эпигонов, он, как и сам генерал, не видел смысла в беспричинной резне. Аллард в своем личном рейтинге ставил таких людей на голову выше остальных. Ведь мало верить в свою безнаказанность или скандировать общепринятые лозунги. Власть в Амхельне строили не те темные, кто бессмысленно проливал кровь, а те, кто понимал значение последствий и задумывался о будущем. По крайней мере, Рейн в это верил. И любил, когда подчиненные разделяли его взгляды.
Рейн помнил времена, когда вурдалаки были чуть ли не ровней остальным адептам Тьмы, а в Лонде-Бри могли убить буквально на каждом углу. Конечно, темным эфиристам ничего не мешает и сейчас творить безрассудство в угоду своим инстинктам не только в подобных клубах, но и за закрытыми дверьми своих домов. Однако теперь каждый из них помнил о цене, которую им предстоит заплатить, если их поступки станут известны кому-то из властей. Несмотря на кажущуюся солидарность с политикой лорда Орла, далеко не все готовы были бессрочно пополнять ряды его солдат.
— Об этом? — задумчиво протянул генерал, окинув снова клуб взглядом и задержавшись на Вэйланде, который вновь просил официанта поддать шоу огонька. — Пусть лучше так, чем как это было до Орла. Конечно, я спрашиваю о ней.
После очередной добавки от таких как Вэйланд, клетку вокруг эфиристки буквально облепила орда вурдалаков в купе с антеру.
Лазар слегка замялся. После оплошности с Евой Рид друг постоянно поддевал его, и он не знал, кроется ли в этом вопросе тоже какой-нибудь подвох. Но и послать его подальше теперь Фел не мог, ведь теперь Рейн был генералом.
— Она похожа на ту, которой есть за что сражаться, — после недолгих раздумий ответил Лазар, осторожно подбирая слова, презирая сам себя, что теперь приходится лебезить перед другом. — Или, наоборот, ей совсем нечего терять… Мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-то использовал телекинез с таким остервенением.
Капитан не отрывал завороженного взгляда от отчаянной грации эфиристки, напоминавшей тигрицу, готовую вцепиться в своего противника когтями и разорвать на части. На ее счету были уже десятки жертв, но все ее усилия могли быть напрасными, если в какой-то момент она промедлит.
— Как бы то ни было, ее желание победить определенно вызывает восхищение, — без какого-либо подтекста согласился Аллард, сделав глоток виски. Он, как и все вокруг, вдыхал полными легкими сгустившуюся Тьму, но вместо того, чтобы расслабиться, лишь еще яснее концентрировался на отдельных деталях.
Толпа продолжала возбужденно реветь, когда девушка на арене расправлялась с очередным порождением Тьмы, Норман все так же пребывал в мире грез, а Вэйланд по-прежнему не мог утолить свою жажду крови. Он то восхищался стойкостью эфиристки, то сокрушался, что снова ни одна тварь не смогла дотянуться до нее своей когтистой лапой. Девушка на ринге выглядела уже загнанным зверем, порывисто переводя дыхание между раундами.
— Позади еще один поединок, за кулисами умирают от тоски десятки бойцов, но
