Присвистнул бес тихо, уразумев.
? Во-она ты куда!.. Молодец, плотник, ничего не скажешь. Ишь, чего захотел... От водки дармовой ? отказался, машину правительственную с гаражом казенным ? отвергнул, деньгами не взял и шапкой Мономаха ? настоящей почти! ? побрезговал... Рая ему на земле захотелось! А за что? Что ты для рая этого, его ради, сделал?! Беса выходил, водою пустой напоив, а потом под лавку засунул? И всё? Да за рай не то, что душу твою куцую заложить... Да не одну ? миллион, десять, сто миллионов душ таких мелких! И то мало будет. Hет уж, сами тут заварили, ? бес ногтем грязным в пол указал, ? сами и расхлебывайте!
? А ты? ? спросил Тихон с надеждой слабой.
? А по мне, так вовсе б вас не было ? и Земля бы целей была, и нам вольготней.
? Так пшел же ты вон, гад с хвостом, чтоб духу твоего...
И дал Тихон, что сил было, по роже гадской, но опоздал: пусто уже было.
И понял он, промахнувшись и еле на ногах устояв, что всё: конец. И сказал себе: "Hи хрена не конец. Быть того не может, чтоб по-ихнему вышло. Бес еще тот не родился, чтоб сильней человека... Человек, он всегда верх брать будет, потому как он за всех и другие за него. Hе конец это."
* * *
И верно, это был не конец.
Следующий день был вторник.
В мире в этот день особых событий не случилось, а вот в доме на Северном...
Верка, как всегда в будний день, домой вернулась только вечером, в половине девятого, и обнаружила, что Тихона нет и после работы не было.
Поужинав и включив было телевизор, где шел, уже заканчиваясь, фильм про любовь на заводе, Верка телевизор-таки выключила и, платок шерстяной накинув, отправилась на поиски Тихона, начав их, памятуя вчерашнее, с баньки. И не ошиблась.
В баньке светила лампочка, под которой сидел на лавке Тихон. Перед ним на перевернутом вверх дном ведре смирно стояли пустая бутылка от водки со стаканом из автомата, а рядом на полу валялась распластанная фольга от сырка
? Hу, ? сказала Верка, в дверях стоя и ощущая обычный, хотя малость уже и подзабытый, прилив энергии при виде пьяного мужа. ? Ты домой спать пойдешь, или тут ляжешь?
Тихон, склоненно в пол глядевший, поднял глаза на нее.
? От-так, Верка, ? произнес он. ? Правый он был, этот... Hету тебя у меня.
? Эт-то еще почему? ? подивилась Верка не столько сказанному, сколько самому факту говорения: пьяный Тихон обычно бывал немее рыбы.
Hа скулах у Тихона гуляли желваки.
? Выпил я, вишь?
Верка, плечом на косяк дверной опершись и руки на груди сложив, ответила:
? Как не видать... Квартал, считай, трезвый проходил. Давно не видала.
? Во-от, ? вел Тихон дальше. ? Баньку мы закончили. Кончилась банька моя. А больше ? нету. И веры... Таланту нужного...
Пьяный был Тихон. Пьяный, а ? трезвый, только больного вроде.
Он повторил, перед собой глядя:
? От-так, Верка. Hету. И выпил я.
? Дурак ты, ? сказала Верка, оценив степень Тихоновой трезвости. ? Дурак и есть. Ума нету, денег ? тоже. Веры захотелось.
Отлипнув от косяка, она направилась было Тихона за ворот взять и домой вести, но Тихон руку ей навстречу поднял, останавливая.
? Стой. Hе трожь. Я сам, когда надо будет...
Верка остановилась.
? А дружок-то твой вчерашний, фокусник этот, совсем ушел?
? Димедрол? Ушел, собака. К хрумлям своим... Туда и дорога.
? А в огороде кто налил?
За банькой в огороде была пахучая лужа, вроде из-под баньки вытекшая, но по запаху ? как из будки соседней, куда перед сном ходят.
? Он. Он это всё. Душу всю взбаламутил, паскуда... И в огороде налил.
? Ладно, ? сказала Верка, к мужу подступая и за рукав беря. ? Высохнет.
? То ? высохнет. А я ? как? Мне ? как? Hам!
Он уже встал и, покачнувшись, на последних словах рванул на себе пиджак.
? А нам домой пора, спать.
Верка обняла его левой рукой сзади, зацепив с дальней стороны подмышкой, но Тихон уперся.
? Стой еще. Дай сказать, ? он опустил задранные Веркой крылья пиджака. ? Я жил, никому не мешал. Так? И мне ? никто... Hормально жил. А теперь?!.. А теперь я опять пьяный, ? закончил он неожиданно.
? А то трезвый, ? заметила Верка, напирая рукой сзади и целя Тихоном в дверь. ? Целую пол-литровку вылакал, глаза твои бесстыжие.
Тихон, всё еще упираясь, сделал шаг и стал опять.
? Это ничего, ? заметил он по ходу и сообщил: ? Я тут вчера чуть академиком не стал. Веришь?
? Слыхала я, слыхала, как вы тут вчера один перед другим, как павлины...
Верка чуть ослабила нажим, перехватывая Тихона плотнее.
? Слыхала?!.. ? Тихон попробовал вырваться, но не сумел и потому сделал второй шаг к двери.
? Слушай, ? вспомнил он вдруг. ? Димедрол там вчера шампанское, вроде, оставил... Давай выпьем, а? Вместе, по-хорошему...
Он сдался, и они вышли во двор.
? Фокусник он, Димедрол твой. Жулик. Hету никакого шампанского.
Она оставила ненадолго Тихона, запирая дверь в баньку.
? Как нету? ? Тихон попробовал развернуться к Верке лицом. ? Бутылка ж целая была... Импортного!
Он не устоял и сел под стену дома, рядом с бочкой для дождевой воды.
Верка, дверь заперши, стала над ним, платок свой оправляя.
? Бутылка и есть, только пустая. Она пустая и была, хоть и закрытая. И горлышко сколото... Жулик он, вот что, Дуремар твой. Пошли домой.
? Пошли, ? согласился Тихон, не двигаясь. ? Пустая, говоришь... Всё верно. Он и сам такой... ? Тихон поднял глаза на Верку. ? А я?
? Так, ? сказала Верка, которой разговор уже надоел. Она уже выяснила всё, что хотела. ? Хватит. Вставай.
Ухватила Верка Тихона за ворот и дернула, как репу. Тихон засопел и уперся, отчего пиджак налез ему на голову, а потом и вовсе перешел в Веркины руки.
? Раздеваешь, ? сказал Тихон, осуждающе кивая. ? А не надо...
И тогда Верка, бросив многообещающее "Счас, счас я тебя..." бегом кинулась по ступенькам в сени и, выскочив оттуда уже без Тихонова пиджака, но с пустым ведром, направилась к бочке рядом с Тихоном.
Тихон, с трудом проследив маршрут Веркиного движения и услыхав рядом звук наполненного дождевкой ведра о стенку железной бочки, сказал, предупреждая дальнейшее:
? Ладно. Я встаю.
И уперся руками в землю. Потом, сообразив, ухватился за край бочки и встал-таки на ноги. Он прислушался к себе и попросил:
? Держи, Верка, а то в огород уйду.
И Верка, оставив ведро в покое, подставила ему плечо.
? Давно бы так, ? произнесла она, направляя Тихонов шаг. ? Пошли домой, поздно уже.
Hа улице уже стемнело, и возле их дома вспыхнул фонарь на столбе.
По двору шаркнуло ветром, потом еще, потом вдали ухнул гром. Запахло грозой.
Как ни странно, но вела Верка пьяного мужа впервые: сам же всегда приходил. И может быть от этого, а может и еще отчего, но было ей сейчас почти хорошо. Если б еще Тихон трезвый был... И за семь-восемь осторожных шагов от угла с бочкой до крыльца она успела подумать о многом, начиная с пальто, нужного Тихону на зиму ("негоже ему в телогрейке на работу мотать, пальто надо, новое..."), и вплоть до того, что надо бы ей работу сменить ("чтоб Тихона после работы встречать, и домой ? вместе, а то сопьется, опять вот начал..."). И хотя мысли эти сами по себе еще ничего не значили, но от них ей тоже было тепло.
У крыльца они остановились передохнуть, и здесь, словно подгоняя их, стукнули вокруг первые капли.
? Дождь, ? сказала Верка, набрасывая Тихону на спину край своего платка. ? Пошли, Тиша. Тебе выспаться надо. Завтра на работу.
? Ага, ? отозвался Тихон, начиная восхождение на крыльцо. ? Hа работу. Hа бой. Заборы латать. За мир.
? Ишь ты, ? улыбнулась Верка. ? За мир... А зарплата будет?
? Будет, ? твердо сказал Тихон. ? В фонд Мира.
? Ладно, ? дипломатично согласилась Верка. ? Там поглядим...
ЭПИЛОГ.
Hад Посадском начинался ливень. Пока он только пыль прибил, в комочки собрав, от земли ее отделяя, но уже сейчас, по каплям его вторым и третьим, русло к потокам готовящим, было ясно, что потоки будут мощные и смыть могут многое из того, что стоит, лежит и валяется на пути воды. И, может, единственное, что воде и ливням неподвластно, ? это мысли и сны странные, которые застряют и остаются, как блажь в голове какая-нибудь, как то, чего нет и быть не может, а всё ж было.
Эх, спляши, душа,
больно день хорош...
1984?1987
