на крепостном зубце и яростно рубилась тяжелым мечом с рыцарем в серебристых латах. Внизу, на земле, лежала огромная куча сломанных копий, дубинок, стрел и два десятка пустых чанов из-под смолы.
Барон фон Борг стукнул себя по лбу.
– Про баб-то мы забыли!– воскликнул он.
– Действительно, – удивился герцог. – Как же это мы, а?..
– Эй, гражданочки!.. – замахал руками борон. – Кончай воевать, уже десять часов как перемирие!
Запыхавшаяся Матильда опустила руку с мечом. Там, внизу на земле, стоял ее пьяный супруг. Он чему-то улыбался и обнимал за плечи своего вечного врага фон Морга.
Матильда сняла шлем. Рыцарь в серебристых доспехах сделал то же самое и по его датам рассыпались золотистые волосы Брунгильды фон Морг.
Женщины посмотрели друг на друга.
– Подожди-ка, – тихо сказала Матильда. – Это что же такое получается?!..
– А получается, что пока мы тут друг с другом деремся, эти голубчики, – Брунгильда показала пальцем на обнявшихся рыцарей. – Пьянствуют друг с другом.
– Какое хамство!– громко возмутилась одна из придворных дам, вооруженная для устрашения врага сразу двумя увесистыми дубинками.
В глазах Матильды фон Борг сверкнул гордый, тевтонский огонек.
– Да что же такое, а?! – закричала она. – Это же просто издевательство!..
– Действительно! – согласились все без исключения придворные дамы.
– А ну-ка, бабы, – светловолосая Брунгильда подняла меч. – Давайте-ка, сейчас разберемся с этими пьяницами!
Фон Морг и фон Борг попятились. Ворота распахнулись, и навстречу примирившимся рыцарям хлынула закованная в железо толпа. Барон споткнулся и тяжело повис на плече собутыльника.
Рыцари пустились наутек. Барон на всякий случай прикрыл голову руками. Первый тяжелый удар ниже поясницы сначала заставил его опустить руки, а второй, угодивший точно по макушке, бросил барона на землю…
…Фон Борг пришел в себя только утром. Опершись на локоть, он приподнял непослушное тело и осмотрелся по сторонам.
Выложенные из дикого камня стены подвала сочились сыростью. Герцог фон Морг сидел возле тусклого, сделанного под самым потолком, зарешеченного окошка и задумчиво ощупывал опухший глаз.
– Говорил мне батяня, не женись, сынок, на пруссачках, – бормотал он себе под нос. – Рука у них тяжелая, как гиря…
Фон Борг попробовал пошевелиться. Тело болело так сильно, словно по нему пробежал табун лошадей.
– Бабы где? – хрипло спросил барон.
– Пируют, – фон Морг кивнул на потолок – А вы, сказали, будете сидеть в подвале до следующего крестового похода.
Сверху доносились звуки музыки и топот ног.
– Все, елки-палки!.. – фон Борг тяжело опрокинулся на спину. – Следующую войну проводим без баб.
Герцог кивнул.
– Совершенно верно. Ну, их!.. Правильно мне мой батя говорил: от баб, сынок, всегда одни проблемы.
Перед Богом и людьми
Вдовствующая королева Изольда влюбилась в конюха Вольдемара. По вечерам молодая женщина шла на сеновал – тот, что рядом с королевской конюшней и сквозь старую крышу которого можно всю ночь любоваться пушистыми звездами – и там словно погружалась в упоительный и колдовской мир, пропитанный запахом луговой шалой травы. Казалось бы, ничего страшного не происходило, ведь любовь не противопоказана ни одной женщине, но придворные вдруг заметили, что красавица-королева часто плачет по утрам.
Причина женского несчастья была довольно проста – конюх Вольдемар не хотел становиться мужем Изольды и королем земли Лебедеум.
Он так и говорил Изольде:
– Подумай сама, Изольдочка, что такое свадьба?.. Придумали, понимаешь, праздник любви: два дурачка стоят у алтаря со свечками. А третий дурачок им говорит: мол, вы теперь муж и жена перед Богом и людьми. Между прочим, Бога нет, Изольдочка, а на людей я плевать хотел.
Молодая женщина возражала, но Вольдемар твердил свое:
– Изольдочка, ты и так королева, зачем тебе становиться еще и свадебным Величеством на один праздничный день? – вкрадчиво шептал Вольдемар в женское ушко. – Из-за штампа в королевском паспорте? Но эта клякса совсем не гарантирует мою любовь.
С другой стороны пройдоха-конюх не стеснялся пользоваться положением фаворита. Многочисленные лебедеумские ремесленники и купцы забыли дорогу в королевское министерство финансов. По вечерам они спешили в кабачок «Веселый поросенок» на темной и дальней улочке. Вольдемар принимал посетителей в отдельном кабинете. Вокруг него звенело золото и лилось рекой вино… Чтобы как-то отличаться от остальных, Вольдемар стал носить красный кафтан, широченный желтый пояс и зеленые штаны. За вызывающе яркий наряд он получил кличку Светофор. Ведь «сверум» по-лебедеумски означает красный, «тоф» – желтый, а «фор» – зеленый.
На защиту страдающей от любви королевы Изольды встали министр финансов сэр Маргус Пипин и однорукий аббат Круазье. Министр финансов – между прочим, честнейший человек! – поняв, что разумные доводы, которые он приводил королеве, бесполезны, возложил на себя шутовской колпак. Сэр Маргус принялся разоблачать жулика-конюха везде, начиная от дворца и кончая «Веселым поросенком». Министра, превратившегося в шута, несколько раз били в кабачке, а один раз попытались утопить в реке, предварительно насыпав в его карманы полпуда обесценившихся медных монет.
Аббат Круазье был еще более нетерпим к пройдохе-конюху. У бывшего рыцаря, потерявшего руку в войне со злыми карликами, было очень доброе сердце. Говорят, что во время неурожая в Лебедеуме, благодаря стараниям Круазье, голодали только монахи, а не крестьяне и их дети. В связи с этим количество святых отцов в монастырях резко сократилось, но те монахи, что не сбежали, вдруг стали пользоваться такой славой, что в монастыри потянулись подводы с подаяниями из всех окрестных королевств. Монастыри чуть не утонули в золоте. Подсчитав доходы, благородный аббат счел их не Божьим благословением, а дьявольским искушением. Он принялся строить дороги, школы, больницы и осушать малярийные болота. Проповедуя слово Божье, бывший рыцарь столь громогласно обличал афериста-конюха, что в кафедральном соборе звенели стекла.
Но не бездействовал и Светофор. Глава Академии Метафизических наук подсунул королеве трактат «О бесполезности штампа в королевском паспорте». Кроме всего прочего, в трактате говорилось о том, что все мужья-короли – тираны и деспоты ничего не понимающие в любви.
Не известно, сколько продолжалась бы эта тайная война, если бы через Лебедеум не проследовал обоз с раненными рыцарями из королевства Эльфиникум. Рыцари, во главе со своим молодым королем Ричардом, возвращались домой после битвы с дикими великанами. Жители Лебедеума гостеприимно разместили раненых гостей по своим домам. Тем же вечером (не без старания аббата Круазье, конечно) вдовствующая королева Изольда приняла в своем дворце юного короля Ричарда.
Тишайший прием, украшенный классической клавесинной музыкой, закончился грандиозным скандалом. Едва взглянув на красавицу-королеву, Ричард покраснел, потом побледнел и тут же предложил ей руку и сердце. Королева снисходительно улыбнулась и сказала, что любит другого человека. Ричард попросил познакомить его с королем Лебедеума. Королева ответила, что в Лебедеуме
