28 июня 1914 года таким безумцем был явлен миру некто Таврило Принцип, и тогдашняя Европа, так похожая на сегодняшнюю - нервозную, агрессивную и вместе с тем беспечную, погрузилась в пучину кровавой бойни, из которой никто не вышел победителем.
Гавриле и двум его сообщникам с оружием и взрывчаткой позволили беспрепятственно, добраться до центра Сараево, сербские полицейские, стоявшие на каждом углу, деликатно отворачивались при виде трех парней с котомками за плечами, спешивших занять позицию на пути кортежа эрцгерцога Франца Фердинанда.
Сараевские выстрелы послужили не причиной, а поводом к началу войны. Знало ли белградское правительство о готовящемся покушении на австрийского престолонаследника? Вопрос обсуждался монархами весь июль и почти весь август. Решено было считать, что не знало. Движение к мировой катастрофе взяло разбег от темы невиновности Сербии. А причина покушения рассматривалась как месть фанатичного одиночки за аннексию Боснии и Герцеговины - силовую акцию империи Габсбургов, вызвавшую взрыв возмущения в славянском мире и вялое сожаление в остальных европейских столицах.
Знал ли Путин, поводом и сигналом к чему прозвучал бы «чеченский взрыв» на Дубровке в октябре 2002 года, где навсегда смолк недопетый мюзикл «Норд- Ост»? Скорее всего, знал. Именно поэтому государственный переворот в России, намеченный на 25 октября, не состоялся.
Но факт остается фактом: четыре десятка обвешанных оружием и взрывчаткой боевиков во главе со звероватым Мовсаром Бараевым беспрепятственно добрались из Чечни до центра Москвы.
Это было первое чтение заокеанского проекта. К бандитскому лику Мовсара Бараева московские либералы старательно подшивали идею жертвенности сербского гимназиста Таврило Принципа.
Дело Принципа
Его опередил подельник Габринович, бросивший букет цветов с запрятанной в него бомбой прямо на колени эрцгерцогу. Но тот проворно выкинул букет из машины. 51-летний Франц Фердинанд очень надеялся уйти от навязчивой смерти и ушел бы, однако головная машина кортежа неожиданно свернула в переулок, запруженный людьми. Пробка. Конец пути. Принцип подошел почти вплотную и стал стрелять. Он верил, что умрет героем, но не допускал мысли, что - забытым. И героем ли?
На суде скажет, что в их дерзком пути в Сараево «было что-то таинственное». Сомнамбулический взгляд лунатика от рождения не оставлял сомнений: было. На самом деле ничего таинственного. Просто на каждом отрезке пути их встречали и провожали члены террористической организации «Черная рука», названной впоследствии «Молодая Босния»
Мистики не было. Была реальность, заключавшаяся в том, что события, мнящиеся историческими, почти всегда ходят парами. Еще до «сараевского выстрела» член организации, студент Жереич совершил покушение на военного губернатора Боснии и застрелился, преследуемый полицией. Белградская пресса объявила его национальным героем, а к моменту появления на сцене Принципа забыла даже как звали Жереича.
В реплике отравленного светом луны Таврило Принципа, видимо, таился ответ на вопрос, знала или не знала Сербия о готовящемся покушении. Но это уже никого не интересовало. Европа, влекомая дурным пафосом возмездия, стремительно погружалась в предлагаемые обстоятельства Первой мировой войны, которая тогда еще не имела «исходящего» номера, так как никто не помышлял о второй.
В1918 году ровесник террориста Бараева террорист Принцип умер в одиночной камере крепости Терезиенштадт от голода и ранений, полученных при аресте, не ведая, что уходит, оставляя за собой гигантское европейское кладбище. Впрочем, не только европейское. Сербия знала, что эрцгерцог будет убит в результате покушения, но к тому, что теракт правых сил против австрийской аннексии Боснии и Герцеговины вовлечет в мировую бойню армии 38 государств, готова она не была. Назвав изнуренного бессонницей террориста национальным героем, Сербия предпочла поскорее забыть о нем. «Черная рука», протянувшаяся в Сараево из недр легальной организации «Народна Одбрана», ушла в глубокую тень, где и растворилась бесследно. Одноразовым «делом принципа» для нее было - нажать на спусковой крючок австро-сербского конфликта, за которым последовал новый передел мира. Новый, но не последний. Одноразовым был и сам Таврило Принцип.
Кто знал, что помимо лунатизма он еще страдал от запущенного туберкулеза? Должны были знать. В судьбах мира легочники всегда играли настолько серьезную роль, что науке давно следовало бы заняться проблемой туберкулезной психиатрии. Чахотка проходит красной нитью через главные революционные потрясения двадцатого века, и все главные провокации осуществлялись при ее воздействии на психику обреченных. Самостоятельной роли в истории они играть не могут, но из каждого туберкулезника получается прекрасный исполнитель, воодушевленный грядущей славой борца за освобождение всего земного шара от угнетателей, гнобящих этот самый шар. Сделав свое черное дело, одноразовый борец уходит из жизни своевременно и без каких-либо траурных церемоний. Кто был никем, тот стал ничем.
Комментарий к несущественному
Владимир Путин легко разгадал и развязал главный сценарный узел «Норд-Оста» - не поехал на саммит АТЭС в Мексику, откуда, по замыслу закулисного вождя правых сил Чубайса, должен был вернуться бывшим президентом России, обвиняемым в «геноциде чеченского народа». И, соответственно, в аннексии свободолюбивой Ичкерии. В Мексику Путин отправил премьера Касьянова, уже готового воцариться в Кремле. Такой вот простой рокировкой была разрушена политическая интрига тщательно готовившегося теракта против российской государственности.
Чубайс, отождествлявший себя с подлинной демократической властью России, ничего не выиграл, скрупулезно дописывая финальный акт мюзикла «Норд- Ост», но и не проиграл. Если не считать позорно провалившегося Немцова, которого с брезгливой иронией обрывали все: «Ну что, вы уже продали американцам Чечню?» Немцов был убежден и убеждал однопартийцев Союза правых сил, что Путин ни за что не отдаст приказ штурмовать театральный центр на Дубровке в условиях, когда все скрытые подходы к зданию стали известны боевикам Бараева.
Премьер Касьянов был солидарен с нижегородским плейбоем. Штурм немыслим с точки зрения гуманистических норм. Здание буквально нашпиговано взрывчаткой, и всякие варианты силового разрешения ситуации - безумие. Нужен политический процесс урегулирования конфликта, нужны компромиссные решения. Для начала вывести федеральные войска хотя бы из одного района Чечни и восстановить ее статус-кво в рамках хасавюртовского соглашения. А что потом?
Потом - не разглашаемое, но уже известное политическое решение Чубайса, отдающее нефтеносную Чечню под протекторат Грузии. Вот она, разгадка Панкисского ущелья, где боевиков собралось больше, чем в самой Чечне. Соединенные Штаты политкорректно попросят Россию удалиться с театра военных действий. Дело принципа, господа!..
Однако по причине переедания демократических ценностей у российской истории случился заворот сюжета. Чтобы проникнуть в суть творческого замысла модного мюзикла, необходимо оттолкнуться от беллетризованной документалистики.
В 1912 году лейтенант российского флота Георгий Брусилов снарядил экспедицию в Арктику. Он так страстно мечтал осуществить сквозное плавание по Северному морскому пути за одну навигацию, что забыл прихватить на борт «Святой Анны» санное снаряжение и солнцезащитные очки, и эта оплошность оказалась такой же катастрофической, как если бы шхуна получила серьезную пробоину. В 1940 году писатель Вениамин Каверин вбил в эту воображаемую пробоину изрядный сюжетный клин, разложив образ реального лейтенанта на двух воображаемых капитанов и одного вредителя Татаринова, просверлившего кошмарные дыры в фортрюме корабля своего соперника. В конце 2001 года в одну из этих дыр вылез шоумен Саша Цекало с мюзиклом, поставленным по мотивам романа «Два капитана». Спустя еще год сюда протиснулись запакованные тротилом крысы Мовсара Бараева, заявившего, что они пришли, чтобы победить или умереть. Между прочим, протиснулись они в зал Театрального центра через соседствующий с ним гей-клуб культурных педерастов «Центральная станция», принадлежавший Илье Абатурову и бывшему мужу Кристины Орбакайте - Руслану Байсарову.
«Пятая колонна» Москвы захлебывалась в гуманитарной истерике: «Путин должен вывести войска из Чечни и сесть за стол переговоров!» Марк Розовский в студии Савика Шустера закатил в прямом эфире 15-минутную программную речь с театральной слезой и трагическим заламыванием рук: «Кто сегодня спасает невинных людей? Наши! Кто ходит на переговоры с боевиками? Наши! И где эти русские «патриотисты», я вас спрашиваю?!.»
«Наши», которые со Львом Новоженовым, восторженно внимали. Они с нескрываемым нетерпением ждали повторения Буденновска, потопления продырявленного Чубайсом кремлевского ковчега и закономерного поражения президента Путина.
