Позади них лунный серп уже отделился от горизонта. Впереди кто-то, вроде огромной обезьяны, спал сидя, уткнув в колени голову. Потом ветер взвыл в лесу, всколыхнул тьму, и существо подняло голову и обратило к ним бывшее лицо.
Ноги сами понесли Ральфа по пеплу, сзади он услышал топот, крик и сломя голову, не разбирая дороги бросился вниз, в темноту; на вершине остались только три брошенные палки и то, что сидело и кланялось.
Хрюша перевел несчастный взгляд с рассветно-бледного берега на черную гору.
– Ты это точно? То есть наверняка?
– Я тебе повторяю десятый раз, – сказал Ральф. – Мы его видели.
– А сюда-то он не придет?
– Господи, да откуда же я знаю?
Ральф дернулся, отвернулся и на несколько шагов отбежал от него по берегу. Джек на коленках чертил пальцем круги на песке. До них долетел сдавленный голос Хрюши:
– Так это точно? Наверняка?
– А ты поди да посмотри, – сказал Джек презрительно. – Скатертью дорожка.
– Нет уж, спасибо.
– У зверя зубы, – сказал Ральф, – и большие черные глаз-а.
Его передернуло. Хрюша снял очки и стал протирать единственное стеклышко.
– Что ж теперь делать-то?
Ральф повернулся к площадке. Среди стволов, белой каплей против занимавшейся зари, мерцал рог. Ральф откинул космы со лба.
– Не знаю.
Он не забыл, как мчался сломя голову с горы.
– По-моему, мы с такой громадиной драться не станем, это уж точно. Мы только все болтаем, а мы и на тигра не пойдем. Спрячемся. Даже Джек спрячется.
Джек не отрывал глаз от песка.
– А как насчет моих охотников?
Саймон крадучись отделился от тени под шалашом. Ральф оставил без внимания вопрос Джека. Он показал рукой на желтый просвет над морем.
– Пока светло, мы еще храбрые. Ну а дальше что? Он там засел у костра, будто нарочно, чтоб нас не спасли…
Он не замечал, что ломает руки. Голос сорвался на крик:
– Мы остались без сигнала… Пропали.
Золотая точка высунулась из-за моря и разом подпалила небо.
– А как насчет моих охотников?
– Подумаешь, мальчишки, вооруженные палками.
Джек вскочил на ноги. И, весь красный, зашагал прочь. Хрюша надел очки и сверкнул на Ральфа единственным стеклышком.
– Ну вот. Ихнюю компанию задел.
– Да помолчи ты!
Разговор оборвали неумело извлекаемые звуки рога. Словно встречая серенадой восход, Джек дул, пока не всполошил в шалашах всех, и к площадке устремились охотники и хлюпающие, как всегда они теперь хлюпали, малыши. Ральф покорно встал, Хрюша тоже, и они побрели к площадке.
– Болтовня, – сказал Ральф горько. – Одна болтовня.
Он взял у Джека рог.
– Это собрание…
Джек его оборвал:
– Я созвал собрание.
– Не ты, так я бы. Ты просто в рог подул.
– А это как – не считается?
– Да возьми ты его. На, пожалуйста, – говори-говори!
Ральф сунул рог Джеку и сел на свое место.
– Я созвал собрание, – сказал Джек, – из-за разных вещей. Во-первых, вы уже знаете, мы видели зверя. Мы забрались на вершину. В нескольких шагах от него были. Он сидел и на нас смотрел. Не знаю, что он там делает. Мы даже не знаем, что это за зверь…
– Он выходит из моря…
– Из темноты…
– С деревьев спускается…
– Да замолчите вы! – крикнул Джек. – Слушайте меня! Зверь, какой бы ни был, сидит наверху и…
– Может, ждет…
– Может, на нас охотится…
– Да, охотится.
– Охотится, – сказал Джек. Он вспомнил не раз испытанный лесной первобытный ужас. – Да. Зверь этот – охотник. Нет, пока помалкивайте! Во-вторых, убить его нам не удалось. И в-третьих, Ральф сказал, что от моих охотников никакого толка.
– Не говорил я ничего подобного!
– Рог у меня. Ральф считает, что вы трусы, удираете от кабана и от зверя. И это еще не все.
Вздох пронесся над площадкой, будто все чувствовали, что́ сейчас будет. Голос Джека, срывающийся, но решительный, разбивал настороженную тишину:
– Он как Хрюша. Все повторяет за Хрюшей. Не ему нами командовать.
Джек прижал к груди рог:
– Сам он трус.
Мгновенье помолчал и добавил:
– Там наверху мы с Роджером пошли вперед, а он остался.
– Я тоже пошел!
– Потом уже.
Двое мальчиков смотрели друг на друга сквозь нависшие космы.
– Я пошел, – сказал Ральф. – Я уже потом убежал. Но ведь ты сам тоже убежал.
– А ты скажи, что я трус, – попробуй. – Джек повернулся к охотникам: – Он не охотник. Разве он добывал нам мясо? Он не староста, мы про него вообще ничего не знаем. Только и умеет приказы отдавать, а люди, видите ли, должны ему подчиняться. Вся эта болтовня…
– Вся эта болтовня? – крикнул Ральф. – Болтовня? А кто ее затеял? Кто созвал собрание?
Джек весь красный, набычась, упершись в грудь подбородком, злобно глянул на него исподлобья.
– Ну ладно, – процедил он многозначительно, с угрозой, – ладно же.
Прижал к себе рог левой рукой, а правым указательным пальцем рассек воздух:
– Кто считает, что Ральф недостоин быть главным?
Он с надеждой обвел всех глазами. Они замерли. Под пальмами стояло мертвое молчанье.
– Поднимите руки, – сказал Джек строго, – кто за то, чтобы Ральф больше не был главным.
Длилось молчанье – тяжкое, стыдное, густое. Щеки Джека постепенно бледнели, потом, вдруг, в них снова ударила краска. Он облизнул губы и так повернул голову, чтоб ни с кем не встречаться взглядом.
– Кто считает…
Голос сорвался. Рог заплясал в руках. Джек откашлялся и сказал громко:
– Ну что ж, ладно.
Очень осторожно он положил рог на траву у своих ног. Из обоих глаз выкатилось по постыдной слезинке.
– Я с вами больше не вожусь. Все.
Большинство потупились – разглядывали траву, свои ноги.
Джек снова откашлялся.
– Хватит, больше я Ральфу не слуга.
Он кинул взглядом по бревнам справа, подсчитывая охотников, прежде составлявших хор.
– Я ухожу. Один. Пускай он сам свиней половит. Кто захочет охотиться вместе со мной – пожалуйста.
И, натыкаясь на бревна, бросился к спуску на белый песок.
– Джек!
Джек оглянулся, посмотрел на Ральфа. Мгновенье постоял, застыв, и крикнул пронзительно, бешено:
– Нет!
Спрыгнул с площадки и побежал по берегу, не замечая катящихся слез. И пока он не скрылся в лесу, Ральф смотрел ему вслед.
Хрюша был вне себя.
– Ну, Ральф же, я говорю, а ты стоишь, как…
Тихо, глядя на Хрюшу и не видя его, Ральф сам с собой говорил:
– Он еще вернется. Солнце зайдет, и он вернется.
И тут он увидел рог в руках у Хрюши.
– Ты чего?
– Ну так вот…
Хрюша оставил попытку урезонить Ральфа. Прочистил стеклышко и вернулся к своей речи:
– Обойдемся и без Джека Меридью. И другие у нас на острове найдутся. Но раз уж зверь этот вправду есть, хоть мне чего-то не верится, нам все равно надо держаться поближе к площадке; так что не больно он и нужен теперь со своей охотой. Ну, и нам, значит, надо решить, что делать.
– Ничего мы не решим, Хрюша. Ничего нельзя сделать.
Все горестно примолкли. Потом Саймон встал и взял у Хрюши рог, и тот так удивился, что даже не сел. Ральф посмотрел на Саймона.
– Саймон? Ну что у тебя опять?
Легкий смешок пронесся по кругу, и Саймон съежился.
– По-моему, что-то можно сделать. Нам…
Снова под грузом публичности ему изменил голос. Он поискал взглядом сочувствия и выбрал лицо Хрюши. И повернулся к нему, прижимая к смуглой груди рог.
– По-моему, надо подняться на гору.
По кругу прошла дрожь. Саймон осекся. Хрюша смотрел на него с насмешливым недоуменьем.
– Зачем же туда подниматься к этому зверю, если уж Ральф и те двое ничего ему сделать не смогли?
Саймон в ответ шепнул:
– Что же можно еще сделать?
На этом речь его окончилась, и Хрюша взял рог у него из рук. И Саймон сел в самом дальнем уголке.
Хрюша теперь заговорил уверенней и таким тоном, который, будь обстоятельства чуть полегче, все сочли бы даже довольным.
– Я, значит, уже сказал – мы без кой-кого обойдемся. И еще скажу – надо решать, как нам быть. И я, по-моему, знаю, чего Ральф нам сейчас скажет. Самое главное на острове – это дым, а дыма без огня не бывает.
Ральф нетерпеливо дернулся:
– Без толку, Хрюша. Костра у нас нет. Там оно сидит. А нам надо тут оставаться.
Хрюша поднял рог, как будто его словам тем самым прибавлялось значительности.
– Костра нет – на горе. А что плохого будет, если мы его тут разожгем? Вон на тех на скалах. Или на песке прямо. Дым-то от него небось точно такой же.
– Верно!
– Будет дым!
– Можно у бухты!
Все заговорили разом. Только у Хрюши могло хватить дерзости ума на то, чтоб предложить новый костер – на берегу.
– Ну да, разожжем костер здесь, – сказал Ральф. Он огляделся: – Прямо тут – между площадкой и бухтой. Хотя, конечно…
Он осекся и нахмурился, размышляя и в забывчивости обгрызая ноготь.
– Конечно, дым этот будет ниже, не так далеко виден. Зато нам не придется подходить близко. Близко к… ну…
