Овцы заволновались – его предложение было таким заманчивым, но в то же время было в нем что-то странное. С каких это пор кто-то, кто не был членом их стада, пекся об их безопасности? И тут одна старая овца вдруг выступила из стада и втянула в себя воздух, внимательно принюхиваясь: «Постойте-ка, – сказала она, – я узнаю запах этого существа. Он сам не раз охотился на наше же стадо. Он убивал и моих ягнят. Он сам – такой же хищник, как и волки». И тут еще несколько овец загалдели: «И я, и я узнаю его запах. Он убил моего ягненка, он ранил меня в ногу!». Стадо попятилось прочь. Но человек снова заговорил с ними, и его слова на их языке звучали ласково, как блеяние овцы, зовущей своего ягненка: «Да, такое случалось в прошлом. Но это было прискорбным недоразумением. Я целился в хищников, подкрадывающихся к вам. Я тогда не знал вашего языка и не мог предупредить вас. Вот и получалось иногда, что кто-то из вас попадал под удар, предназначенный вашему врагу. И потому я неустанно учился у вас вашему благородному наречию. И теперь я готов повести вас за собой. Если вы доверитесь мне, если вы поклянетесь мне именем своего бога быть мне покорными во всем, то я смогу командовать вами, чтобы вы не подвергались опасности ни от волков, ни от моей войны против них. Я буду вашим вожаком и защитником. И у вас всегда будет вдоволь соли».
Овцам очень хотелось безопасности и покоя, да и соль – это так вкусно. Хотя всплывшее в памяти сочетание запаха человека с запахом овечьей крови встревожило многих в стаде, но все же и их голоса слились с общим блеянием: «Да, мы хотим, чтобы ты стал нашим вожаком и защитником!». И все стадо хором поклялось именем своего бога во всем быть покорным человеку. Этой клятвой они навсегда отрешились от своей прежней жизни и обрекли себя стать собственностью двуногого создания бога хитроумия и коварства.
Да, самый коварный из живших тогда людей полностью оправдал возложенные на него надежды своего творца. Бог хитроумия и коварства успел вернуться в свои небесные чертоги и тихонько прицепить амулет на прежнее место задолго до того, как его гость пробудился и, ничего не подозревая, распрощался со своим гостеприимным хозяином. Прошло немало времени, прежде чем бог овец заметил, что одно стадо его созданий перестало жить согласно установленному для всех диких овец порядку и перешло во владение к человеку. Бог овец разузнал, конечно, какими посулами человек убедил овец дать роковую клятву и как бесстыдно он их обманул. Но поздно было повернуть случившееся вспять – ведь глупые твари поклялись именем своего создателя. И создатель их решил забыть непутевых падших овец и в упор не замечать всей этой истории. В конце концов, что такое одно-единственное стадо? Нет никакого смысла привлекать к ним внимание и устраивать из-за них шум, а то ведь перед другими богами будет стыдно, если они узнают о том, как его созданий – да и его самого – обставил бог хитроумия и коварства в сговоре с одной из своих двуногих смертных тварей.
А между тем бог хитроумия и коварства пригласил к себе в гости создателя свиней отведать золотых небесных апельсинов и крепкой браги. Бог свиней очень падок на угощение и не замедлил принять приглашение. И вот бог хитроумия и коварства так накормил и напоил своего гостя, что тот уснул без задних ног. Бог хитроумия и коварства тихонько снял с шеи спящего амулет, в котором хранился секрет наречия диких свиней, и без промедлений отправился к своему понятливому подручному. Самый коварный из всех людей мигом сообразил, как взяться за порученное ему дело. Он повесил себе на шею амулет, собрал в большой кожаный мешок припасенную на зиму еду – сушеные фрукты, луковицы и коренья, копченое мясо и соленую рыбу, оделся как можно теплее и выполз из теплой землянки в морозную зимнюю ночь.
Он отправился в дубовую рощу, где любило пастись местное стадо диких свиней. Свиньи почуяли приближение человека. Боров-вожак, грозно фыркнув, двинулся наперерез непрошеному гостю. Однако, к изумлению свиней, человек не поднял на них оружие и не обратился в бегство. Вместо этого он заговорил с ними на их языке! «Мои четвероногие братья и сестры, – обратился он к стаду, – я пришел к вам с дарами и с предложением дружбы». Свиньи недоверчиво уставились на него маленькими, но зоркими глазками. Человек открыл свой мешок и выложил снедь на наст. Он отошел на почтительное расстояние. Над освещенной луной поляной некоторое время висела напряженная тишина. Свиньи не двигались. Но от еды так аппетитно, разнообразно и соблазнительно пахло! Это были не мерзлые, порядком поднадоевшие желуди. Свиньи и на расстоянии чуяли, что эти кушанья – и сладкие, и жирные, и пряные. И вот боров-вожак первый двинулся к угощению, а за ним затрусило и все его семейство. И на самом деле, еда оказалась именно такой богатой и вкусной, как обещал ее аромат. Жаль только, что пиршество так быстро закончилось.
Прикончив принесенную человеком снедь, свиньи обратили к нему свои рыла с большим интересом, чем прежде. И человек снова заговорил с ними на их языке и повторил: «Мои дорогие четвероногие братья и сестры, мы единственные на всей земле познали тайну всеядности, а потому мы должны объединиться и жить одной семьей. Вы видите, что я умею запасать на зиму вкуснейшие лакомства, – в стаде послышалось негромкое повизгивание, свиньи предались на мгновение воспоминаниям о наслаждении, которое они испытали от трапезы. – и вам известно, что я с помощью огня могу отпугивать любых хищников. Так давайте же жить вместе – я буду делиться с вами едой и охранять вас от волков и медведей».
«Э, постой-ка, – сказала одна из старейших свиней. – Какой ты нам защитник? Ты и твое племя сами охотитесь на нас». Но у человека на это уже был готов ответ, отработанный им еще на овцах. Однако старая свинья все еще смотрела на человека с недоверием: «Ты говоришь с нами на одном языке, и твои речи так же сладки, как и фрукты, которые ты принес нам. Но, возможно, ты был так же ласков и с тем стадом овец, которые с недавних пор живут в твоем стойбище. Они теперь под твоей охраной от волков, это так, но им от этого мало радости. Мы слышим их жалкое блеяние, когда ты и твои сородичи перерезаете им глотки, и мы чуем запах их паленого мяса, когда до нас доносится дым ваших костров. А не произойдет ли то же самое и с нами?». «Как можно сравнить безмозглых овец, способных есть лишь одну траву, с мудрыми и предприимчивыми свиньями, которые всеядны, как и мы, люди? – воскликнул человек с притворным возмущением. – Овцы – всего лишь скотина, которая принадлежит мне. Вы же будете моими партнерами в добывании пропитания для нашей единой общины».
Тут выступил вперед боров-вожак: «Никто и никогда не делится пищей с теми, кто ему не родня. Наоборот, каждый отстаивает свою дубовую рощу и свои ягодники от чужого стада. С чего это ты вдруг навязываешься нам в сородичи?». И на это у человека был ответ: «У вас, свиней, замечательный нюх, и никто так, как вы, не умеет вскапывать землю. Только вы способны находить и добывать сладкие клубни, о которых я могу лишь мечтать. Я буду делиться с вами моими лакомствами, а вы со мной – своими». Боров насупился. Да, он, как и все свиньи, гордился своим острым обонянием и своим сильным рылом, но делиться клубнями ему не хотелось. Не в природе свиней делиться с чужаками. Однако человек встряхнул кожаный мешок, в котором он принес снедь, и аромат фруктов, мяса и рыбы, так недавно наполнявших мешок, снова защекотал влажные свиные пятачки. Ну как тут было устоять перед перспективой таких пиршеств, да еще и зимой, когда эти самые клубни, которыми придется взамен делиться, еще несколько месяцев невозможно будет выкопать из мерзлой земли?
Все же свиньи оказалось не такими единодушными, как овцы. В конце концов стадо разделилось. Боров-вожак, и самая старая свинья, и еще несколько свиноматок, у которых на памяти были погибшие от руки человека сородичи, – эти свиньи ушли в лес. Но большая часть стада, очарованная недавним пиршеством, присягнула на верность человеку, поклявшись именем своего создателя быть покорным своему двуногому вожаку. Бог свиней был, конечно, обескуражен и разгневан, когда после пирушки он обнаружил подвох. Но так же, как и бог овец, творец свиней счел за лучшее скрыть роковое отступничество своих созданий.
Дальше дело у бога хитроумия и коварства пошло как по маслу. Он ловко похитил амулеты и у творца гусей, и у создателя коров, а его подручный сумел убедить и гусей, и коров с быками повязать себя нерушимой клятвой покорности роду человеческому. Гусям человек сказал, что они – птицы высокого полета, а потому, конечно же, с ними у него будут совсем иные отношения, чем с безмозглыми и трусливыми овцами или с грязными и жадными свиньями, которые только на то и годятся, чтобы служить пищей людям. Нет, с гусями он будет вести благородную дружбу. Человек будет охранять их гнезда от хищников, а гуси будут предупреждать его об опасностях, которые видны только с высоты птичьего полета. А когда очередь дошло до коров и быков, то их человек убедил, что только они достойны его дружбы, потому что они сильны и умеют обороняться от хищников, не чета трусливым овцам, жирным свиньям и пустомелям гусям. Именно они будут ему настоящими союзниками, которых он поведет в бой против волчьих стай.
