– Ну вот ты и проснулся. Что насчет блинчиков?
– С тобой не соскучишься, – буркнул Джош, вставая.
Натянув джинсы, он встал за кухонную стойку.
– Когда ты меня познакомишь со своим отцом? – спросила она, подсаживаясь к нему.
– Кто-нибудь когда-нибудь сумеет расшифровать зигзаги женской мысли? – вздохнул Джош, закатив глаза.
– Можно поинтересоваться, какой смысл ты вкладываешь в эту фразу?
– Как ты перескочила от блинчиков к моему отцу?
– Мой папа часто их пек, и ты сейчас зажигал газ совсем как он. Так же отдернул руку, как будто конфорка сейчас взорвется.
– Железная логика!
– Ну как, нанесем ему визит?
– Мы с ним давно не виделись.
– Почему?
– Поссорились, вот почему! Говорить о нем мне охота не больше, чем возиться с блинами.
– В чем причина ссоры?
– Это старая и долгая история.
– Хочу, чтобы ты с ним помирился.
– И не подумаю! Вообще-то при чем тут ты?
– Если у нас когда-нибудь будут дети, мне хочется, чтобы они могли любить дедушку.
Джош окинул ее странным взглядом.
– Не надо строить такую физиономию! – прикрикнула на него Хоуп. – Можно подумать, я предрекла конец света. «Когда-нибудь» – не то же самое, что «прямо сейчас».
– Может, сначала выпьем кофе, а потом рассмотрим вопрос о конце света и моем отце в придачу? – предложил Джош, заливая воду в кофеварку.
– Сначала пообещай меня с ним познакомить. Ты меня понял, Джош?
– Четко и ясно.
– Откуда взялось это выражение?
– Это он любил так говорить. Ты сделала так, чтобы его голос прозвучал в его отсутствие. Всякий раз, когда он устраивал мне нагоняй, кончалось это фразой: «Надеюсь, ты меня понял? Четко и ясно?»
Хоуп приподнялась на цыпочки и сняла с полки две чашки.
– Ночью мне снился кошмар, – сообщила она.
– С тобой это часто бывает с тех пор, как мы тут поселились. То ли сам лофт тебе не подходит, то ли уличные фонари слишком ярко светят… Я попытаюсь что-нибудь придумать, чтобы загородить окна.
– Ты не спрашиваешь, про что был кошмар?
– Я и так знаю. Ты говоришь во сне, Хоуп.
– Что я наговорила в этот раз?
– Что я – терпеливейший на свете человек, – ответил Джош, выкладывая два блина на тарелку и ставя ее перед Хоуп.
– Мне снилось, что мы идем по берегу океана, потом я вдруг сворачиваю к волнам, и ты меня отпускаешь. Я тону, не пытаясь сопротивляться. Мне было не страшно умирать, но, очутившись под водой, я испугалась, что потеряю тебя.
Джош обнял ее.
– Ты непревзойденная пловчиха, а я быстрее тебя бегаю, так что твой кошмар дважды нереален. Я бы тебя поймал, не дав уйти под воду.
– Я так паршиво себя чувствую!
– Паршиво – это как?
– У меня ощущение, будто я – это не я.
– Мы заработались. У тебя в организме чего-то не хватает: то ли магния, то ли железа. Хочешь, сходим к врачу?
– Не говори глупости, у меня самой отец – врач.
– Тогда посоветуйся с ним. Он сможет что-то прописать, чтобы ты крепче спала.
– Никогда! Мой отец теряет разум, когда дело касается моего здоровья. Кажется, никого на свете столько не кололи от столбняка, как меня, – при любой царапине!
– Тогда наведайся в университетскую клинику, сдай анализ крови, он покажет, что не так.
– И не подумаю! Я боюсь уколов.
– Как хочешь. Пойду узнаю про машину Люка. Мы проведем два дня на морском берегу, ты отдохнешь и вернешься, забыв про свое паршивое состояние.
– Что тебя во мне привлекает? Кроме груди.
– Почему ты спрашиваешь?
– Надо будет нарисовать над сосками брови, тогда ты хоть иногда будешь думать, что смотришь мне в глаза.
– Перестань, Хоуп, я смотрел на них потому, что ты голая.
– Как и мое лицо.
– Как я могу не заводиться, когда ты стоишь передо мной в чем мать родила?
– Между прочим, ты не ответил на мой вопрос. Что такой мужчина, как ты, находит в такой девушке, как я?
Джош бросил ей кухонный фартук.
– Иногда, – сказал он, – невозможно объяснить, что ты к кому-то чувствуешь, просто знаешь, что этот человек заводит тебя туда, где ты никогда не бывал.
– А где ты никогда не бывал до знакомства со мной, Джош Кеплер?
– Впервые слышу от тебя свою фамилию.
– Это, наверное, потому, что ты впервые сказал мне настолько приятные слова.
– Рядом с тобой, Хоуп, а это прекраснейшее место, где я бывал за всю жизнь. А чтобы доказать, что это не пустые слова, добавлю, что грудь у тебя красивее всех, какие я видел… И умоляю, не надо никаких бровей!
* * *
Джош позвонил Люку, чтобы предупредить, что они встретятся только вечером, перед госпитальным моргом.
Когда он повесил трубку и повернулся к Хоуп, та уже улыбалась. Усевшись друг против друга, они с аппетитом позавтракали.
Потом они сели в автобус и вышли на остановке у реки. Они устроили часовую пробежку вдоль берега, пользуясь солнечной погодой. Ближе к сумеркам, выйдя из кинозала, где они посмотрели «Великую красоту» – Хоуп удалось наконец затащить Джоша на артхаусное кино, – они отправились в кондитерскую делиться впечатлениями о фильме. Хоуп утверждала, что под конец просмотра у Джоша заблестели глаза, а он яростно это отрицал.
– Почему ты не хочешь сознаться, что растроган?
– Я этого не отрицаю, но плакать… Нет!
– Мужчины тоже имеют право плакать, милый Джош. Хочу, чтобы ты кое-что мне обещал.
– Сначала скажи, что именно.
– Не скажу. Любить – значит никогда не сомневаться в другом.
Джош полюбовался оставшимся на тарелке кусочком торта, покачал головой и отправил его в рот.
– Весной будет моя очередь познакомиться с твоим отцом. Мы поедем к нему в гости.
Джош поперхнулся и выплюнул то, что не успел проглотить.
* * *
Они немного опоздали. Люк уже изнывал от нетерпения перед моргом. Они кинулись в коридор и бегом преодолели расстояние до вожделенного томографа.
Люк сел за пульт, вставил в гнездо флешку и закачал данные, записанные в Центре. Джош поспешно растянулся в цилиндре аппарата. Исследование продлилось двадцать минут, после чего Люк прервал сеанс и повернулся к Хоуп. Она с самого начала процедуры не отрывала взгляда от своей учебной тетради и не обращала никакого внимания на происходящее рядом с ней.
– Твоя очередь! – скомандовал Люк, отбирая у нее тетрадь и учебники.
– Хочешь засунуть меня в эту трубу? Ни за что, у меня клаустрофобия!
– Цилиндр открыт с обеих сторон, бояться нечего.
– А в лифте есть чего бояться? Тем не менее я всегда хожу по лестнице.
– Изволь помогать, – надавил на нее Люк. – Ты и так в последние недели не больно-то участвуешь в нашей работе. Будь добра, сделай усилие.
– Зачем тебе я?
– Я тебе уже объяснял в последний раз: мне нужны данные для сопоставления. Только наших мозгов, моего и Джоша, недостаточно. Джош может побыть рядом с тобой. Если это окажется совершенно невыносимо, я остановлюсь, даю слово.
Хоуп колебалась, хотя сознавала, что забросила своих партнеров и увлеклась работой с Касуко, особенно после того, как ее подругу-немку перевели из Центра в другое место. Люк указал на томограф по ту сторону стеклянной перегородки, Джош ободряюще улыбнулся – и ее сопротивление было сломлено. Она сняла очки, проверила, нет ли в карманах металлических предметов.
Люк велел ей зайти в кабинку, раздеться и надеть висящий там на вешалке халат. Хоуп пожала плечами и подчинилась.
Джош помог ей улечься на платформу, взбил и подложил ей под голову подушечки и пообещал не уходить, пока она будет находиться внутри цилиндра.
Над Хоуп завращалось кольцо, и она решила закрыть глаза.
Люк тем временем припал к контрольному экрану. При появлении первых профилей он набрал в легкие побольше воздуху. И на протяжении всего исследования не переставая кусал губы.
Через двадцать минут Люк посмотрел на часы. Пора было закругляться. Он переписал данные на флешку, вывел платформу из аппарата и, нажав на кнопку микрофона, сказал Хоуп, что она может переодеваться.
– Ты получил, что хотел? – спросил вошедший к нему Джош.
– Да. Надо спешить, сматываемся, пока не нагрянули техники. Я выключаю мониторы. Встречаемся в коридоре.
Выйдя из клиники, они загрузились в «Камаро». Хоуп села сзади, Джош – рядом с Люком.
– Ну? – спросила она, подавшись к ним. – В этот раз получилось?
– Да, – лаконично отозвался Люк.
– О чем это вы? – спросил Джош.
– Ни о чем, – ответил Люк.
– Как это ни о чем? – возмутилась Хоуп. – Твой товарищ, превративший меня в подопытного кролика, делал мне электроэнцефалограмму, и мощь моего мозга поломала его технику. Я была ужасно горда, а он психанул.
– Почему ты ничего мне не сказал? – насторожился Джош.
– Я говорил, – возразил Люк, – просто ты не обратил внимания. Ничего страшного, в шлеме нарушился один контакт, я все исправил до твоего прихода.
Джош свирепо уставился на Люка, тот – на дорогу.
