и вошёл внутрь, чуть пригнувшись. Когда дверца захлопнулась, молодой прошипел:
— Ты что творишь?
— Жизнь нам спас, вот что. — Буркнул старший и привалился спиной к стене.
***
Город кажется мертвым, дома смотрят на улицу темными окнами, единственные звуки — стук подошв по камням и дождя по крышам. Я двинулся к постоялому двору, пустота в груди разрослась, обернувшись тяжелой медузой, оплела голову липкими щупальцами, сдавила сознание.
Тело — неповоротливая мясная колода, терзаемая болью. Вся сила испарилась в момент, когда остановилось сердце Крисси. Да, я желал ей смерти, за предательство в Безымянном Городе и гибель жителей королевства. Но только пронзив сердце, осознал — я не хотел убивать её. Впервые в жизни я убил виновного не испытав удовлетворения от свершившейся справедливости.
Ногти погрузились в ладонь, закапала кровь, а костяшки побелели. Я поднял кулаки к груди, рванул вниз, забивая рвущийся вопль, запрокинул лицо к угольно чёрному небу. Морось осела на щеках, собралась в крупные капли и споро побежала к подбородку.
***
Постоялый двор встретил горячим воздухом, переполненным ароматами жаренного мяса и каши. Девушка кухарка пискнула, накрыла рот ладошкой и юркнула в кухню. Там загремело, в зал выбежал дюжий мужик в запачканном маслом и кровью переднике. В волосатой, похожей на медвежью, лапе сжимает тесак для рубки мяса. Цепко оглядел меня и прогудел:
— Чего тебе приблуда?
— Вина, мяса и подмыться. — спокойно отчеканил я.
Под пристальным взглядом достал из кармана трофейный кошель, набитый серебром под завязку. Мужик хмыкнул, развернувшись, гаркнул на кухарок и кивнул на столик в углу.
— Садись там. Одежда тебе нужна? В смысле новая.
— Пригодится.
— Врач?
Я покачал головой и двинулся к столику. Мужик уважительно хмыкнул и на кухне вовсю начала греметь посуда. Через десяток минут на столе выросла глубокая тарелка с ломтями жареного мяса, плавающими в густой овощной похлебке, каменный кубок вина и надломленная краюха ржаного хлеба. Я принялся методично поглощать, совершенно не чувствуя вкуса. Есть совсем не хочется, куски застревают в глотке, проталкиваются щедрыми глотками вина.
Я должен быть сыт, голодный и истощенный не смогу спасти Кристу и мальчишку. Вот только где их искать?
Уголок губ дернулся вверх. «Искать», враг сам скажет где, даже дорожку укажет.
Я им нужен.
Вот зачем — до конца не ясно. Но проклятое божество замешано самым очевидным образом. Только зачем Альянсу и Империи возвращение безумного бога?
Усилием воли отшвырнул месиво мыслей за грань сознания. Плевать. Моя цель проста: спасти девочку. Любой вздумавший встать на пути — умрёт.
Да, всё верно, автору очень нужны деньги. Потому что, последняя тысяча уйдет на оплату интернета и связи.
Если вам по нраву моё творчество и вы ждете продолжения серийных работ — поддержите канал и автора рублем. Вам плюсик в карму, а мне средства к существования.
Огромное спасибо всем поддержавшим.
Карта Яндекс.Денег: 5106 2180 3049 7945
Карта Сбербанка: 5336 6901 6545 6536
Криста очнулась от острой вони, вонзившейся в мозг, встрепенулась и, застонав, открыла глаза. Лежит на куче соломы в углу каменной камеры, отгороженной от коридора толстыми прутьями. Голова гудит, как чугунный колокол, горло изнутри сжато шипастым ошейником кашля.
Сыро, промозгло и пахнет плесенью. Кусочек коридора, видимый из камеры, освещен неверным светом, стены и пол влажно блестят. Криста с трудом села, подгребая солому под ноги и потирая плечи, застонала... Желудок подло подскочил к горлу, девочку переломило пополам от спазма. Будто злая сила ухватила за кишки и дернула наружу через рот.
Нож, конечно, отобрали, как и большую часть одежды, оставив только штаны и растянутую кофту. Криста подвигала пальцами ног, присмотрелась к ногтям, носик сморщился. Ноготь большого пальца черный у основания от синяка, а мизинец — скрюченный уродец...
Девочка мотнула головой и нервно хихикнула:
— Боги, о чем я думаю?
Собственный голос показался чужим и взрослым, осипший, предвещающий скорый кашель. Звук выскочил из камеры, заметался меж стен и вскоре, ослабев, затерялся в дальнем конце коридора. Криста сгребла хворост в подобие гнезда, уселась, скрестив ноги и сунув ладони в подмышки. Понемногу в тело начало возвращаться тепло, а боль ослабла, но появился голод.
Внутри живота поселился здоровенный крыс, злобно рычащий и вгрызающийся в рёбра при каждом движении. Последний раз ела вечером перед похищением, кажется, это было так давно... Бурчание в животе намекнуло, что этого вообще не было, еды вообще никогда не было. Особенно не было той вкусной мясной похлебки и самодельных лепешек...
Криста чуть сгорбилась, заставляя крысу голода умолкнуть. Помогло лишь отчасти.
Странно, страха нет. Холод, боль в горле и слабость есть, а липкого ужаса за собственную жизнь — нет. С потолка на макушку упала капля ледяной воды, пробежала до затылка, пока не окончательно не затерялась в волосах. Криста прикрыла глаза.
Можно надкусить палец или ладонь, и кровавым лезвием попробовать рассечь решетку. А может, дождаться, пока похитители сами придут, укусить щеку, и как только дверь откроется — убить кровавыми дротиками?
Холодный, рассудительный голос Зима развеял мысли:
— А что дальше? Ты не знаешь где ты и какая цель у похитителей.
— Просто буду действовать, как ты — убью всех!
— Я — плохой пример для подражания. Да и ты обескровлена. Свалишься сразу, а врагов может быть куда больше, чем пара рыл.
Криста насупилась и усилием мысли прогнала внутренний голос. Минуту поразмыслив, с сожалением признала правоту. Раны на запястьях успели затянуться розовой кожицей, но сил хватит на пару быстрых шагов — не больше.
— Придется ждать.
— Хороший выбор, девочка. — Прошептал внутренний голос. — Ты в засаде, атакуй сразу, как наберешься сил или почувствуешь необходимость.
Криста вдохнула до треска ребер и боли в легких, медленно выдохнула через нос. Повторила три раза и закрыла глаза, обернувшись в слух. На краю сознания ерзает мысль: найди нож Зима, будет обидно его потерять.
***
Я опустился на корточки посреди помещения, коснулся рисунка на досках: широкий круг с внесенными причудливыми символами по краю. Краска еще влажная, с одного края рисунок нарушен. Дальше доски пола вдавлены, будто с потолка уронили котел, одна треснула. Вздохнув, подошел к
