class="p1">— Старая неудавшаяся шалость, — наставник хмыкнул и ненадолго задумался. — Ты слишком рано сегодня, я сам недавно пришёл.
— У меня вечером боевая магия, и надо подготовиться к отъезду.
— Подал заявления? — Густах кивнул в сторону здания с распределителем мест в каретах, на что я сам утвердительно кивнул. — Значит, немного освоился в академии. Как прошли занятия?
— Нормально. Занятия с матонами через каждый день выматывают, но со мной индивидуально занимается Клаус, польза от этого есть.
Наставник не понял, о ком я говорил, так что пришлось немного прояснить о Клаусе.
— Он сообщил тебе про гильдию авантюристов?
— Откуда ты знаешь?
— Меня поставили в известность, и про посох тоже. Академия надеется на твой правильный выбор, но ты и сам это понимаешь.
Я едва удержался от того, чтобы плюнуть на пол, развернуться и уйти прочь. И Густах теперь про какой-то выбор рассказывает. Они что, в академии все сговорились? Хотя, да, сговорились, это же академия.
— О чём вообще вы все ведёте речь?
— Узнаешь в Настрайске, тебе сейчас никто этого не расскажет. Чаю, пока Раскаю ждём?
Нутон показал рукой на единственный стол, свободный от бумаг, прессов, чернильниц и прочих вещей. Небольшой керамический чайник стоял на металлической подставке, снизу подогреваемый свечой. Из носика заманчиво струились белёсые ниточки пара. Рядом стояла одна кружка, но Густах уже потянулся за второй. Я согласился, хоть и без особого желания. Следовало всеми силами поддерживать с наставником приемлемые отношения.
— Я недавно узнал, что благородный дом наблюдает за заявками академии, поданными в гильдию авантюристов. Это правда? — спросил я, когда обе кружки опустели наполовину. Всё это время мы только пили чай и молча думали о своём.
— Да, — наставник о чём-то задумался, едва не поперхнулся и поставил кружку на стол от греха подальше. — Если наблюдением у вас на острове называют полный контроль.
— Я всё пытался понять, что это даёт благородным?
— Ты не знаешь? — маг неподдельно удивился.
— Догадываюсь, но точно не уверен.
— Ликус, тебе…
Густах задумчиво погладил подбородок и уточнил, много ли я знаю про алхимию и структурную магию. Я честно ответил, что преступно мало. Дальше маг уточнил, занимался ли я хоть раз самой алхимией, неважно какой: зельями или материалами. Я ответил отрицательно, и Густах молча думал долгую минуту, копаясь в воспоминаниях. А потом рассказал то, что уже меня заставило задуматься.
Часть порождения, даже не подготовленная с помощью структурного раствора — всегда выгодней, чем обычная вещь. Взять ту же кожу скверного кабана, или кракчата. Она чуть прочнее обычной свиной кожи, медленней изнашивается, протирается и трескается. И с этим я согласен, потому что моему плащу скоро год, а только недавно появились небольшие заломы в местах постоянных сгибов.
Но есть и другие, перерабатываемые части скверных порождений, как чешуя какой-то полузмеи-полукролика. Её добыть несложно, и не обязательно подготавливать с помощью раствора. Если её обжечь докрасна и размельчить в труху, то получится отличная присадка к любому металлу. Она повышает тугоплавкость, с ней тот же котёл из железа выдержит температуру в полтора раза выше, чем обычный без присадки. Но чуть понизится долговечность.
И если дом Миастусов будет знать об объёмах заказанной чешуи, то он сможет предположить и сколько получилось присадки. И не самая большая проблема совместить количество присадки с количеством заказанного металла у самого благородного дома. А значит можно и предположить, сколько и чего изготовлено. И сопоставить с количеством вещей, проданных академией Миастусам.
Благородные своей монополией на торговлю и надзором за заказами в гильдии насквозь видят все финансы академии. И, зная это, могут вовремя ограничить жизненно важные поставки того же продовольствия, если увидят малейшую попытку магов что-то затеять или скрыть.
Всё сказанное Густахом придавало смысл словам Хубара, что академии заинтересована в бесконтрольном провозе вещей от порождений, но повергал в шок сам факт столь широкого использования их частей. Я и раньше догадывался об этом, но до такой степени, с глубокой переработкой и прочим — о подобном я даже подумать не мог. И пример с присадкой явно неединичный, раз Густах рассказал о нём как о рутинном явлении.
— Не люблю все эти словесные выверты, — я отставил опустевшую чашку, посмотрел в глаза наставнику и решил действовать напрямую. Мне Густах казался разумным, не любящим экивоки. — Если я скажу, что у меня есть… вариант сделать так, чтобы одна или две конкретных части порождения не контролировались благородным домом, то… что бы я получил от академии?
— Что? — не веря услышанному, Густах уставился на меня как на набитое соломой чучело дракона. И переспросил, о чём я вообще говорю. Я повторил, не вдаваясь в подробности. Маг сдвинул брови и поиграл желваками. — Ты серьёзно?
— Мне кажется, или подобным не шутят?
Наставник замолчал, о чём-то усиленно думая. Встал, прошёлся в дальний конец помещения, где под одним из столов скрывался небольшой сундук. Из него он вытащил мешочек и флягу. В мешочке оказались чайные листья, а во фляге вода. Густах обновил заварку в чайнике, добавил воды и вновь зажёг свечу под ним. Нам явно предстоял долгий разговор.
— Не части порождений. Заллай.
— Чего? — я едва сдержался, чтобы не обложить нутона отборным трёхэтажным матом. Я ему сделку века предлагаю, а он меня погавкать просит.
— Так в академии называют части порождений, остающиеся после оклазии. И не только в академии, везде их так называют.
— Заллая?
— Да. Ты сказал, что одну или две заллаи контролировать не будут. Какие именно?
— Это зависит не от меня. Если мне академия передаст список самых важных заллай, то из него и выберут.
Я вкратце рассказал, как именно предлагаю составить список. Разбить заллаи на три группы: сначала самые важные или дорогие, потом средней важности, а в конце обычные. Буду пытаться сделать так, чтобы хоть одна заллая оказалась из важных, а другая уж как получится.
Густах слушал меня внимательно и о чём-то усиленно думал. Его брови как сдвинулись несколько минут назад, так и не расходились.
— Всё это звучит как-то…
— Мне, если честно, плевать, контролируют академию полностью или частично. Но сейчас я могу… обменять отсутствие контроля и получить что-то от академии. Вопрос лишь в том, что именно.
— Если то, о чём ты говоришь правда, то… Я не знаю, что именно тебе предоставит академия. Такие вещи решает магистрат, и не сразу.
— Проблемы в этом нет, — я чуть развёл руками. — На этот клаш я уезжаю. Двадцати дней магистрату хватит на подумать?
— Да, должно. Я передам, но меня спросят о гарантиях.
— Гарантии? — мой рот скривился в насмешливой улыбке. — Это я должен спрашивать магистрат про гарантии, особенно после всех этих плясок вокруг порождений. Какие я знаю, какие не знаю, какие видел, какие нюхал. Бред! Всё это выглядит как сознательное затягивание обучения, и мне это не нравится. Так что пусть магистрат сам даёт гарантии и решает, чем заплатит за моё предложение.
Меня аж всего передёрнуло от воспоминания, как на пятый день я встретился с Раскаей и передал ей список порождений. Те две выданные мне книги пришлось отдать, а взамен я ничего не получил. Эльфийка сказала, что по начертательной магии или созданию зелий пока что ничего нет и нужно оставить заказ на копирование, а по порождениям она принесёт на встречу с наставником. Так ещё выяснилось, что с девушки сняли обязанность обучать меня начертательной магии и созданию зелий, нового учителя не назначили и моё обучение находилось в подвешенном состоянии. Все эти свободные дни я маялся от безделья, а книга по магии призыва полностью изучена и ничего нового из неё не узнать. Хотя, понимай я суть начертательной магии, всех этих рун и печатей, то хоть что-то бы и узнал. Но единственное, что я мог делать: сидеть на кровати и смотреть в одну точку в ожидании ночи, чтобы лечь спать.
— Хорошо, я передам магистрату твоё предложение, — Густах согласно закивал и посмотрел на чайник. Из его носика медленно струились ниточки пара.
Только наставник открыл рот, чтобы предложить ещё чаю — как в дверь постучали. Маг почему-то нервным голосом разрешил стучавшему войти.
— Здравству… — вошедшая равнинная эльфийка с синими кругами от недосыпа под глазами удивилась, увидев меня. Она чуть не подскочила на месте, ещё сильнее сжав в руках тонкую стопку листков. — Здравствуйте, Густах. Здравствуй, Ликус.
— Ты вовремя, — наставник подошёл к эльфийке, взял листки и посмотрел их содержимое. Я разглядел восемь листков, ровно по количеству указанных мною тварей:
