Стив пожал плечами.
— Обычный ночной кошмар. Ничего сумасшедшего.
— У тебя в трейлере, я чувствовала, как Смерть с Косой наклоняется к моим плечам и говорит мне, что мы с Джереми не спасемся из подземного царства, — я потерла лоб, пытаясь прогнать воспоминания. — Когда кому-то кажется, что за ним по пятам бродит Смерть с Косой — это либо признак маразма, либо явно плохой знак.
Внимание Стива переключилось с дороги на мое лицо, но он не был шокирован моим признанием, просто переживал за меня. Мгновение спустя он снова начал смотреть на дорогу.
— Когда ты последний раз нормально спала ночью?
— Я не помню.
— Сколько ты спала прошлой ночью?
— Четыре часа. Может, пять.
Голос Стива стал мягким, ласковым. Его темные карие глаза снова подмигнули мне.
— Это не безумие или плохое предзнаменование. Когда ты в большом стрессе и без сна, это нормальная реакция мозга. — В доказательство он добавил: — Мой отец был полицейским в Лос-Анджелесе. Он имел дело со всякой дрянью — убийствами, бандитами, торговцами наркотиками. Однажды, когда он пытался прорваться с боем, то получил удар ножом. Пока он восстанавливался дома, все вернулось к нему — каждое жестокое преступление, которое он видел, пронеслось у него перед глазами, словно слайд-шоу.
У меня резко перехватило дыхание, но Стив продолжил, успокаивая меня.
— Это случилось лишь однажды. И он слышал о подобном от других полицейских, так что сильно не переживал. Я хочу сказать, что сейчас ты переживаешь трудные времена. Было бы ненормальным, если б ты немного не выпадала из действительности.
В этом был смысл, но в глубине души я чувствовала, что Смерть с Косой — настоящее, живое существо, и она наблюдает за мной, просто за пределами моего периферического зрения. Может, хороший ночной сон и поможет. Конечно, если операция пройдет успешно, все придет в норму. И сейчас, когда Стив был со мной, я верила, что все будет хорошо.
Дела улучшались.
Но через полчаса от Барстоу, посреди пустыни Мохаве, наша машина сломалась.
Глава 13
Сперва автомобиль стал замедляться. Стив продолжал жать на педаль газа, но машина тащилась, теряя скорость.
— Плохо, — сообщил он.
Зажегся сигнализатор двигателя, Стив вырулил машину на обочину и остановился. Он выключил зажигание и вылез. Я вышла за ним, хотя все мои знания устройства автомобиля заключались в том, что я знала, куда заправлять бензин. Ночной воздух прошелся по моим голым ногам, и я обхватила себя руками.
Он открыл капот и начал там ковыряться.
— Что сломалось? — поинтересовалась я.
— Не знаю, — он продолжил ковыряться. — Что бы то ни было, нужно вызывать эвакуатор.
Моей первой мыслью, пока я вглядывалась в темноту вокруг, было: Почему Бог меня ненавидит?
Наверное, это глупейшая мысль. У Бога явно есть куда более первостепенные дела, чем ломать машину Стива. Но всё же.
Стив вынул длинный тонкий металлический стержень из двигателя.
— У нас ушла трансмиссионная жидкость. Должно быть, пробили двигатель, когда выехали на разделительную полосу. Она вся вытекла.
Эти слова заставили меня почувствовать себя ещё хуже. Это не возмездие Господа Бога. Это моя вина, нечего водить машину по кустарникам как маньяк.
Стив позвонил в справочную, а потом вызвал эвакуатор из Барстоу.
— Остается только ждать, — сообщил он. — Им понадобится где-то полчаса — минут сорок пять.
Что означало, что сюда они приедут между девятью и девятью пятнадцатью, потом ещё полчаса обратно до Барстоу, где, надеюсь, мы сможем взять автомобиль на прокат.
Я позвонила родителям и рассказала, что случилось — ну, исключая то, как я выехала на разделительную полосу.
— Скажи Джереми, что мы его разбудим, когда доберемся.
Я дрожала, когда снова села в БМВ. Стив включил печку и заодно достал с заднего сиденья куртку и передал её мне.
— Разве ты не хочешь сам надеть её? — спросила я.
— На тебе только шорты и футболка. К тому же, так на тебе будет полный наряд от Стива Райли.
— Спасибо, — я надела куртку, наслаждаясь запахом Стива, который она хранила — такой мягкий древесный аромат. Я пыталась не показывать ему, как уютно завернулась в куртку, чтобы глубже вдыхать его запах. Наконец, я положила голову на спинку сидения и посмотрела на него. — Хоть ты орал на меня раньше, и, знаешь, отдал на растерзание охранникам, ты все равно классный парень.
Даже в темноте я видела его фирменную улыбку, и что его глаза блестели.
— Спасибо, — он дольше задержал на мне взгляд, — Но тебе только семнадцать.
— Верно. Я ещё не успела отметить день рождения с того момента, как ты в прошлый раз заметил мой возраст, — я знала, что он говорил мне, что я слишком юна для него, и это меня бесило. Я не была слишком маленькой, и он не должен предполагать, что я к нему неравнодушна. Даже если это и так.
Я отклонилась от него и спокойным голосом, как будто мне все равно, спросила:
— Какой был твой первоначальный секрет, тот, что ты так и не раскрыл мне?
— Я всё ещё не собираюсь тебе его раскрывать.
— Тогда ты задолжал мне секрет. Это несправедливо. Я уже рассказала тебе такие вещи о себе, которых никто не знает.
Он повернул ко мне голову.
— Это какая-то игра, в которую вы, девочки, играет на пижамных вечеринках? Почему вам так хочется покопаться в моей душе?
— Мне скучно. Чем ещё заниматься в сломанной машине в Богом забытом месте?
Он приподнял бровь, и я покраснела, понимая, как это прозвучало. В его взгляде вспыхнул озорной огонек.
— Понимаешь, поэтому я и всё время напоминаю, что тебе всего семнадцать. Семнадцатилетние такие наивные.
— Я не наивная, а ты всего на два года старше меня.
Он сел подальше от меня и проигнорировал мое последнее высказывание.
— Почему бы нам не сэкономить время, и вместо того, чтобы выпытывать из меня устраивающие тебя секреты, просто спроси меня о том, что хочешь узнать.
Я хотела расспросить его о семье. Хотела узнать, почему он судился с родителями о присвоении полной дееспособности в шестнадцать лет, но вопрос казался слишком личным.
— Расскажи мне о Кайли. С трудом представляю вас вместе.
Он поднял глаза к потолку и потер пальцами подбородок.
— Не думаю, что это хорошая тема.
— Слишком больно?
— Нет. Если я расскажу про неё, ты осознаешь, что я совсем не хороший парень.
— Потому что ты разбил её сердце?
— Прежде всего, потому что встречался с ней по неправильным мотивам.
— А что за мотивы?
Он перевел взгляд обратно на меня, но все ещё говорил неохотно. В конце концов, он признался:
— Я работаю всю свою жизнь. Не могу припомнить время, когда бы мама не таскала меня на всякие прослушивания. Даже ребенком я зарабатывал немало. Но никто не знал меня до тех пор, пока Робин Гуд не стал популярным. До этого, думаю, Кайли даже автограф дала бы мне не сразу, не говоря уж о номере телефона. Я встречался с ней просто потому, что мог. Потому что это означало, что я достиг определенного уровня. У меня была девушка, о которой мечтали тысячи парней. — Он снова взглянул на меня. — Всё ещё считаешь меня классным парнем?
Я протянула руку и положила её ему на колено.
— Да. Потому что ты понимаешь, что это неправильно. Поэтому ты и порвал с ней.
— Ну, не только поэтому, ещё потому что она начала действовать мне на нервы. У неё была мания прихорашиваться. Я до сих пор, проходя мимо зеркала, чувствую, что должен кого-то он него оторвать.
Он не убрал мою руку с колена, но я видела, что он смотрел на неё.
— Мы знакомы всего один день.
— Понимаю.
Его взгляд замер на моей ладони.
— Ты никогда не имела дела с таблоидами. Ты не представляешь, какими могут быть папарацци и как их избегать, — он заговорил медленнее, добавляя к своему списку. — И ты живешь в Неваде, в четырех часах езды от меня.
Я наклонилась ближе к нему.
— Есть ли причина, по которой ты не перестаешь повторять эти незначительные факты?
Его завораживающий и пылкий взгляд встретился с моим.
— Я напоминаю себе, почему у нас ничего не получится, не хочу натворить глупостей.
Пожалуй, он был прав, но в тот момент я не мыслила разумно. Или осторожно. Я бы никогда не приехала в Калифорнию, если б не забыла про разум и осторожность. Я наклонилась и поцеловала его.
Я не ожидала, что он ответит на поцелуй, но он ответил. Он положил ладонь мне на щеку и оставил множество нежных поцелуев вокруг моего рта. Он целовал меня так, будто я очень хрупкая, и он боится меня разбить.
Я уже целовалась с парнями, но ни один поцелуй до этого не заставлял меня так нервничать. Он притянул меня ближе к себе, и я заволновалась, что он услышит, как мое сердце бьется в груди, словно испуганная птица. Но я не была напугана. Я просто не могла поверить в происходящее. Я видела этого парня на экране телевизора, а теперь он здесь, целует меня. Я хотела задержать это мгновение, мечтала, чтоб оно не заканчивалось.
