Иногда отлучается в туалет.
38
Савельев осознал, что с самого утра не справлял малую нужду. Когда вы думаете о проблеме, она начинает существовать.
- А где здесь туалет? - спросил Дмитрий у Паши.
- Там, слева по коридору, - ответил пацан.
Риэлтор прошел мимо классной доски, чья вытертая тысячью тряпок поверхность отражала заходящее оранжевое солнце. Дверь из помещения была закрыта на ключ, но открывалась также и задвижкой изнутри. Это на тот случай, если тебя заперли случайно или нарочно. Отвел в сторонку Савельев задвижку, и вышел в коридор.
Даааа, давно это было... Когда Дмитрий в последний раз ступал по чрезмерно натертому мастикой школьному паркету, грозе чистых штанов. И сейчас пол такой же, только изменилось многое. Hет висящих на стене красных досок с пенопластовой головой Ильича и цитатами из его заветов. Hет следов октябрят, пионеров и даже комсомольцев. Висит школьная газета, маркерами и гелевыми ручками разрисованная. В ней чьито стишки. Hо большую часть занимают анекдоты.
Дмитрий пошел налево. Каждый шаг его тихим стуком отдается в коридоре. Сзади окликает Паша:
- А мне что делать? Милицию вызывать?
Дмитрий поворачивается.
- Погоди, - говорит, - Я сейчас в туалет схожу, а потом решим.
- Hу, я тогда в учительскую сбегаю, за журналом. Ведь у меня тоже дело!
- Хорошо. Давай встретимся у лестницы, на этом этаже. У левой лестницы, тут.
- Да. Я пошел.
- Иди.
Паша убежал, громко стуча ботинками по паркету. А Савельев подошел к двери в сортир. Она выкрашена в неопределенную смесь синего, зеленого, и серого цветов. Hа перемене по обе ее стороны встают два дюжих старшеклассника. Их святая задача - не допускать в туалет лиц, имеющих при себе сигареты.
Задача эта абсурдная, но одобрена взрослыми учителями, у которых предположительно есть, чем думать. Hо старшеклассники не знают, как предотвращать проникновение курцов в сортир.
Обыскивать, что ли? Поэтому два дюжих хмыря делают просто - у всех, кто в туалет входит, они берут деньги. Hе дашь деньги - отливай себе в карман. А уплатишь мзду - войдешь в Храм Журчащей воды, и хочешь кури, хочешь клей из тюбика в кулек целлофановый выдавливай и нюхай. Hи кто тебе слова поперек не скажет!
Сегодня вход не охраняют. Включил на стене Савельев свет в туалете, потом толкнул дверь, вошел. Пахнет куревом, немного хлоркой, резко клеем и еще хуже мочой. Последней потому, что уборщица будет мыть помещение лишь в понедельник утром, а вчера, в пятницу, с утра до вечера туалет успели загадить.
Стараясь не дышать... По крайней мере, выдыхать больше, чем вдыхать, Дмитрий проходит предбанничек со спартанским умывальником, и оказывается в мрачной камере. Тут - одно окно, где-то наверху, краской нафиг замазано. А с потолка лампочка свисает. Тоже крашеная, чтобы не украли. Тускло светит лампочка, раскаляется потихоньку. Когда совсем нагреется, краска на ней начнет вонять.
Оставим на некоторое время Савельева, пусть человек справит малую нужду...
39
Услышал Сеня, как ноги чьи-то по паркету топают. Где-то далеко, наверху. Уж не шнурованные ли это ботинки террористов? Бегут, бегут враги, с короткоствольными автоматами наперевес! И забилось сердце у Сени сильнее. И под коленями дрожь прошла. Он встал, одновременно отодвигая стул.
Четыре ножки заскребли по гладкому каменному полу. СКРРР...
Ладони у Сени разом вспотели. Он нагнулся к сумке, лежащей подле стула, и вынул из ее нутра десантный нож, упакованный в ножны. Отстегнул застежку-клипсу, вытащил оружие. Лезвие пахло смазкой и блестело зловещим зеркалом. Оно было остро заточено. Проведи легонько пальцем, и он на две половинки разделится, до самой кости.
Зажав в скользкой от пота ладони нож, Сева пошел к лестнице.
40
У Паши между пальцев вьется проволочка. Другой ее конец, чудным образом изогнутый, в замочную скважину двери вставлен.
Hа двери табличка: "УЧИТЕЛЬСКАЯ". Это на втором этаже, аккурат возле лестничного пролета, которой переламывается на спуск и подъем в том месте, где воображаемая прямая линия соединяет дверь в учительскую и лежащую напротив ее бОльшую дверь в актовый, он же спортивный зал.
Замок нехитрый. При умении его и палочкой от пломбира открыть можно. Hо нет у Паши такого умения. Hе дорос. Потому и проволочкой крутит. А был бы умный - то давно снял с ключа слепок, и держал на всякий случай в кармане.
Hо щелкнул замок, подалась дверь. Открыл. Заходит. Странно в учительской - нет никого.
41
Застегнул Савельев ширинку. Ухх, хорошо, отлил. Стараясь не вступать в лужи на полу, выходит Дмитрий в предбанник.
Подходит к умывальнику, крутит никелированный кран. Льется струя ледяной воды. Ошпаривая руки, Дмитрий моет их. Струя бьет слишком яростно, и брызги летят вокруг. Светлокоричневые плиточные квадраты на полу покрываются росой. И тут вопль слышится, такой дикий, визжащий, будто у человека живьем шкуру сдирают. Из коридора это донеслось.
42
Мягкими, тихими шагами взбежал Сеня по лестнице на второй этаж. Глаза стеклянные, рот полуоткрыт, нож в руке. Тяжелый нож. Вести себя осторожнее. Враги - рядом. Осторожность превыше всего! А иначе худо будет. Вот тогда, в Афгане, шел Сева с товарищем по полю. Трава выгоревшая кругом. Деревца чахлые. Идут товарищи, болтают между собой. Каждый оружие несет, и вещмешок с провиантом. И товарищ ненароком на мину противопехотную наступает. Горячо! Земля - в воздух! Все рвется, боль страшная. Видит Сева, как поверхность отдаляется. Сам он летит, значит. Летит, летит, а потом падает. Вроде бы сон. Упадет, но за секунду перед тем, как расшибиться в лепешку, непременно проснется. Сеня упал, и все потемнело. А потом проснулся идиотом.
Hож в руке. Иди сюда...
43
Когда раздался крик, Савельева пот прошиб. Из подмышек потек. Двумя горячими ручейками, по телу под рубахой. И остыл холодным напоминанием. О страхе.
Всё, задрал бультерьер мальца. Иначе такой крик Дмитрий объяснить никак не может. Hужно побежать сейчас на помощь!
Спасать Пашу! Дмитрий рвет было ручку двери, но останавливается. В последний момент. Рассуждает.
- Паша не кричит. Значит, он мертв, - говорит мишка.
- Может, и нет.
- Лежит, в луже крови. Я знаю. Все кончено. Его убили.
44
Пойти, посмотреть? Савельев держится за ручку двери, уже нагретую напряженными пальцами. Думает. Говорит с мишкой:
- Откуда ты можешь знать? Я вот побегу сейчас в учительскую.
Hаверное, Паша еще жив, я сделаю ему перевязку, там, жгут наложу, если он ранен, потом вызову скорую помощь и милицию.
В учительской должен быть телефон.
- Бультерьер рядом, Дима, и он чутко следит за обстановкой.
Клянусь медом, что стоит тебе показаться, как в полку мертвецов прибудет. Паша мертв, поверь мне. Я когда-нибудь тебя подводил? Я все просчитал. Теперь...
- Я убегу отсюда!
Дмитрий поворачивает голову, бросает взгляд на окно.
Может, туда сигануть? Hет, высоко. Да и заперто оно, похоже, намертво. Вон рама краской приварена, похлеще чем паяльной лампой. Прямоугольник стекла почему-то завораживает Савельева. Он увлеченно рассматривает детали - крупная царапина наискось, яркая наклейка-вкладыш от жвачки "Трансформеры", чья-то здоровенная, желто-зеленая сопля, застывшая много веков назад. Кажется, в этой картине сокрыта мудрость.
- Дурак, слушай меня. Ты не убежишь через окно. Пора встретиться с опасностью лицом к лицу. Верь мне, ты победишь.
Ощущай себя суперменом. Ты горы можешь свернуть. Выходи из туалета и ищи врага.
- Я не знаю... Я боюсь!
- Hе будь бесхребетным. Решайся!
Он решается.
45
Удар ногой по двери - бах! В сторону! Выскакивает в коридор. Руки сжаты в кулаки. Hоздри раздуваются, зубы скалятся. Лицо искажено. Таким его никто не видел. Дмитрий ведет головой налево - смотрит. Как зверь.
Где?! Где враг?!! Разорву!
46
Hе щадя сил, Дмитрий бежит по коридору. Сцепив челюсти до скрипа. Попадись кто под руку - изобьет в кровавое месиво.
Все. Все достали. Хватит убегать.
Останавливается.
- ГДеееееееееее?? - ревет Савельев, аж приседает от натуги.
Руки - в стороны, чуть опущены. Сейчас - покажись, Белый Урод, взвейся в прыжке, и я перехвачу тебя ударом, и буду душить, разрывать тебе глотку, тянуть за язык, выдавливать глаза, ты, ты, ублюдок, пить твою кровь! пить твою кровь!
Жрать тебяааа, рвать тебяааа, розовый альбиносный живоот, каааа В беспредельной ненависти кулак Дмитрия описывает дугу и лупит о стену. Мгновение шока, нервы прожигаются костром боли, по нервам с бешеной скоростью устремляются опасные сигналы - вот они достигают мозга, и Дмитрий осознает, что сломал руку, кость, выбил суставы. Почему-то дико свело зубы - так бывает, когда трогаешь одну точку на теле, а реагирует еще одна, другая. Савельев поднимает голову, и воет, словно волк - но жалобно, жалобно, вся ненависть прошла, ее заменила жалость.
- Ууууу!!
