дым. Начавшийся весной учебный год подошел к своему закономерному концу — зимним зачетам и экзаменам для одних и выпуску для других, более счастливых.
Стоит признать, после достаточно бурного начала и середины учебного года, его остаток прошел спокойно. Я бы сказал — скучно. После предупреждения Шкипера, от вылазок в город пришлось практически отказаться. А если таковые и случались, то только в обществе Ланиллы — с ней всегда была хорошая охрана или Дэи. А чаще сразу с двумя девушками. В остальном все было спокойно: ни тебе похищений, внезапных нападений, прячущихся в тенях убийц, ликанов, варгаров, альвов и прочей нелюди, вроде родовитых графов, прислуживающих всяким принцам. Вроде бы всех перечислил?
Ну а тот факт, что я вновь стал мишенью — мне не привыкать. Последние годы только так и жил.
Обряженный по случаю церемонии выпуска в древние рыцарские латы ректор Академии Доблести Тирбоза произнес очередную пафосную и никому не интересную речь. Привычный стандарт про вылетевших из гнезда птенцов и прочее. Слышал одну — слышал все. Тем более они год от года повторяются с незначительными правками.
Фамилия нашего ректора такая зубодробительная, что в прошлой жизни запомнить ее я даже не пытался. Не будем нарушать традицию. Да и увидеть почтенного ректора в стенах академии — та еще задача. Он и в Тирбозе-то редко бывает, предпочитает сидеть в столице.
Дальше началась церемония посвящения пажей в оруженосцы. Вообще-то, в древности полагалось посвящать в рыцари, а не в оруженосцы, но новое время — новые правила. Третьекурсники выходили вперед, преклоняли одно колено, ректор небрежно касался обнаженным мечом их плеч. Вручал кортик и ремень. Что должно символизировать рыцарский пояс и меч. Последний в свое время был настоящим. Но ползать по меху с длинным ножичком на поясе — та еще акробатика. Так что постепенно меч заменили кортиком, как у морских офицеров. Ходят упорные слухи, что первым выпускам Академий Доблести и золотые шпоры вручали. Извращенцы, их еще называют ревнителями традиций, существуют во все времена. Но наша академия самая молодая из пяти и тогда просто не существовала.
Кортик следовало обнажить до половины и поцеловать лезвие. Встать, отсалютовать, вернуться в строй.
Паж за пажом проделывали эту операцию, вступая в ряды оруженосцев. Когда тебя выпускают, на волне эйфории церемония пролетает в один миг, а наблюдаешь со стороны — такая тягомотина! Для меня, не только ее видевшего, но и участвовавшего, так точно. Никак не могу избавиться от мысли, что смотрю на мертвецов. Сколько пажей этого года выпуска дожило до вторжения альвов? Один из трех? Из пяти? А сколько оставалось живыми к последнему году войны? Пусть искалеченными, потерявшими дар, но хотя бы живыми? Пять человек? Десять? Сомневаюсь, что сильно больше.
А вот и Мирра с Шилин, радостные, веселые, даже завидно немного.
Церемония закончилась торжественным прохождением теперь уже оруженосцев перед строем пока еще пажей и таким же торжественным маршем за ворота академии. Все, больше в этих стенах в ближайшие дни ни одного новоиспеченного оруженосца мы не увидим. Возвращаться после торжественного прохождения — плохая примета. А я уже говорил, рыцари — народ суеверный. Ритуалы — наше все.
В отличие от пять минут как оруженосцев, у пажей день был учебным. Пусть и последним, перед каникулами. Так что после торжественного выпуска мы потянулись в учебные классы. У нашей группы остался последний зачет, но это была проклятая если не богами, то мастером-наставником Агрором Кулатом алхимия.
Дождавшись кипения, я быстро опустил мензурку с получившимся составом в стакан со льдом. В идеале следовало ее охладить магией, но такой контроль доступен только полноценному магу, а не скромным недомагам из числа будущих рыцарей.
Зелье из красного стало темно фиолетовым, вязким, словно смола. Готово!
— Паж Вельк задание закончил! — не оборачиваясь, сообщил я Агрору Кулату. Мастер-наставник алхимии с начала зачета стоял прямо за моим плечом и раздраженно пыхтел чуть ли не в ухо.
Если он думал, что сможет мне таким образом помешать, то просчитался.
Получившийся результат Агрор Кулат изучил так внимательно, словно от этого зависела его жизнь, а не мой зачет.
— Зелье принято, — не без сожаления признал он, когда пауза непозволительно долго затянулась. — Вы получили свой зачет, паж Вельк.
Мастер наставник алхимии не пытался скрыть, насколько его сей факт удручает. Но откровенно меня валить побоялся. Вражда враждой, но память о победе в турнире все еще слишком свежа, как допущенная в мой адрес несправедливость. А Кулат — это не третий принц, ему такое не простят.
Последний и самый сложный зачет сдан. Все! Остальные мастера-наставники мне чуть ли не сразу все проставили, особо материал не спрашивая. Некоторые из-за победы в турнире, другие знали, что особых проблем их предмет у меня не вызовет.
Разве что наставница Илет Гойр выложиться заставила, принимая зачет по общей физической подготовке. Но на физическую форму я давно не жалуюсь. Привел тело если не в полный порядок, то весьма близко к этому.
За распахнутыми дверьми учебного класса меня встретил Константин. Верный своим дурным привычкам, Агрор Кулат не стал долго мучить родовитого. Задав несколько не самых сложных вопросов, он быстро поставил Константину зачет и отпустил на все четыре стороны.
— Как прошло?
Вместо ответа демонстрирую ему победный знак.
— Отлично! А то от этого алхимика не знаешь, чего ожидать. Двигай за мной! — Константин даже не подумал говорить чуть тише. Тот факт, что мы находимся возле дверей класса, его нисколько не смущал. Ну да, не его же потом Агрор Кулат валить будет.
Покинув академию, мы уселись к первому же извозчику. Хитро покосившись на меня, Константин склонился к нему и прошептал что-то на ухо. Видимо, нужный адрес.
К чему эта таинственность? Надеюсь, он меня не в городское поместье рода Ранк тащит. Железный маркграф может и уехал, но память о нем осталась. Да и ремонт там сейчас. После боя с чемпионом ликанов целое крыло восстанавливать нужно.
Не знаю каких сил и средств это стоило железному маркграфу, но нападение чемпиона удалось скрыть. Слухи по Тирбозу ходили самые разные, от очередного покушения бомбистов-мастеровых, до пьяной выходки мага маркграфа. Но пресса молчала.
Разрушенное крыло бодро закрыли от чужих взглядов строительными лесами и поместье неспешно приводили в порядок. Про судьбу тела чемпиона даже не спрашиваю. Судя по скорости, с которой оно исчезло, его разделали, словно бычка на бойне.
— Так куда мы идем? — не утерпев, поинтересовался я.
— О-о,
